восьмилетнего ребенка.
Вскоре Диана узнала от своего обожаемого зятя, что коннетабль часто встречается в Сен-Жермен-ан-Ле с гувернанткой их племянницы, ухаживает за ней и по-видимому зашел намного дальше. Но что самое возмутительное, все непристойности происходят в покоях невесты дофина.
Диана, еще с трудом передвигающаяся на костылях, тотчас передала братьям ключи от двери, которую надобно миновать, чтобы незаметно проникнуть к этой безнравственной, потерявшей всякий стыд особе.
Оскорбленные дядья решили устроить засаду и отправить престарелого сластолюбца продолжать свои амурные похождения в аду, таким образом отомстив Монморанси за все козни против их семейства.
В тот момент, когда Гизы рассчитывали поймать коннетабля с поличным, обнаружилось, что он не один посещает эти апартаменты: вместе с ним приходит и король. Стало быть, Монморанси служит лишь наперсником. Это было уже серьезно.
К несчастью для короля и коннетабля братьям удалось остаться незамеченными.
Клод, герцог Омальский, вновь спешно помчался к теще в Ане.
Услышав новость, Диана, забыв о сломанной ноге, вскочила с кресла. Она всегда боялась, что Генрих может изменить ей с другой, более молодой женщиной. Но именно Сейчас, когда она была так беспомощна!.. Душевная боль пересилила боль в ноге. На этот раз Диана не смогла сохранить своего легендарного спокойствия. Не стесняясь присутствия зятя, она яростно кричала:
– Старый, подлый сводник! Я разрушу все твои интриги. Это мой муж Луи де Брезе привел тебя к королевскому двору. Это я способствовала твоей головокружительной карьере. Берегись, Монморанси!.. Я не допущу, чтобы твоя собачья преданность королю стала угрозой мне!..
Превозмогая острую боль в ноге, Диана де Пуатье, бледная как смерть, вскочила в экипаж и приказала немедленно отвезти ее в Сен-Жермен-ан-Ле.
– Я поймаю Генриха у дверей этой красотки, – негодовала она.
Богиня спустилась с Олимпа и в одночасье превратилась в яростную тигрицу, бесстрашно вставшую на защиту своих несметных богатств и владений.
Едва прибыв в замок, Диана проникла в покои гувернантки и спряталась за занавес. Ждать пришлось долго. Около двух часов ночи король вышел от леди Флеминг в сопровождении своего неразлучного коннетабля.
На этот раз он был на удивление многословен, восторженно восхвалял изобретательную в любовных развлечениях очаровательную шотландскую леди.
– Я давно не чувствовал себя таким молодым! – воскликнул Генрих и вздрогнул от неожиданности.
Резко отдернув скрывающий ее занавес, к королю, словно привидение, приближалась Диана. Она была мертвенно бледна и передвигалась при помощи костылей.
И король, и коннетабль были очень удивлены ее появлением. Генрих смутился и покраснел, словно провинившийся ребенок.
Она медленно подошла к королю и, изобразив удивление, с упреком произнесла:
– Ах, Ваше Величество! Откуда вы идете? Какое предательство вы совершаете, поддавшись на уговоры, и какое оскорбление нанесли вы семейству Гизов, вашим преданным и любимым слугам, верной вам королеве и вашему сыну, жениху маленькой королевы Марии, вверенной попечению этой дамы, от которой вы только что вышли! О себе же я ничего не говорю, ибо люблю вас, как любила всегда…
Окончательно растерявшийся король невнятно пробормотал:
– Мадам, ничего плохого не произошло, я просто заглянул сюда для приятной беседы…
Эти слабые возражения готового сквозь землю провалиться короля ставили Диану в наиболее выгодное положение. Она почувствовала, что может этим воспользоваться. И тут же ее гнев обрушился на коннетабля:
– А вы? Неужели вы столь злой человек, что не только попустительствуете греху, но и толкаете короля к подобным поступкам. И не стыдно ли вам так оскорблять семейство Гизов и меня, хотя именно мы так поддерживали всегда вас в глазах Его Величества, о чем вам хорошо известно… Я вижу, что мы напрасно потратили свое время и свой труд…
Не в силах более сдерживаться Диана начала осыпать Монморанси проклятиями.
