– Тогда зачем ты искала кольцо? – Ирка вновь показала ей перстень.
– Потому что на нем моя кровь! Я схватила Бэка за руку, но он оттолкнул меня… Кольцо впилось мне в запястье, потом соскочило с его пальца и укатилось куда-то… – Она махнула рукой в направлении камина. – Бэк крикнул, чтобы я убиралась… Несколько секунд я стояла, не было сил сдвинуться с места, а он отвернулся… и тогда я убежала… – Люся сложила руки в молитвенном жесте. – Клянусь, Бэк был жив!
Она замолчала. Даже всхлипывать перестала, только, опустив голову на грудь, кусала губы и вздрагивала. Ирка смотрела на ее темечко и мучительно размышляла, верить Люсе или нет…
– Да врет она все! – подала голос Мила. – По глазам вижу – врет! А муж с ней заодно. Ведь все знал, падла, а молчал. Жену покрывал…
Она пристально посмотрела на Ирку, ожидая ее реакции на реплику, но та ответила не сразу. Напряженно нахмурившись, Ирка подошла к камину, вынула из подставки кочергу и стала медленно шевелить угольки. Когда огонь разгорелся, она несколько секунд смотрела на игриво извивающиеся языки пламени, а потом вдруг решительно проговорила:
– Нет, я не думаю, что убила Люся. Она не могла…
– Тебя послушать, так никто не мог! А между тем твой муж мертв, и его убийца сейчас здесь, в этой комнате. – Мила хищно сощурилась. – У этой, по крайней мере, мотив был…
– Я не убивала, – хрипло прошептала Люся.
– Надо вызвать милицию, – громко сказал Себровский. – Пусть она разбирается.
– Действительно, – поддакнул Ника. – А то эта игра в «верю – не верю» мне лично уже поднадоела…
– Не надо милиции, – взмолился Сашка. – Пожалуйста…
– Твоя жена утверждает, что невиновна, – холодно перебил его Броня. – Ты ей что, не веришь?
– Верю.
– Чего ж тогда боишься?
– Сплетен, – ответила за него Себровский. – Кроме всего прочего, конечно. – Он вопросительно глянул на Ирку: – Ты-то что молчишь?
– Думаю…
– Не надо милиции! – нервно выкрикнул Сашка. Потом вдруг сорвался с места и бросился на Ирку.
Это случилось так неожиданно, что она не успела ничего понять. Только увидела перед собой Сашкино искаженное лицо, а потом почувствовала его руки на своих плечах. Он схватил ее и затряс с такой силой, что Иркины шейные позвонки захрустели. На помощь ей тут же ринулся Макс, но его опередил стоящий ближе Броня. Ухватив Сашку за шиворот, он легко оторвал его от Ирки, затем развернул к себе лицом и двинул ему в челюсть. Люсин муж отлетел метра ни три, врезался спиной в стену, упал, но тут же поднялся на ноги и вновь ринулся на Ирку. Однако его остановил окрик жены:
– Саша, перестань!
Тот сразу же остановился и, тяжело дыша, уставился на супругу.
– Шел бы ты домой, а? – сказала ему Люська и поморщилась.
– Что? – переспросил он.
– Домой, говорю, иди!
– А как же… – Сашка растерянно моргнул. – А как же ты?
– Я чуть позже приду. Мне нужно с Иркой поговорить. – Видя, что муж не двигается с места, Люся прикрикнула: – Иди! Там ребенок один…
На сей раз Саша подчинился. Механически переставляя ноги, он двинулся к двери и скрылся за ней. Люся посмотрела на подругу и спросила тихо:
– Поговорим?
Ирка пожала плечами. Смысла в разговоре она не видела, но раз Люська хочет…
– Только пусть они уйдут! – воскликнула Люся и дернула подбородком в направлении сгрудившихся в кучку гостей.
Мила, услышав ее слова, вопросительно посмотрела на Ирку. Та кивнула головой, и Миледи, взяв под руку Макса, пошла к выходу. Остальные последовали за ними. Когда в зале не осталось никого постороннего, Люся сказала:
– Прости.
– За что?
