Карма фамильных бриллиантов

– Где ты его взял?

– Марк зажимал его в пальцах, когда мы вошли в сарай. Думаю, он достал его из той игрушки… – Отец поощрительно кивнул ей. – Читай, Анюта.

И она стала читать:

– «Если вы держите это письмо в руках, значит, мои загадки вами разгаданы и ваш путь к «Славе» преодолен. Не зная, кто из вас, мои дражайшие родственники, сделал это: Сережа, Лена, Эдик, Фрося, Дусик или дочь Сережи и Леночки Аня (а может, это вообще посторонний человек!), я обращаюсь к вам просто на вы. Итак, вы нашли последний ключ к разгадке – самодельную игрушку, смастеренную моим другом Адрианом для своей дочери Дуни, разломали ее, вынули записку, читаете ее и недоумеваете: где же «Слава», за которым мы так долго охотились? Спешу огорчить вас: «Славы» не существует! Да, да, его нет! Он сгинул в огне вместе с моим другом Адрианом. Надеюсь, вам не надо объяснять, как бриллианты боятся перепадов температур? Когда я оставляла «Славу» на хранение Адриану, я и думать не думала, что камень погибнет при пожаре. Я знала одно: мой добрый друг сохранит бриллиант, не позарившись на его красоту и баснословную стоимость. На случай чьей-то смерти – его или моей – у нас был план «Б», но ни Адриан, ни я не могли предположить, что «Слава» погибнет вместе со своим хранителем…

Ну вот, я все и сказала! Простите меня за то, что не смогла сохранить фамильную реликвию, но не кажется ли вам, что тут не обошлось без вмешательства выше? Быть может, «Слава» погиб, потому что ни один из потомков Андрея Шаховского не достоин им владеть или напротив – достойны многие? Нет ответа! И нет «Славы»…

Простите меня еще раз, теперь за то, что втянула вас в бессмысленную игру и дала вам надежду! Всегда ваша Элеонора!

Р.S. Но согласитесь, игра «В погоне за „Славой“ удалась на славу!»

Прочла Аня последнюю строчку и, помолчав, тихо сказала:

– Знала бы она, что ее игра привела двух людей к смерти…

– А также чуть не погубила тебя и довела Марка до помешательства… – Отрадов тяжко вздохнул, несмотря ни на что, ему было немного жаль Суханского. – Очевидно, когда Марк прочитал письмо и понял, что все его старания, а также взятые на душу грехи были напрасными, он повредился рассудком! А наказание за убийство практически неминуемо! И выхода нет…

Он обернулся к двери, из которой как раз выходил Новицкий (его водитель остался сторожить Суханского), и обратился к нему с вопросом:

– Милицию вызвал?

– Давно, – ответил тот и, услышав далекие звуки сирены, добавил: – А вот, кажется, и она.

Но это была не милиция, а «Скорая». Милиция приехала чуть позже, когда Аню уже осмотрел врач и констатировал ее полное здоровье. Пока районные стражи порядка с провинциальной неторопливостью осматривались на месте, в Болотники на устрашающе грязной «Ниве» примчался Станислав Павлович Головин с двумя коллегами. Он сразу взял все под свой контроль и развел такую бурную деятельность, что васильковские менты аж рты пораскрывали. Споро проведя оперативные изыскания и усадив закованного в наручники Марка в «Ниву», Головин прыгнул в салон и, велев свидетелям – Ане, Сергею, Сане и Эдуарду Петровичу – следовать за ним в Москву для допросов, унесся. Свидетели погрузились в «Мерседес» и последовали за лихо рассекающей бездорожье «Нивой» в сторону столицы.

Аня

От Головина они ушли в десятом часу. Уставшие, изнервничавшиеся загрузились в машину. Аня забралась назад, Данилка устроился рядом, а отец сел за руль, хотя Эдуард Петрович предлагал им своего шофера, он решил вести сам, чтобы по дороге поговорить с дочерью с глазу на глаз.

