кресло.
Что ж, гостиная была что надо! Бархатные портьеры на стенах, толстый персидский ковер на полу, отличная мебель, прекрасные эротические гравюры, дубовая барная стойка с зеркальными фрагментами… Всего это было немного чересчур, – вычурно, шикарно, богато, – но производило впечатление. А главное, человеку, попавшую в эту гостиную, сразу становилось ясно, что находится он в роскошном борделе, а не где-то еще (в старых голливудских фильмах публичные дома выглядели именно так).
– Нравится? – спросила Мадам, широко раскинув руки, будто хотела обнять весь зал.
– Великолепно! А если сравнивать с притоном Кривой Матильды, в котором мы познакомились…
– Да уж! Матильдин притон был еще той дырой! – Она метнулась к стойке, схватила с полки два фужера и, поставив их перед собой, спросила: – Что будешь пить? Красное, белое? Коньяк, водку?
– Я бы с удовольствием выпил «Кровавую Матильду», но, боюсь, ты мне откажешь…
– О! Ты еще помнишь о том кошмарном спотыкаче? – Она хихикнула. – Вы все валились с двух порций, а Матильде было хоть бы хны!
Еще бы, ведь именно она изобрела сей коктейль. В состав его входило три ингредиента: красное вино, гранатовый сок и медицинский спирт. Крепость «Кровавой Матильды» зашкаливала за шестьдесят градусов, но пилась она удивительно легко, поэтому фирменный коктейль хозяйки притона пользовался огромным спросом.
– Давай тогда водочки? – предложила Мадам, отставляя фужеры в сторону. – С лимончиком?
– Отлично!
Мила жестом бывалого бармена разлила водку по стопкам, поставила их на поднос, поднесла к столу.
– Щас закусь какую-нибудь организуем.
– Не стоит – я не голоден…
– Я тоже, но поклевать чего-нибудь можно… – Она сделала ладоши рупором и гаркнула: – Катя!
На зов тут же примчалась хорошенькая кореянка.
– Что у тебя есть из поесть? – взяла быка за рога Мадам.
– Спаржа. Куриные желудки. Хе.
– Я ж тебя просила: не готовь ты столько корейских закусок, у гостей от них изжога.
– Но ведь жрут!
– Жрут, потому что я им вру, будто острое хорошо влияет на потенцию…
– Врите дальше, потому что ваши русские блины я готовить не умею.
– А что умеешь?
– Спаржу, куриные желудки, хе! – Катя широко улыбнулась и добавила: – Еще могу сделать бутерброды.
– Иди делай. И побыстрее, – по-военному четко отдала приказ хозяйка.
– Есть! – в тон ей ответила Катя, развернулась на пятках и промаршировала на кухню, высоко поднимая стройные ножки.
– Артистка! – улыбнулась Мадам. – Но хе готовит обалденно… А блины я могу и в кафе «Бонапарт» заказать – мы все там берем…
– Выпьем? – Базиль приблизил свою стопку к ее стопке. – За самую красивую, удачливую, страстную женщину на свете! За тебя, Милашка Зингер!
– И за тебя!
Они чокнулись, выпили, обменялись парочкой комплиментов. Мадам перенесла бутылку со стойки на столик, разлила по второй. Тут и Катя подоспела со своими наспех сварганенными бутербродами.
Мадам и Базиль опрокинули еще по одной стопке. Пила Милка с видимым удовольствием, но без страсти и азарта, значит, не спилась, как большинство ее коллег, что делает ей честь.
– Ты где пропадал, Базик? Я тебя сто лет не видела, думала, тебя грохнули…
– Жив, как видишь… Просто я много путешествовал, в город приезжал редко…
– Так и не женился?
– Нет, ты же знаешь, как я люблю свободу…
– И даже никому не обещал?
– Что за вопрос? Конечно, нет…
– Значит, врала, засранка, – хохотнула Мадам.
– Ты о ком?
– О Кувалде, помнишь, такую?
Услышав эту кличку, Базиль похолодел. Он совсем забыл, что Кувалда и Милка работали в одном притоне! Неужели эта ненормальная молотометательница рассказала обо всем своим подружкам? Если да, то ему конец!
– Кувалда, это большая дебелая бабенка с волосами цвета соломы? – как можно беспечнее спросил Базиль.
– Да, та самая. Она еще залетела от тебя…
– От меня ли?
– Клялась, что от тебя. Говорила, что ты обещал на ней жениться…
– Вот врунья!
– Потом она куда-то пропала, говорили, что в деревню уехала, рожать… А после я ее не видела!
– Я тоже…
– Но она родила кого-нибудь не знаешь?
– Понятия не имею! – выдав это, Базиль поспешил сменить тему. – Кстати, почему я не вижу девочек? Ты обещала мне их показать!
– Готовятся. Наши гости сегодня соберутся к десяти, у моих куколок еще есть время…
– Много за ночь принимаете?
– Когда как. Сегодня, например, у нас будет тихо: шестерых, восьмерых примем, если, конечно, они гостей с собой не приведут… У нас частенько так – ждем двоих, а они с собой целую ватагу ведут.
– Справляетесь?
– Всегда справлялись… – Она нахмурилась и замолчала.
– Тебя что-то беспокоит? – участливо спросил Базиль.
– Девочку мою самую лучшую позавчера убили… Теперь будет сложнее.
– Да ты что! – сочувственно протянул он, призвав на помощь все свое актерское мастерство, чтобы не показать заинтересованности. – И кто ее?
– Не знаю. – Она поморщилась. – Менты тоже.
– Но у тебя есть версия?
– Наверняка какой-нибудь придурок из ее клиентуры… Сам знаешь, сейчас извращенцев – море! Некрофилы, зоофилы, педофилы чертовы, этим я бы лично причиндалы отчикала! И все трахаться хотят! Но не все могут реализовать свои желания… Не будет же уважаемый политик приставать к своей собаке, а известный тележурналист шастать по моргам…
– Ты о конкретных людях говоришь? Или об абстрактных?
– О конкретных! Фамилий называть не буду, но скажу, что у Афродиты был клиент (местная телезнаменитость, между прочим), который частенько заставлял ее изображать из себя мертвую!
– И она изображала?
– За те бабки, которые он ей платил, наша Афа согласилась бы даже в землю лечь… Жадная она была до денег, просто ужас… Все ей мало было! Ничем не брезговала, лишь бы заработать… Вот и поплатилась!
Базиль слушал, затаив дыхание, но к великому его разочарованию, Мадам решила сменить тему.
– Хватит о грустном! – воскликнула она, хватаясь за бутылку. – Давай лучше выпьем за Моцарта! А потом ты мне расскажешь, как жил эти годы…
Они выпили за Моцарта, а так как рассказывать Базилю было нечего, он решил закурить – глядишь, за этим занятием его настигнет вдохновение, и он придумает более-менее правдоподобную историю своей жизни…
Базиль достал портсигар (позаимствованный там же, где и перстень с булавкой), вынул из него
