За три дня до Рождества я сижу в «Мерри-баре», что на улице Колизе. У меня ватные костыли, а щеки цветом напоминают страницы старой книги, и тем не менее я чувствую себя в ударе. Выздоровление заканчивается. Неделю назад меня выписали из больницы, и я начинаю потихоньку ковылять. За время, проведенное параллельно потолку, я спокойно обдумал ситуацию. Когда долго лежишь, становишься философом. Жизнь предстает перед тобой в природном величии, и ты начинаешь понимать, что нашими действиями руководит рок. Мы всего лишь мелкие воришки, мотающие свой срок в этой жизни. Посмотрите на Сан-Антонио с самого начала оккупации он сидел тихонько, не желая продолжать участие в игре, но рок — тот еще сукин сын — нашел его посреди жизни рантье. От судьбы, ребята, не уйдешь. Сходите за молотком и хорошенько вбейте себе в голову эту истину…
Моя работа — раздача билетов в Сантэ2 и в рай. Я хотел выйти из игры, а получилось так, что я чуть было сам не отправился на небеса, где самая красивая девушка была бы мне не более полезна, чем гидравлический насос. Из всего этого следует, что самое лучшее, что я могу сделать, — это запрятать тапочки подальше и вернуться в драку. Для начала я должен уладить старые счеты с типом, подстриженным бобриком. Каким бы хитрым этот тип ни был, от меня он не уйдет. Я обещаю себе, что при нашей встрече засажу ему в пузо столько кусочков свинца, сколько понадобится для того, чтобы он уже никогда больше не встал на ноги. С этого момента я всего себя посвящаю его поискам.
Я думаю как раз об этом, когда в бар входит Жизель. Увидев ее в прикиде как у принцессы, я вздрогнул. До сих пор она представала передо мной только в белом халате. Сегодняшний туалет идет ей, как фата. Она подкрасилась и выглядит просто потрясно.
— Ну, — спрашивает она, протягивая мне руку, — как себя чувствует мой больной?
— Не так уж плохо. С вашей стороны было очень любезно прийти на это свидание.
Она не отвечает и садится рядом со мной.
— Живот зажил?
Я беру ее за руку.
— О моей географии не беспокойтесь. У меня это не первая передряга. Видели бы вы меня голым! Мое тело не отличишь от района, подвергшегося бомбардировке.
Жизель смеется и заказывает чинзано-джин. Я смотрю, как она потягивает вино. Это зрелище мне нравится. Она напоминает мне маленькую кошечку.
Неожиданно я спрашиваю:
— Ну что, пойдем чего-нибудь порубать? Мне шепнули адресок одного ресторанчика, где можно съесть эскалоп в сухарях, не рискуя вечной каторгой.
— Вы считаете разумным начинать ночную жизнь?
— Милая моя, разум и я давно разошлись по причине несовместимости характеров.
Я расплачиваюсь за выпитое, и мы выходим.
Ночь холодна и темна. Мы направляемся к Елисейским Полям, чтобы сесть в метро. К счастью, я замечаю свободный фиакр и вталкиваю в него мою спутницу.
— Это похищение! — восклицает она.
— Совершенно верно, — соглашаюсь я — Мой отец всегда говорил, что прогулка на фиакре сногсшибательная вещь, если хочешь заключить красивую девушку в свои объятия, чтобы рассказать ей сказку.
— Вы собираетесь рассказывать мне сказки? А я думала, что ваша специализация — шпионский и гангстерский романы…
— Совершенно верно, — отвечаю я, — но рядом с такой девушкой, как вы, забываешь об автомате и в голову лезут мысли только о лунном свете.
Я беру ручку Жизель и подношу к губам. Красавица ее не вырывает. Даже если вы тупы как пробка, все равно должны понимать, что при подобных обстоятельствах парень, знающий женщин, должен развивать достигнутое преимущество. Что я и спешу сделать. Этот фиакр просто спортивные сани и постоянно бросает нас одного на другого. Воспользовавшись очередной рытвиной, я целую Жизель.
— Вы слишком торопитесь, — шепчет она.