Пока отец прогревал машину, Аня смотрела в окно. Вид вечернего города ее успокаивал. Приятно было смотреть на уютно светящиеся окна квартир, желтые огни уличного освещения, попыхивающие сизыми выхлопами машины, переливающуюся разноцветными искрами рекламу. Все то, что днем казалось обыденным, теперь представлялось ей прекрасным, особенно лежавший на обочинах снег, который при дневном свете был грязно-серым, тусклым, а сейчас голубел, переливался и искрился…

Как бриллиант «Слава», так и не попавший ей в руки!

– Ну что, Анюта, поехали? – услышала она голос отца. – Сейчас приедем домой, отпарим тебя в горячей ванне, напоим чаем с медом и уложим в кроватку…

– Пап, а Петр все еще не отвечает? – спросила Аня, тоскливо посмотрев на двух влюбленных, стоявших недалеко от их машины лицом друг к другу и державшихся за руки. – Набери его еще раз, пожалуйста.

Сергей послушно набрал номер Петра, но, услышав ставший за сегодняшний день привычным механический голос автоответчика, пробормотал:

– Наверное, у него что-то с телефоном.

– Наверное, – выдохнула Аня. – Ладно, поехали домой…

Когда машина тронулась, Аня бросила последний взгляд на парочку. Теперь женщина держала мужчину за плечи и тянулась губами к его щеке. И стоило только ей склониться к нему, как перед Аниным взором предстало лицо мужчины, которого до этого не было видно – его закрывала голова дамы. Увидев это породистое лицо, похожее в желтом свете фонаря на золотой слепок лица Аполлона, Аня зажмурилась. Это был Петр! Ее муж. А рядом с ним Ева. Она тянулась губами к его щеке, а он не препятствовал этому! И рук ее от своих плеч не отрывал. Улыбался своей неотразимой улыбкой, а его ладонь лежала на ее талии…

– Быстрее, папа, – прохрипела Аня, сжимая руками веки. – Умоляю, быстрее…

– Тебе плохо? – забеспокоился Сергей, решив, что дочери стало дурно. – Тошнит?

– Нет, только давай скорее уедем отсюда.

– Потерпи, Анюта, скоро будем дома.

– Я не хочу домой! – выпалила она и, разлепив веки, уставилась на отца лихорадочно блестящими глазами. – Давай поедем к тебе.

– Куда ко мне?

– В Светлогорск.

Сергей чуть руль не выпустил, услышав такое.

– Папа, прошу, отвези меня подальше отсюда, – прошептала Аня, уткнувшись носом в подголовник водительского кресла. – Я не хочу оставаться в Москве…

– Если не хочешь, то мы, конечно, уедем. Но не сейчас же!

– Почему?

– Во-первых, сейчас нет рейсов, а во-вторых, мы должны сначала обсудить все с твоим мужем, вдруг он не сможет полететь…

– Я лечу без него.

– Как без него? Почему?

– Папа, он любит другую! – выкрикнула Аня так громко, что Данилка вздрогнул. – Не меня – Еву! Он хочет быть с ней, только боится меня ранить…

– Что за вздор? – возмутился Сергей. – Зачем ты наговариваешь?..

– Он только что обнимался с ней у дверей прокуратуры, неужели ты их не видел?

– Нет.

– А я видела! Своими глазами! Ева целовала его, а он улыбался… – Аня яростно стряхнула с глаз слезы, с силой провела кулаком по влажной щеке. – А вернувшись домой весь пропахший ее духами, он будет врать мне, что она для него лишь клиентка!

– Даже если ты и права насчет мужа, то побег не выход. Ты должна бороться за Петра, глупая! – Аня тряхнула головой. – Но поговорить-то с ним ты обязана! Нельзя же из-за какого-то поцелуя рушить семейную жизнь… Тем более у тебя, у вас, будет ребенок! И ты, между прочим, обязана сказать об этом мужу…

– Чтоб он остался со мной из чувства долга? Ну уж нет!

Сергей отъехал на обочину, остановился и, обернувшись к дочери, стал ее увещевать:

– Ну дури, Аня. Нельзя принимать жизненно важные решения в нестабильном душевном состоянии. Ты перенервничала сегодня, ты не в себе и не способна мыслить трезво…