Достаточно сложным остается вопрос о влиянии на рост неравенства и открытости. При прочих равных более однородные и более открытые страны растут быстрее, однако в обоих случаях не так-то легко ответить, что является причиной, а что — следствием. Специальные эконометрические методы позволяют показать: неравенство действительно замедляет рост, но при этом оно само зависит, например, от количества природных ресурсов. Когда природная рента растет, неравенство усиливается, обостряются социальные конфликты, становятся неэффективными экономические институты, замедляется рост.
Какие же можно извлечь уроки из «международного опыта»? С одной стороны, Россия располагает инфраструктурой индустриальной экономики и огромным (для нашего нынешнего ВВП) уровнем образования. С другой стороны, высокое неравенство, этнолингвистическая неоднородность, преобладание природных ресурсов в экспорте и неэффективное правительство резко снижают потенциал роста. Следовательно, для удвоения ВВП при реформировании приоритеты должны быть расставлены таким образом:
1. Административная реформа и реформа госслужбы.
2. Реформа образования и здравоохранения.
3. Адресная социальная политика и борьба с бедностью.
4. Реформа финансового сектора.
Поддержание высоких темпов роста ВВП потребует значительных усилий от власти и от общества. Насколько оправданны эти жертвы? Принесет ли экономический рост обещанное счастье? Исследования динамики изменения около 80 показателей уровня жизни показывают, что самые разнообразные показатели качества жизни действительно улучшаются с ростом ВВП на душу населения. Однако эта зависимость носит скорее долгосрочный характер, причем для большинства показателей запаздывание (лаг) зачастую превышает десять лет. И вполне возможно, что благами экономического роста воспользуются в основном следующие поколения россиян. Впрочем, это лишь подчеркивает правильность выбора высоких темпов экономического роста в качестве национальной идеи.
Миф 48
Экономисты умеют давать точные прогнозы на несколько лет вперед
Тот факт, что экономические модели Федеральной резервной системы — лучшие в мире — проваливались четырнадцать кварталов подряд, не означает, что они отлично сработают в пятнадцатом квартале.
Экономисты-практики, особенно те, кто работает в частном секторе и международных организациях, часто пересматривают свои же прогнозы. Ученые-экономисты, напротив, стараются не давать прогнозов вообще. Насколько можно верить прогнозам в краткосрочной перспективе? Одна из распространенных точек зрения такова: использование количественных методов в экономике теперь позволяет обогнать метеорологов по качеству прогнозов. Это легко проверить — нужно всего лишь посмотреть на прогнозы, сделанные год назад, и сопоставить их с реальными данными.
Проблемы экономического прогнозирования становятся особенно заметны в период резкого изменения темпов роста. В России увеличение этого показателя отмечалось в 2000 г. (когда с 6 % в 1999 г. они поднялись до 10 %) и в 2003 г. (с 4 % в 2002 г. до 7 %). Прогнозы экспертов на 2000 г. вряд ли можно считать удачными, поскольку в начале этого года экономисты считали, что ВВП вырастет на 1,5 % (фактическое значение, напомним, составило 10 %). В конце 2002 г. подавляющее большинство прогнозов предсказывало российской экономике темпы роста не выше 4 % в год. Выводы проведенного в январе — феврале 2003 г. опроса ведущих российских экономистов (работающих как в исследовательских организациях, так и в частном секторе) гласили: «Ухудшение экономической конъюнктуры в четвертом квартале 2002 г. еще больше утвердило экспертов во мнении, что по темпам роста ВВП 2003 г. будет для России хуже предыдущего года». При этом темпы роста ВВП в 2003 г., предсказанные экспертами, должны были составить лишь 3,9 %. Не более оптимистичным был и официальный прогноз Минэкономразвития: 3,5 %. Прошло всего лишь полгода, и эксперты (как и Минэкономразвития) повысили прогноз до 6–7%.
