Другие снимки были такими же образцовыми. На одном оказалась Ева, также снятая в момент выхода из подъезда, на втором Аня Моисеева, шагающая к машине, а вот на третьем…
На третьем был Слава! Об этом свидетельствовала подпись в верхнем углу снимка. Крупно, размашисто красным фломастером на фотографии было выведено слово «СЛАВА», а от него шла стрелка, конец которой указывал на человека, изображенного на ней. Только это был не мужчина, а женщина…
Женщина, которую Эдуард Петрович прекрасно знал!
Аня
Отец спал. Спали и животные, разморенные сытным обедом. Бодрствовала одна Аня: отправив посуду в машину, она пошла на лоджию, где у нее была оборудована оранжерея, и принялась опрыскивать орхидеи. Но, обработав лишь половину цветов, вынуждена была уйти – от запаха орхидей ее стало подташнивать.
В комнате она включила кондиционер, подставила под прохладную воздушную струю лицо и вдохнула полной грудью. Стало полегче, но все равно тошнило. Тогда Аня сбегала в кухню, налила себе стакан ледяного грейпфрутового сока, залпом выпила. Когда приятная горьковато-сладкая жидкость перетекла в желудок, девушка вздохнула с облегчением – мутить перестало. Несколько секунд Аня прислушивалась к своим ощущениям, но вдруг новая волна тошноты сотрясла желудок и ринулась вверх… Девушка, зажав рот рукой, бросилась в туалет. К счастью, добежать она успела, и вырвало ее прямо в унитаз.
Когда желудок исторг из себя все, что в нем было, Аня поднялась с коленей, на которых стояла возле унитаза, перетекла к раковине, умылась. С облегчением отдышавшись после умывания, Аня вытерла лицо и направилась к двери, но остановилась на полпути. Постояв секунд пять, она вернулась к умывальнику, раскрыла висящий над ним ящик, достала из него экспресс-тест на беременность, пробежала глазами по упаковке.
– Одна полоска – беременности нет, – прочла она вслух. – Две – есть.
Вскрыв коробку, Аня вытряхнула на ладонь узкую пластинку с красными стрелочками, но к тестированию приступила не сразу, сначала дотошно изучила инструкцию. Разобравшись, как ей надлежит действовать и сколько времени ждать результатов, Аня направилась к унитазу. Проделав нехитрую процедуру, она стала ждать, когда истекут пять минут. Все это время тест, как ему и положено, лежал на плоской сухой поверхности, а Аня шагала от одной стены к другой и обратно. От нервного напряжения ее потряхивало, и ужасно хотелось поскорее увидеть результат (как говорил ей отец, «лучше умереть и быть спокойным, чем жить и волноваться»), но девушка упорно выжидала положенное время. Наконец пять минут истекли. Аня, едва дыша, подошла и взяла тест кончиками пальцев. Прошептав: «Господи, помоги!» – поднесла к глазам.
Белую поверхность пересекали две полоски. Что это означало, Аня от волнения забыла, и ей пришлось достать из урны коробку и вновь прочесть инструкцию. Когда слова перестали расплываться, Аня прочла вслух:
– Одна полоска – беременности нет. Две полоски – беременность есть.
Смысл слов не сразу дошел до нее, но когда это произошло, Аня сползла по стене и заплакала, хохоча и повторяя: «Две полоски, две полоски!»
Сколько она пробыла в эйфории, Аня не могла сказать. Но когда очнулась, оказалось, что ее кто-то зовет. Вскочив с пола и едва не упав из-за резкого подъема, она засунула тест в карман и бросилась в коридор.
– Аня, ты где? – донесся из прихожей голос мужа.
– Я тут! – откликнулась Аня, выбегая к нему и бросаясь на грудь.
Такой бурной радости Петр от жены не ожидал, поэтому несколько удивленно спросил:
– Ты чего это?
– У меня радость! – Она обхватила его талию еще крепче. – У нас радость…
– Приятно слышать, – улыбнулся он, отрывая жену от себя. – Только давай ты сообщишь ее через минуту, мне надо переодеться. – Петр отстраненно чмокнул Аню в висок и торопливо направился в гардеробную. – Понимаешь, я на пиджак кофе пролил, запасной костюм Катя забыла из химчистки забрать, а у меня сегодня вечером важная встреча…
Он стал методично передвигать вешалки, выбирая, какой костюм надеть. Выбрав серый от Брионии, Петр снял его с плечиков и протянул Ане, чтоб та подержала, пока он будет раздеваться.