И наконец, она заявила коннетаблю:
– Я не желаю больше с вами разговаривать… И вам лучше не появляться более в моем присутствии.
Король робко попытался успокоить свою возлюбленную. Но успокоить ее было уже трудно. Она с достоинством посмотрела на короля и резко, на повышенных тонах, произнесла:
– Ваше Величество, неужели вы не понимаете, что поступок коннетабля наносит вред самой Короне? Говорить столь смело побуждает и всегда будет побуждать меня забота о вашей чести и о чести дома Гизов, ибо я уверена, что Ваше Величество всегда будет считать меня той своей верной служанкой, каковой я и являюсь. Поймите, коннетабль желает, в чем я сегодня убедилась, чтобы дофин, достигнув брачного возраста, отверг женитьбу на шотландской королеве Марии Стюарт, сославшись на то, что девушку воспитывала потаскуха.
После этих слов король вдруг осознал, что рискует настроить против себя могущественный Лотарингский клан. Он стал умолять Диану ничего им не рассказывать. Диана, естественно, и не думала признаваться, что именно Гизы раскрыли королевскую альковную тайну. Куда выгоднее было представить своих верных союзников невинными жертвами. И все же фаворитка пережила неприятные минуты.
Весь двор хохотал, узнав о скандале, произошедшем в покоях леди Флеминг. Одна мысль, что король осмелился наставить рога герцогине де Валентинуа, сделала на несколько дней крайне приятной жизнь очень многих при дворе. Большинство придворных хвалили короля за смелость и считали, почему бы их государю не поразвлечься в отсутствие Дианы. «Всяк узрел, что полумесяц, коим каждый живописец, льстясь, богиню украшал, по всему, рогами стал…» – изощрялись придворные поэты.
Несмотря на скандал, король не сразу покинул леди Флеминг. Уж больно она была хороша в постели!.. В течение нескольких дней, пока окончательно не выздоровела и не сделала первые самостоятельные шаги Диана, Генрих чередовал визиты к леди с регулярными посещениями супружеской опочивальни.
Екатерина, заполучив раскаявшегося мужа, понесла в конце декабря, почти одновременно с Джейн Флеминг.
Рыжеволосая красавица была в восторге. Она не жеманилась, а откровенно во всеуслышание заявляла:
– Слава богу, я беременна от французского короля и почитаю это большой честью и счастьем. И я хочу сказать, что королевская кровь – самый сладостный и приятный в мире напиток, от которого мне очень хорошо, не говоря уж о сделанных мне дорогих подарках.
Эти неуместные речи вызвали раздражение у короля, которому леди стала быстро надоедать, и рассердили королеву, отвернувшуюся, как и все при дворе, от попавшего в немилость коннетабля. Екатерина поспешно разыграла оскорбление ревнивой жены, чтобы не навлечь на себя подозрения своей соперницы, и вступила в союз с Дианой против шотландки.
Двум умным и всемогущим женщинам не составило никакого труда удалить от французского двора эту слишком болтливую и глупую красавицу.
Вопреки замыслу коннетабля, связь между Генрихом II и леди Флеминг лишь усилила влияние герцогини де Валентинуа. Генрих успокоился, убедившись, что любовница поняла и простила его. Он стал более преданным и любящим, чем раньше.
Но других Диана не прощала так легко, как Генриха. Король вновь попал в полную зависимость от Дианы, которая ополчилась против Монморанси. Все были против него, и он чуть не оказался в опале… Его эскапада потерпела крах!..
Однако король, слишком верный дружбе, чтобы надолго лишиться общества Монморанси, одного из творцов булонской победы, вскоре, когда страсти поутихли, попытался примирить герцогиню с коннетаблем.
По высочайшему приказу весь двор отбыл в Руан: это место Его Величество избрал для празднования булонской победы над англичанами.
Король прибыл в Руан в сопровождении королевы, принцев и принцесс, Дианы с дочерьми и