— Жизнь так коротка!
— В общем, вы ловкач.
— Зачем вам анализировать, кто я? Есть старая латинская пословица: «Пользуйся моментом». Я не могу вам процитировать ее по латыни, потому что не очень способен к иностранным языкам, но уверен, что парень, давший этот совет, отлично знал, что говорил.
Жизель прижимается к моей груди и подставляет губы. Можете мне поверить, я использую их по прямому назначению. Как она целуется! Не знаю, преподают ли это в школе медсестер, но если их не учат любви, как, в американских университетах, Жизель, должно быть, училась этому заочно.
Когда она отодвигается от меня, я задыхаюсь.
— Сан-Антонио, — шепчет она дрожащим, как у продрогшего столетнего старика, голосом, — Сан- Антонио, вы сводите меня с ума.
Я делаю глубокий вдох, как ныряльщик перед погружением в воду, и запечатлеваю на ее губах второй, еще более затяжной поцелуй. Такие упражнения великолепно развивают дыхание.
Через некоторое время я замечаю, что наша карета стоит, а кучер смотрит на нас через окно в дверце и скалится, как параша.
— Эй, — говорю я ему, — тебе тут что, кино?
— Почти, — отвечает он.
Поскольку я не люблю таких извращенцев, то выхожу из коробчонки и хватаю его за грудки.
— Эй, хозяин! — кричит он. — Не шути так. В конце концов, вы в моей коляске, и я имею полное право посмотреть, что в ней происходит.
Малышка делает мне знак замять дело, и я расплачиваюсь за проезд. Тип влез на козлы, но, прежде чем он успевает сказать «но», его скамейка срывается с места тройным галопом, как будто решила выиграть чемпионат мира. Извозчик вцепляется в вожжи, пытаясь ее задержать, но кляча несется с такой скоростью, что нужен гоночный автомобиль, чтобы догнать ее.
— Что с ней случилось?
— Не знаю, — говорю я и делаю вид, что размышляю, прежде чем добавить с фальшиво-невинным видом: — Разве что это из-за моей сигареты, которую я незаметно сунул ей под хвост…
Жизель громко смеется. Вдруг она останавливается и снова подставляет мне свои губы. Если она будет продолжать в том же темпе, через неделю я смогу просидеть без воздуха целый час… Однако я пользуюсь ее предложением. Как сказал не помню кто: «Не упускай случая поцеловать красавицу».
Мы входим в ресторан. Представьте себе зал благотворительного общества с гирляндами и лампочками. За центральным столом сидят новобрачные: он во фраке, она в белом платье.
— Нам повезло! — радостно восклицает Жизель. — Мы попали на свадьбу.
Но я тут же просвещаю ее:
— Эта свадьба — туфта.
— Что?
— Я говорю, что это не настоящая свадьба. Парочка, одетая а-ля «возьми меня целиком», — оплачиваемые артисты Эта идея позволяет владельцу ресторана дурачить налоговую службу. Если легавые явятся к нему и станут заглядывать в кастрюли, он им скажет, что справляет свадьбу племянницы, поставит им бокальчик шампанского, даст небольшой презент и парни отвалят, предварительно поздравив новобрачных. Ничего не скажешь, хитрая задумка…
Жизель не может опомниться. Бедняжка не очень осведомлена о тайнах черного рынка.
Мы садимся в уголке и заказываем плотный ужин.
Невеждам, рассказывающим, будто влюбленные сыты любовью, следовало бы подлечиться в дурдоме. Могу вас уверить — они совершенно чокнутые. Лично у меня ничто не вызывает такого отличного аппетита, как любовь: влюбленный, я мечтаю о жареном цыпленке и шашлыке из почек в мадере гораздо чаще, чем в те периоды, когда я свободен в своих чувствах. Все типы, что играют в бестелесную любовь, — придурки, считающие себя обязанными морочить головы своим телкам и принимать позы поэта в экстазе. А стоит только им расстаться со своими избранницами, как они тут же бегут в первую же тошниловку и набираются солянкой под завязку! Лицемеры!
