Потянулись одинокие годы. Работа, работа и никакой личной жизни. От безысходности Маша влюбилась в Леонтьева и с тех пор все вечера проводила за прослушиванием его песен и чтением любовных романов. Так и дожила бы свой век, если бы не реформы, затеянные прорвавшимися к власти демократами. За годы работы в магазине у предприимчивой Маши скопилась приличная сумма, причем не в рублях, как у большинства россиян, а в золоте, поэтому она начала свой бизнес без чьей-либо помощи. Челночила, торговала, подсчитывала прибыль, вела переговоры с «крышей» – все сама. К концу века стала настолько богатой, что имела все, о чем только можно мечтать.
Стоило завестись деньгам, как вокруг начали кружить приятные молодые мужчины, готовые ради нее на все. Машуня даже растерялась. Теперь ее находили приятно-пышной, обаятельной, а особенно наглые – даже роскошной. И она покупала их любовь, их ласки. Теперь в ее распоряжении были самые лучшие самцы столицы. Но ни один из них не мог сравниться с Лешкой.
Проснувшись утром, первое, что она сделала, это допросила шофера, отвозившего вчерашних гостей в город. Оказалось, что высадил тот их у какого-то пятиэтажного здания в одном из спальных районов. Машуня потребовала незамедлительно доставить ее к тому дому. Лешку она караулила все утро, хотя дел было невпроворот. К вечеру ей повезло, и она встретила Коляна, который, шатаясь, брел к подъезду. Место дислокации было определено. Оставалось взять измором любимого.
Лешка тем временем отсиживался в подвале и носу на улицу не казал. Колян, несмотря на опьянение, бдительности не потерял и джип Машунин заметил, о чем и сообщил своему молодому другу. После чего Лешка и залег на дно. Перспектива стать любовником крашеной бегемотихи его не прельщала. Таким образом он просидел в подвале несколько дней, высылая Коляна на разведку. Оказывалось неизменно, что осада продолжается – Машуня, вся увешанная драгоценностями, не покидает своего поста. Неизвестно, чем бы закончилось противостояние, если бы не местный участковый, который по чьей-то наводке (Маша никому даже под пыткой бы не призналась, что именно по ее) решил разогнать «бомжатник».
Так Леха с Коляном остались без крова. А после этого уговорить бездомных погостить немного в ее загородном доме Машуне не составило труда. Они переехали.
Лешка страшно боялся, что бегемотиха начнет к нему приставать. На ночь он запирал свою комнату, чтобы защитить себя от посягательств хозяйки, которые, по его мнению, должны были последовать. Он ошибся. Машуня не только не лезла с нежностями, но даже разговорами не докучала. Обычно она садилась в сторонке и любовалась им. Когда он что-то просил, неизменно выполняла, будь то просьба принести кофе или сыграть в карты. Она пекла для него блины, хотя лет пять уже не готовила самостоятельно, и собственноручно стирала его вещи. С радостью, наверное, мыла бы и его самого, но, боясь спугнуть, пока не предлагала. Машуня любила. И готова была ждать.
Своим терпением она и взяла. Любили Лешку многие, но все что-то требовали от него – кто взаимности, кто секса, кто предложения руки и сердца. Машуня же – ничего. Она только давала и была благодарна за то, что он принимает.
Прошла неделя. Жизнь налаживалась. Колян выпивал с садовником, Лешка лежал на диване, Маша работала, а в свободное время сидела возле любимого, готовая по первому зову вскочить и броситься выполнять любую его просьбу. Все были довольны, но Лешка немного грустил. Чтобы развеять скуку, Маша решила сводить своих гостей в ночной клуб. Тут оказалось, что им нечего надеть. В срочном порядке из Москвы был вызван продавец одного из модных магазинов с ворохом костюмов и рубашек, а также с коробками с обувью. Лешку приодели, Коляну тоже перепало. Поездка в клуб удалась на славу – Машуня не переставала получать комплименты от знакомых дам. А как же иначе, ведь такого красивого спутника, как у нее, не было ни у одной из них.
Вернулись домой под утро. Лешка злой и хмурый прошел к себе в комнату. Причем дверь не запер, понимая, что за все надо платить. Но и на сей раз ошибся – Машуня не пришла. Она не могла унизиться до пошлого приставания. С другими – да, она была наглой, грубой, навязчивой. Лешку же Маша по-настоящему любила и ждала от него первого шага. А если он ее не хочет, ничего не будет.
