шаль.

Кажется, давно ли мы нестройной колонной шагали вот с этого же вокзала. А вот промелькнули два года, и мы покидаем стены училища.

Ехало нас несколько человек. Мы заняли купе, побросали чемоданы и вышли в коридор. На всех скрипят новенькие ремни, все лихо дымят папиросами. Проводники, пробегая по коридору, вежливо просят нас посторониться. Мы смотрим в окно и – странное дело!- узнаем и не узнаем знакомый вокзал. Вроде бы ничего не изменилось с того дня, когда мы вывалились здесь с котомками и представитель училища едва построил нас в разношерстную колонну. Все-таки два года — срок не маленький!…

Когда поезд тронулся, все мы, шумная компания молоденьких командиров, минуя грохочущие тамбуры, пошли в вагон-ресторан. Теперь мы взрослые, самостоятельные люди.

Через несколько дней я с нетерпением высовывался из окошка вагона, стараясь поскорее увидеть знакомые «свечки» пирамидальных тополей, а когда увидел их, то поезд уже замедлил ход и у будки из красного кирпича, той, запомнившейся, я разглядел мать все в том же чистеньком платочке. Тогда я еще не думал, что теперь ей придется лишь встречать и провожать меня, что начинается беспокойная, неведомая жизнь и в родном городе мне доведется бывать очень редко и каждый раз гостем,- ненадолго…

ТРЕВОГА

Начинать службу мы должны были в Пскове, в 14 авиационной бригаде. Известный в Пскове аэродром «Кресты» стал на несколько месяцев нашим вторым родным домом.

Это была северная полоса России, исконно русская земля. Псков, Новгород – места исторические.

Жили мы в Пскове вчетвером, снимали комнатку недалеко от аэродрома. Рано утром подъем, завтрак на аэродроме, и целый день то учебные полеты, то изучение уставов или материальной части. Только ужинали мы в городе, в кафе, отправляясь все вместе развлечься после долгого и, надо сказать, утомительного дня. Такой размеренный распорядок скоро сделался привычным.

Мы не жаловались на однообразие жизни. Валерий Чкалов в свое время писал, что летчиком, настоящим летчиком, может считаться только тот, кто лет пять прослужил в строевой части. Для нас же служба только началась, и мы все отлично понимали, как нам еще далеко до совершенства.

Но нетерпение владело всеми постоянно. Нам все казалось, что мы отстаем от времени, что к чему-то самому главному безнадежно опаздываем. Все, что свершается славного, о чем пишут газеты, о чем сообщает радио,- все это происходит без нашего участия. Какая-то большая интересная жизнь идет на основных, главных магистралях, мы же опять оказались на задворках, и наш удел: слушать, наблюдать и завидовать счастливцам.

К тому времени совершил свой знаменитый перелет по европейским столицам выдающийся летчик М. М. Громов. За границей были потрясены как возросшей авиационной базой нашей страны, так и искусством летчиков. Потом пришло известие еще об одном достижении нашей авиации. Летчицы Гризодубова и Осипенко, штурман Раскова установили женский международный рекорд дальности полета без посадки.

Много писалось о рекордах планеристов и парашютистов.

Вся страна жила достижениями авиаторов. Громов, Чкалов, Водопьянов, Коккинаки стали подлинно народными национальными героями.

Мы, молодые летчики, прекрасно понимали, что выдающиеся достижения старших товарищей – свидетельство вдумчивого отношения к своему профессиональному мастерству. Поэтому к службе своей, к боевой учебе мы относились с предельной серьезностью.

Нужно сказать, что в отношении учебы нам очень повезло. Командный состав 14 авиабригады был почти полностью укомплектован опытными летчиками, получившими закалку в боях в Монголии и над Испанией. Командиром моей эскадрильи был Петр Неделин, награжденный орденом Ленина, заместителем командира полка – Герой Советского Союза Николай Герасимов. Это были великолепные летчики. Герасимов, например, поражал нас тем, что, поднимая самолет почти вертикально вверх, он в то же время крутил и крутил «бочки». Такой техники пилотажа мы еще не видели. Тогда мы впервые услышали короткое слово «ас». Наши командиры были асами – виртуозами своей профессии. Их мастерство было уже проверено порохом, оно совершенствовалось в боях с врагом.

