Хеопса, Хефрена, Джосера.
Таида с интересом рассматривала пирамиды. Задержала свой взгляд на одной из них – это была самая маленькая пирамида.
– А чья та, самая маленькая пирамида?
– Это гробница Родопис. Так звали красавицу, у которой орел похитил золоченую сандалию.
– Какая интересная легенда! – воскликнула Таида и с нетерпением попросила жреца. – Расскажите!
– Орел прилетел в Мемфис и бросил сандалию на колени фараону. Правитель сидел на площади и разбирал судебные дела. Маленькая сандалия была так хороша, что фараон приказал отыскать ту, которой она принадлежит… Гонцы помчались по всей стране, нашли красавицу Родопис, и фараон взял ее в жены.
Глаза Таиды засветились радостной надеждой, она словно выдохнула самое сокровенное:
– Обыкновенная женщина стала царицей!..
Иола, взглянув на Таиду, спросила:
– Мне показалось, что тебя унесло в мыслях куда-то далеко-далеко. Это так?
– Мы женщины, и наши видения, грезы всегда несут в себе жажду любви… Мысль причудливо скачет от одних образов к другим. Сначала думала о легенде, о Родопис и фараоне и как будто видела их перед собой, потом об Александре… – Она усмехнулась, немного помедлила и добавила: – …и Птолемее.
Воспринимая все сквозь призму своего характера, своего почти детского мироощущения, Иола наклонилась к уху подруги и посоветовала:
– Не думай о царях… И вообще выброси все печали из головы!..
Таида, казалось, не слышала ее:
– Александр, наверное, построит самую высокую пирамиду, чтобы о македонских царях тоже осталась слава навеки.
Остров Фарос открылся Александру ясно, как будто между ними не было зеленого сверкающего моря, прозрачных волн, лижущих берег Египта.
Александра осенило:
– «На море шумно-широком находится остров, лежащий против Египта, его именуют там жители – Фарос…»
– Почему ты вспомнил Гомера? – поинтересовался Птолемей.
Александр кивнул в сторону острова:
– Это он, Гомер, послал меня к острову Фарос… Здесь будет мой город!..
И приказал архитектору в своей свите:
– Срочно нарисуй его, Динократ!
Динократ мелками стал наносить чертеж прямо на красную плиту…
Александр ревниво следил за его работой. Кончиком меча показывал:
– Вот здесь будет храм Афродиты…
Птолемей осторожно предложил:
– А здесь, быть может, построим Мусейон – жилище муз, там могли бы жить ученые, поэты, философы…
Лисипп подхватил мысль Птолемея:
– В нем будет царствовать прекрасная Таида. Услаждать наши взоры своими танцами.
– Прекрасная мыль! – воскликнул Александр. – Кстати, Птолемей, где она сейчас?
– Мне сообщили, что она уже в Египте, царь! – не хотя ответил Птолемей.
У Динократа кончился мел.
Александр нетерпеливо оглянулся:
– Где мел? Дайте мел!
– Мела больше нет.
– А что есть?
Кто-то из окружения в нерешительности произнес:
– Ячмень…
– Давайте ячмень! – приказал царь.
Работа продолжилась – стены будущих зданий стали намечать струйками ячменя.
– Город будет назван моим именем – Александрия! – воскликнул Александр.
Вдруг в небе зашумело – огромная стая птиц появилась над головами людей. В один миг птицы склевали ячмень, а вместе с ним несколько кварталов города на чертеже исчезли. Затем птичья стая мгновенно улетела.
Александр побледнел. Крупные капли пота покрыли его лоб.
Верный друг Гефестион немедленно уловил тревогу Александра. Подошел к царю как можно ближе, словно желая заслонить его от судьбы.
– Что это предвещает? – хрипло спросил царь.
Вперед выступил прорицатель Аристандр, лицо светилось умом и хитростью, глаза смеялись:
– Я скажу, тебе, царь! Твой город будет многообилен плодами земными и прокормит множество разных народов, нашедших в нем пристанище…
Все мгновенно повеселели…
– Я верю в твою счастливую звезду, – подбодрил друга Гефестион.
– Тебе всюду будет сопутствовать удача! – убежденно сказал Клит.
Александр облегченно вытер пот со лба.
Волны ласково лизали берег. Совсем рядом виднелись очертания острова Фарос, над которым кружились птицы.
Подобно амазонкам, Таида и Иола скакали на белоснежных лошадях в окрестностях Мемфиса. Черные и белокурые волосы развевались на ветру. Нежная Иола соревновалась с неистовой Таидой… Таида неслась словно воительница… Иола настигала ее…
– Да ты же настоящая амазонка!.. – настигнув Таиду, воскликнула восторженная Иола.
Таида стремительно обернулась…
Вдали поднимались клубы пыли…
Лошади на мгновение замедлили шаг. Таида с замиранием в сердце произнесла:
– О, боги! Это отряд Александра!
Мгновение, и обе уже мчались навстречу всадникам – Гефестиону, Птолемею, Клиту, Неарху…
Впереди на Букефале скакал Александр.
Увидев гетер, мужчины остановились как вкопанные, словно по команде, восторженно выдохнули как один:
– Божественные!
Иола замерла, но лишь на мгновение, затем закричала с восторгом:
– Неарх! Неарх!
Соскочивший с лошади флотоводец, неистово обнял подругу.
– Иола! Иола!
Глаза Иолы налились слезами, дыхание перехватило. Она по-детски прижалась к плечу Неарха.
– Ты жив! Жив! Ты вернулся!
Неарх гладил рыжие волосы Иолы, целовал мокрое от слез лицо. Нежность захлестнула мужественного воина:
– Люблю тебя, маленькая Афродита!
– И я люблю тебя, Неарх! И, кроме тебя, никого любить никогда не буду!
Проворно соскочив с коня, Птолемей схватил под уздцы лошадь Таиды:
– Моя Таида! Моя!
Она склонилась к Птолемею, нежно прижалась к нему.
И приковала взгляд царя… Александр изучал гетеру, не отрываясь, любовался ее расцветшей женственностью.
Птолемей нежно целовал прекрасное лицо, страстно повторял:
