внимательно наблюдать за пещерой, ожидая дальнейших событий.
И мы их дождались. Из пещеры донёсся страшный грохот, валун отвалился, открывая вход, и стадо баранов, блея и толкаясь, выбежало из своего укрытия.
За ним шёл, нащупывая дорогу палкой, ослепший Полифем.
- А где же Одиссей и его спутники? - встревоженно поинтересовалась Люська.
- Он, проклятый, их всех слопал! - возмутился Женьчик.
«Одиссей! Хитроумный Одиссей! Неужели это слепое чудовище… - думал я. - Нет, ведь он должен прибыть на Итаку, чтобы сразиться с женихами Пенелопы. Что-то здесь не так. Почему он так радовался верёвкам? Что за тайна?»
- Да уймись же ты наконец! - прикрикнул я на Рекса, который прыгал вокруг меня в каком-то щенячьем восторге. - Тут такое горе, а он…
- Какое там ещё горе?! - воскликнул Рекс. - Радость, а не горе!
- Рекс, ты поглупел!
- Просто ты ничего не видишь у себя под носом! - дерзко огрызнулся Рекс. - Загляни баранам под брюхо, и ты…
- Ах, ты ещё издеваешься! - разозлился я.
- Хозяин, ты просто не видишь того, что вижу я! У тебя глаза высоко, а у меня низко.
Я пригляделся попристальней и заметил, что бараны связаны по двое, а посередине каждой пары привязано по одному спутнику Одиссея.
Вскрикнув от радости, я чмокнул Рекса в морду.
Одиссей и его друзья освободились от верёвок и бросились к своему кораблю.
Ослепший гигант Полифем хватал руками воздух и громко звал: «Никто! Никто!»
Уже стоя на палубе, Одиссей крикнул ему:
- Знай, людоед, что тебя ослепил Одиссей, сын Лаэрта, властитель Итаки!
Мы долго стояли у самого берега и махали руками вслед удаляющемуся судну, хитроумному Одиссею и его спутникам.
Они тоже махали нам и кричали слова благодарности. Когда корабль уже скрылся из виду, мы отошли подальше от зловещей пещеры. Ветер донёс до нас яростный вопль Полифема:
- О владыка морей Посейдон! Отец мой! Пусть Одиссей никогда не увидит отчизны!..
- Кажется, всё, - сказал Рекс. - Пора бы и возвращаться…
- Как хорошо бы сейчас очутиться дома… - вздохнула Люська.
- Бегать по двору, даже ходить в школу… - подхватил Женьчик.
- Всё в своё время, - сказал я, - успокойтесь. - Хорошо, что с нами ничего страшного не случилось!
Едва я успел это произнести, как земля заходила под нами ходуном. Я обернулся и увидел, что к нам бегут два угрожающего вида циклопа.
Решение созрело мгновенно. На противоположной стороне острова росли очень высокие деревья.
- Бежим, ребята! - крикнул я.
Люся и Женьчик с визгом бросились за мной.
- Всем наверх! - скомандовал я, когда мы, опередив неуклюжих гигантов, примчались к оазису.
Я быстро стал карабкаться на очень высокое и толстое дерево, потом втащил Рекса и протянул руку Люське. Она ловко, как обезьянка, цепляясь за ветки, поднялась ещё выше меня. Женьчика я тоже втащил, и он самостоятельно, без всякой помощи забрался на сук почти на самом верху.
Циклопы подбежали к дереву. Один расхрабрился и полез за нами, но Рекс извернулся и укусил его за нос. Циклоп свалился как куль.
- Они нас съедят! - мрачно заметила Люська.
- Подавятся, - ответил я. - Подожди до ночи. Они уснут, мы спокойненько спустимся с дерева и удерём.
- Куда? - спросил Женьчик. - Ты забыл, что мы на острове.
- Ладно, что-нибудь придумаем. Может, им надоест здесь торчать, и они уберутся.
Прошло несколько часов. Циклопы, решив, видно, дождаться, когда мы слезем с дерева, уселись у подножия нашего убежища и захрапели.
- Я есть хочу, - сказала Люська. - Тут висят какие-то фрукты. Вроде сливы, но их есть страшно - вдруг ядовитые.
- А я съем, - сказал Женьчик, - раз всё равно погибнем, чего бояться!
Он сорвал и съел одну большую «сливу».
- Ну и как? - спросила Люська.
- Как, как, - проворчал Женьчик. - Очень вкусно и сытно. Значит, не ядовитая.
Мы с Люськой тоже сорвали несколько «слив» и съели. Рексу тоже досталась одна «слива». Он, не раздумывая, её проглотил.
- Как спать захотелось… - пробормотала Люська.
- Держись крепче за ветку, - посоветовал я ей, сам едва шевеля языком. - Женьчик, ты не спишь?
- Засыпаю. - Женьчик обнял обеими руками толстенный сук, с блаженной улыбкой прижался к нему щекой и закрыл глаза.
- Сними ремень и привяжись к дереву, а то свалишься! - велел я сквозь наваливающийся сон, подумав о том, что давно уже не видел слёз на его глазах.
Дальше я ничего не помню.
Когда я проснулся, то увидел, что лежу на сене в каком-то большом шалаше. Люська и Женьчик спали рядом. У моих ног, свернувшись, похрапывал Рекс.
Я толкнул его в бок, и пёс открыл глаза.
- Где мы, Рекс?
- Спроси что-нибудь полегче! - ответил он, зевая. - Мы можем оказаться где угодно. Я перестал удивляться.
- Пусть ребята ещё поспят, а мы разведаем, может, на море есть какая-нибудь лодка или корабль. Надо же выбираться отсюда!
Мы вышли из шалаша и с изумлением увидели, что никакого моря к в помине нет, не говоря уже о кораблях и лодках.
- Вставайте, ребята! - закричал Рекс, бросаясь к шалашу. - Посмотрите, какой прекрасный день! Солнышко взошло, птички поют!
- Да ну тебя, Рекс, - недовольно сказала Люська, протирая глаза, - мне такой интересный сон снился! Просто сказка, а ты не дал досмотреть!
- Ты любишь сказки? - удивился Женьчик, который уже давно проснулся, но ленился вставать.
- Конечно, люблю. А что, нельзя?
- Нет, почему. Катя, правда, говорила, что от сказок нет никакой пользы. Мне тоже кажется, что сказки любят только маленькие дети…
- Много она понимает, твоя Катя! - возмутилась Люська. - Ты вспомни, на уроке Вера Ивановна рассказывала нам о том, как сочиняли сказки старушки в деревнях. Даже взрослые люди любили их слушать.
- А Пушкину, - добавил я, - сказки рассказывала его няня Арина Родионовна. А потом, когда Пушкин вырос, он сам стал писать сказки в стихах.
- А ещё Вера Ивановна говорила, - подхватила Люська, - что сказки сочиняли люди, которые не умели ни читать, ни писать. Эти сказки передавались из уст в уста, поэтому их называют устными сказками.