Старшие товарищи много рассказывали нам о боях в небе Мадрида. Слушать их можно было без конца. Но что самое интересное и важное,- многое из того, о чем рассказывалось, они тут же с нами проходили на практике. Уроки по технике пилотирования, которые проводил Николай Герасимов, мне памятны до сих пор. После полетов с ним, скажу без преувеличения, я еле держался на ногах,- таковы были перегрузки. Однако Суворов правильно говорил: тяжело в учении, легко в бою. Уроки, полученные в Пскове от боевых товарищей, мне впоследствии очень пригодились.

– Истребитель – это оружие атаки,- любил повторять нам Герасимов.- Он должен нападать, он должен искать боя!

И мы, поднимаясь в воздух для учебного боя, искали «противника» и самоотверженно бросались на него.

Многие, наверное, еще помнят кинофильм «Валерий Чкалов». Помните, там есть превосходно снятые кадры о «хулиганских» проделках молодого летчика? Он пролетает на самолете между опорами Троицкого моста или, как в учебном бою, сближаясь с «противником» лоб в лоб, едва не сшибается с ним. Так вот, случаи эти – отнюдь не выдумка сценариста. Они взяты из повседневной учебной жизни молодых летчиков. У нас, я отлично помню, в учебном бою однажды сшиблись два самолета. А сам я, грешный, зайдя как-то в «сражении» своему командиру звена в хвост, не удержался и ударил его крылом по рулю высоты. После этого он едва сумел посадить машину.

Я рассказываю сейчас об этом только потому, чтобы показать, насколько мы тогда горели желанием «добраться до настоящего дела», с каким азартом постигали сложную науку воздушного боя. Мы словно чувствовали, что не за горами время, когда придется встретиться в небе с опасным и мощным противником. Так оно и вышло. Ведь недаром в боях в Испании немцы обстреляли большую часть своего летного состава. Фашистские стервятники, прежде чем напасть на нашу страну, прошли богатую боевую практику.

К тому же не надо забывать, что нам в то время едва исполнилось по двадцати лет. А молодость,- сами понимаете…

У каждого поколения – своя романтика. Романтика может волновать не только в определенную эпоху, в определенное время. Видимо, я повторяю избитую истину, но я ее повторю: романтика так же вечна, как и любовь, как мужество и героизм.

Однообразие нашей учебной строевой жизни было нарушено приездом Наркома обороны К. Е. Ворошилова.

Стоял октябрь тысяча девятьсот тридцать девятого года. Погода держалась ясная, но холодная, с утренними заморозками. Леса уже пожелтели, понемногу осыпались, но были еще очень красивы в своем последнем недолгом наряде.

Приезд Наркома – событие в любой воинской части. Нечего и говорить, что ко дню встречи мы деятельно готовились. Озабоченное начальство устраивало бесконечные проверки. Нам же, вчерашним мальчишкам, приезд Наркома давал случай увидеть своими глазами легендарного человека. Герой гражданской войны, соратник В. И. Ленина, боевой командир, К. Е. Ворошилов как бы олицетворял собой пусть еще не долгую, но уже боевую историю нашей советской Родины. Мы знали Наркома только по портретам. Увидеть же его наяву нам предстоя-ло впервые.

Впрочем, нетерпение встречи испытывали не только мы, молодые летчики. Так что понятны те чувства, которые владели всеми нами, когда мы в назначенный день выстроились для встречи.

В полной боевой форме: в регланах и шлемофонах, c пристегнутыми планшетами мы замерли у своих машин. Впереди пилот, сзади техник и моторист. Все огромные искатанное поле аэродрома будто замерло. Я смотрю, как справа от меня у своего боевого самолета нетерпеливо переминается мой друг Коля Муров. После училища мы с ним попали в одну эскадрилью и даже в одно звено.

Ожидание. Долгие томительные минуты.

Но вот показалась черная, быстро несущаяся «эмка», за ней тянется густой серый шлейф пыли.

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату
×