– Так что там у нас за радость? – спросил Петр, быстро разоблачаясь. – А где Сергей Георгиевич?
– Спит.
– Как пить дать, кошаки у него под боком, – усмехнулся он и, скинув брюки, взял у жены другие. – Ну что ты молчишь? Выкладывай свою новость.
Но Ане не хотелось выкладывать (что за слово дурацкое!), она мечтала ею
– Я лучше вечером тебе скажу, – произнесла Аня едва слышно. – За ужином.
– Я поздно вернусь.
– Я подожду. И приготовлю что-нибудь вкусненькое. Твой любимый салат с авокадо, например…
– Не надо, Анюта. Я приду сытый – у меня деловой ужин… – И тут, заметив наконец, как его жена расстроена, перестал возиться с молнией и переключил внимание на Аню. – Ну что ты так погрустнела? – ласково спросил он. – Была такой веселой, когда меня встречала… – Он дотянулся до ее щеки губами и несколько раз нежно поцеловал, едва касаясь бархатистой кожи. – Это из-за того, что я поздно вернусь? Если так, я постараюсь освободиться пораньше…
– Нет, нет, Петр, не надо, – запротестовала Аня, как всегда, растаяв от его поцелуев. – Мы с папой поужинаем и пораньше ляжем спать…
– Тогда ты просто обязана сказать мне, что у нас за радость, прямо сейчас.
– У нас… – Она покраснела и спрятала глаза, почему-то смутившись. – У нас будет…
Последнее, самое долгожданное слово так и не успело слететь с языка. В тот момент, когда она собралась с духом, чтобы его произнести, у Петра зазвонил сотовый.
– Извини, – бросил он жене, хватая телефон. – Я жду важного звонка, должен ответить… – Он поднес аппарат к уху. – Слушаю. – Пауза. – Кто это? Ева, вы? Да, да, говорите…
Услышав имя, Аня вздрогнула, догадавшись, какая именно Ева звонит ее мужу. Ева Шаховская, певица, она же Ефросинья Новицкая, внучка Элеоноры, дочь Эдуарда Петровича и Анина двоюродная племянница. Родственница! И соперница… Давняя и незабытая. Хотя Аня уверена, что между Евой и Петром ничего не было, она чувствовала – они неравнодушны друг к другу. При появлении Евы в глазах Петра вспыхивал животный блеск, а Евино лицо становилось неотразимо порочным при взгляде на Петра. Аня заметила эту их реакцию друг на друга еще два года назад, но тогда по неопытности не сумела распознать ее природу. Теперь же, став женщиной, она может с уверенностью сказать: между ее мужем и Евой Шаховской есть мощное сексуальное притяжение. Они хотят друг друга! Он хочет ее! Да так, как никогда не хотел свою жену, которую любил и ценил, но… Ни разу Аня не поймала на себе такой взгляд, каким Петр тайком посматривал на Еву. Даже когда ее показывали по телевизору, он не мог сдержать своего вожделения. Нет, ему-то казалось, что у него это прекрасно получается, только Аня замечала, как темнеют его светлые глаза (это всегда происходило, когда он возбуждался), а по щекам разливается румянец…
Кто бы знал, как Аня боялась таких моментов! Она из-за этого все праздничные концерты пропускала. Не включала телевизор, когда по нему показывали рейтинги самых сексуальных, красивых, модных, талантливых певиц – знала, в каждом шоу будет сногсшибательная Ева. А «Муз ТВ» Аня вообще вырубила. Она бы и ящик выбросила, лишь бы красивое Евино лицо не мелькало в нем…
И вот теперь Ева звонит Петру!
– Ева, объясните все спокойно, – донесся до Ани сквозь шум в ушах строгий Петин голос. – Я ничего не понял.
Та, по всей видимости, стала объяснять. Петр слушал внимательно и напряженно. На его лице застыло выражение профессиональной сосредоточенности, но Ане все равно казалось, что в нем проявляется еще что-то, а в глазах нет-нет да вспыхивают те самые искорки…
– Все, теперь понятно, – проговорил Петр, нахмурившись. – Я подъеду, ждите. – Он выхватил из Аниных рук пиджак и стал торопливо надевать. – Все, до встречи.