– За все! За ненависть мою, которую я испытывала к тебе, когда у вас все было хорошо, за злорадную радость, когда было плохо… А главное – за трусость… – Она умоляюще посмотрела на подругу. – Ты пойми, я не могла рассказать следователю о том, что говорила с Бэком после того, как вы поссорились… Тогда бы я выдала себя! И Сашка узнал бы, что я влюблена в твоего мужа, что я навязывалась ему, что… – Люся уткнулась лицом в сгиб локтя. – Я думала, Сашка мне не простит… А ты… я была уверена, что ты выкрутишься… Если б я могла предвидеть, что тебя осудят, я бы…
– Ладно, Люся, я поняла, – оборвала ее сбивчивую речь Ирка. – И прощаю тебя. Только то, что ты трусостью именовала, предательством называется…
И, не глядя больше на Люську, вышла из залы. Вслед ей понесся надрывный плач. Чтобы не слышать его, Ирка прикрыла за собой дверь и зашагала к винтовой лестнице. Ей хотелось побыть одной, поэтому она решила подняться на башенку. Наверху присела на перильца и стала смотреть на небо. Ночь стояла ясная, и были отчетливо видны и звезды, и полная, похожая на большущий блин луна. Картина умиротворяла. И Ирка без истерики, а всего лишь с грустью подумала: «Все напрасно…». Все старания, страдания, надежды – все зря! Убийца так и не обнаружил себя. Преступление осталось нераскрытым. А она по-прежнему ВИНОВНА…
Ирка шмыгнула носом, но не из-за того, что хотелось плакать, просто замерзла – вышла раздетой, а мороз стоял приличный. Но уходить с башни не хотелось, и она постояла еще пару минут. Когда же холод пробрал до самых костей, вернулась на лестницу и стала спускаться вниз. Достигнув второго этажа, Ирка остановилась и прислушалась. Людских голосов не слышно, видимо, гости покинули дом: то ли разошлись, то ли просто вышли в сад. Ирка захотела присоединиться к Максу и Миле, которые точно никуда не делись, но, проходя мимо двери в каминную залу, приостановилась, вспомнив, что забыла там плед. Решив забрать его, она толкнула дверь, переступила порог и…
Первым, что Ирина увидела, войдя в комнату, была кочерга. Тяжелая чугунная кочерга, которой она совсем недавно мешала угли в камине. Железяка валялась рядом с трупом и на ее наконечнике матово блестела застывшая кровь… Но кровь была не только на кочерге, но и на дощатом полу. Она растеклась небольшой лужей вокруг головы покойницы, образовав пятно, похожее на нимб.
Зажмурившись, Ирка отшатнулась. В висках у нее застучало. Застучало ритмично, будто пульсирующая жилка выбивала: «Де-жа-вю! Де-жа-вю! Де-жа-вю!», озвучивая ее мысли.
Опять то же самое! И окровавленная кочерга, и алая лужа на полу, и труп…
Ее жизнью словно управляла Черная Мадонна, в которой светлый образ Богородицы соединялся с древними культами жестоких языческих богинь…
– Ира! – услышала она сквозь шум в ушах голос Макса. – Ты где?
Ирка не ответила. Как загипнотизированная, смотрела на рану на Люськиной голове, кровь из которой залила и волосы, и высокий ворот нарядной блузки, и бревенчатый пол.
– Ира, ты…
Голос Макса оборвался. Ирка, почувствовав его присутствие за своей спиной, прошептала:
– Опять… – И покачнулась.
Макс крепко обнял ее и прижал к себе. Но Ирка тут же отстранилась и, вперив в его лицо совершенно дикий взгляд, торопливо заговорила:
– Это не я… Я поднималась на башню. Стояла там минут пять или семь, пока не замерзла! А когда спустилась, она уже была мертвой…
– Ира, успокойся, – четко проговорил Макс.
– Мне же опять никто не поверит! – повысила голос Ирка. – А на кочерге мои отпечатки! И мотив у меня есть! – Она уже кричала, и звук ее голоса разносился по дому. – Только у меня! А вот алиби нет! Я на башне была… Одна!
На ее истерические крики прибежала Мила. Видя, что творится с подругой, подлетела к ней и влепила