Не лучше обстоят дела и у западных коллег, в том числе и экономистов МВФ (пожалуй, самой сильной команды макроэкономистов в мире). Убедиться в ошибочности их макроэкономического прогнозирования можно, сравнив фактические и прогнозные темпы роста, публикуемые в ежегодных отчетах «Перспективы мирового развития» (World Economic Outlook). Весной 1999 г. экономисты МВФ предсказывали российской экономике спад 7 % (в действительности рост составил 6 %); прогноз на 2000 г. говорил о повышении на 1,5 %, а на 2003 г. — на 4 % (сравните эти прогнозы с вышеприведенными реальными данными). Аналогичные прогнозы были сделаны и экспертами, опрашиваемыми журналом Economist.
Прогнозисты ошибаются не только насчет будущего, но даже насчет настоящего — прогнозы роста российской экономики в 2006 г., сделанные World Economic Outlook весной и даже осенью 2006 г., разошлись с реальностью на 1–1,5 процентных пункта. Та же ситуация наблюдалась и осенью 2007 г. Стоит ли говорить о кризисном 2009 г.? Еще в сентябре 2008 г. прогноз роста российской экономики составлял 7,5 % в год, и с тех пор снижался на 1 процентный пункт каждые две недели — в октябре он составил уже 5,5 %, в ноябре — 3,5 %, в начале 2009 г. — уже -3%, а к середине года —7 %.
Сопоставление прогнозов с фактическими значениями за несколько лет позволяет сделать простой вывод: прогнозы обладают двумя качествами — «постоянством» и «непостоянством». Постоянство заключается в том, что прогнозы очень сильно напоминают итоги предыдущего года (как известно, «лучший прогноз погоды на завтра — это сегодняшняя погода»). Но, поскольку экономическая конъюнктура все-таки меняется, прогнозы на следующий год пересматриваются вместе с ней. Это показывает и анализ прогнозов на два года вперед: как правило, прогноз на 2001 г., сделанный в начале 2000 г., практически совпадает с прогнозом на 2000 г. и серьезно отличается как от фактического значения, так и от прогноза, сделанного в начале 2001 г.
Безусловно, строить прогнозы для российской экономики очень трудно. Во-первых, открытая экономика в огромной степени зависит от изменчивых внешних факторов, например от цен на нефть. Во- вторых, происходящие серьезные структурные изменения затрудняют экстраполяцию. Поэтому интересно проверить, насколько выше качество прогнозов для мировой экономики в целом (которая по определению замкнута) и для развитых стран (где роль структурных изменений гораздо ниже). Те же «Перспективы мирового развития» (World Economic Outlook) показывают, что величина ошибки существенно ниже (впрочем, необходимо помнить, что темпы роста мировой экономики в 2–3 раза ниже, чем российской). Для мировой экономики в целом ошибка прогноза на один год в среднем (за исключением кризисных лет 1997– 1998 гг.) составляет 0,7 % в год, на два года вперед — 1,3 %.
Аналогичные ошибки получаются и для развитых стран. С другой стороны, прогнозы темпов роста мировой экономики и экономик развитых стран также страдают от постоянства и непостоянства: прогнозы ближе к итогам предыдущего года и очень серьезно пересматриваются по мере поступления новых данных.
Итак, несмотря на все успехи экономической теории, прогнозы остаются адаптивными. Экономисты по-прежнему не могут предсказать завтрашние тенденции, поэтому прогнозы основаны на экстраполяции сегодняшних и вчерашних. Нетрудно понять, почему это происходит. Рассмотрим три возможных способа прогнозирования: субъективные ожидания экспертов, простые эко- нометрические модели и сложные (структурные) модели. Простые модели экстраполируют на завтра тенденции, наблюдаемые во временных рядах сегодняшних и вчерашних данных, поэтому они по определению не могут предсказать эффект структурных изменений в экономике. Субъективные прогнозы отражают интуицию эксперта, которая, по существу, тоже основана на простой модели, пусть и неформализованной.
Гораздо более перспективны структурные модели, в которых описано поведение основных экономических агентов и сведены макроэкономические балансы. В принципе структурные модели