В ту ночь в его душе шла нешуточная борьба. С одной стороны, он понимал, что рано или поздно разнесчастный секс должен произойти. Но с другой – не мог представить, как он произойдет, если ее кирпичное тело не будит в нем не малейшего желания. «Уйду», – решил он. Но тут же вспомнил свой новый гардероб, машину, на которой ездил, цены на коктейли в клубе и понял, что никуда не денется. Буржуйская жизнь ему понравилась настолько, что он даже готов был ради нее на секс с изнывающей в своей кровати бегемотихой Машуней.
В ту ночь все и произошло. Лешка старался как мог, рисуя в своем воображении сцену оргии, которую он бы устроил в компании прекрасных бразильянок во время карнавала в Рио. Машуня старалась не меньше. Она с трудом сдерживала слезы счастья, поэтому крепилась, чтобы вместо отрепетированных стонов не выдать радостный белужий рев.
Переживал Лешка зря. Маша была женщиной не очень чувственной, ей больше нравилось сидеть в обнимку, держать его за руку и шептать на ушко всякие глупости. Еще она обожала, когда он ей писал записочки и дарил полевые цветы. Лешка, который на подобных делах собаку съел, не разочаровывал. Был нежен, ласков, романтичен. Покупал ей мелкие сувенирчики, тщательно переписывал на розовые бумажки стихи о любви. Словом, в их отношениях царила полная гармония…
Лешка встрепенулся, отогнав воспоминания.
– Ируся, – Маша нарочито вежливо обращалась к его сестре, – может, погостите у нас денек-другой?
– Нет, благодарю, – не менее вежливо отказалась Ирка.
Было ясно, что женщины друг другу страшно не понравились.
– Ну, я тогда пойду. Дела. – Машуня послала всем воздушный поцелуй (три отдельных – Лешке) и удалилась.
– Я понимаю, что ты с ней из-за денег. Но не противно тебе? – Ирка грустно смотрела на брата – она никогда бы не подумала, что тот опустится до роли альфонса.
– Нет. А знаешь почему? Потому что Машуня меня по-настоящему любит. Она добрая, щедрая, открытая. Я ее уважаю.
– Уважать надо родителей, а женщину, с которой спишь, любить.
– Ир, – Лешка подсел к сестре, обнял, – я бы с радостью кого-нибудь полюбил, но не получается. Кроме тебя и Лели, мне ни одна женщина не дорога. А сколько их у меня было, сама знаешь. Встретишь иногда девушку, думаешь – вот она, единственная, а проходит месяц, и она тебе уже не нужна. Не трогает, не привлекает. С Машуней же у меня совсем другие отношения.
– Прости за бестактность, но с ней ведь спать надо.
– Ей не секс нужен от меня, мы и близки-то были раза три всего. Ей надо о ком-то заботиться, кого-то любить. Потом, она мной хвалится перед подругами. – Он немного смущенно улыбнулся. – А может, мне на ней жениться?
– Ты дурак, что ли? Давай я тебя манекенщиком устрою. И деньги появятся свои, и женщины богатые, причем не чета невесте твоей – красавицы.
– Еще чего! – фыркнул Лешка, после чего схватил Ирку на руки и поволок в другую комнату со словами: – А сейчас я перед тобой своими тряпками хвалиться буду. Позеленеешь от зависти.
Глава 12
Уже больше месяца Ирка жила у Алана. Для нее это было непривычно, ведь она впервые поселилась с мужчиной под одной крышей. Сначала боялась, что быт сведет на нет все их взаимопонимания, но оказалось, что по хозяйству у Ку управляется очень расторопная женщина, и Ирке не гладить, не убирать не надо. Знай, живи да радуйся.
Они вместе ездили в офис на «Мерседесе» Ку, обедали в ресторане во время перерыва, вечерами проводили время то на выставках, то в кинотеатрах, иногда ходили в гости к Лешке. То есть у Ирки началась совсем другая жизнь, и все ее в ней устраивало, кроме одного обстоятельства – она так и не полюбила Алана. Он был ей приятен, но и только. И сколько она ни пыталась выжать из себя хоть слабое подобие романтического чувства, ничего у нее не получалось. Алан не будил в ней ни любви, ни страсти, лишь уважение, интерес, приязнь… И это угнетало. Заставляло чувствовать себя какой-то ущербной (мысли о том, что Алан просто не ее мужчина, она не допускала, наоборот, уверяла себя: если любить, то именно его!). «Неужели, – думала Ирка, – я не способна на настоящее чувство? Неужели я была права, говоря, что
