значит полагаться на случайность, чаще же всего значит действовать, а это весьма небезопасно; и воистину приключение и подвиг обращать литургию слова к тем, кому не постичь смысла слов. Неколебимая вера в духовность требуется, дабы говорить, как Дон Кихот, с теми, у кого ум не развит, а мы все же уверены, что добьемся понимания даже у непонимающих, мы уверены, что доброе семя западет им в закоулки сознания, хотя сами они того и не заметят.
Так заговори же и ты, вместе со мною вчитывающийся в житие Дон Кихота и исполненный веры в его деяния; говори, и пусть тебя не понимают: в конце концов поймут. Довольно с тебя, чтобы просто увидели, что ты ни у кого ничего не просишь, когда говоришь; или говоришь потому, что тебя одарили бескорыстно прежде, чем ты начал речь. Говори с козопасами, как говоришь со своим Богом, из глубины сердца и на том языке, на котором говоришь с самим собою, в одиночестве и безмолвии. Чем глубже погрязли они в плотской жизни, тем менее затуманено их сознание, и музыка слов твоих отзовется в нем куда лучше, чем в сознании бакалавров вроде Самсона Карраско. Ибо сознание козопасов озарили не изысканные риторические фигуры Дон Кихота, а то, что они видели: вот сидит он на корыте, в доспехах с головы до ног, и копьецо его тут же, а на ладони у него желуди; и воздух, которым все они дышат вместе, приемлет его размеренные слова, и голос его полнится трепетом любви и надежды.
Найдутся такие, кто думает, что Дон Кихот должен был сообразоваться с уровнем своих слушателей и говорить с козопасами о козопасьем вопросе и о том, как избавить их от убогого положения козопасов. Так поступил бы Санчо, будь у него соответствующие сведения и решимость; но не наш Рыцарь. Дон Кихот отлично знал, что существует один–единственный вопрос, для всех тот же самый; и кто избавит бедняка от бедности, тот заодно и богача избавит от богатства. Будь они неладны, средства лечения на каждый случай! Ко всем тем, кто ходит–бродит и путь себе находит, торгуя вразнос средствами лечения от тех или иных недугов, можно применить то, что говорит гаучо Мартин Фьерро:
Городские горлопаны уверяли столько раз, что болеют?де за нас; Не прими тех слов на веру: голосят, как терутеру, только для отвода глаз.46
И все те, о простодушные козопасы, кто с вами заводит речи о козопасьем вопросе, просто–напросто разглагольствуют для отвода глаз.
И еще одно: разве следует говорить лишь о том, что имеет отношение к непосредственному будущему, к реальной пользе, которую могут извлечь из наших слов слушатели? Рассуждая об этом предмете, духовный наставник падре Алонсо Родригес47 в главе XVIII трактата I части III своего произведения «Путь к обретению совершенства и христианских добродетелей» говорит нам, что «наши заслуги и совершенство нашего творения не зависят от того, извлекут ли из этого прок другие; скорее можно прибавить вот что нам в утешение, а вернее сказать, в утешение нашей безутешности: наши заслуги, и наша награда, и выигрыш не в том, чтобы обратить других на путь истинный и собрать множество плодов; но в некотором смысле можно сказать, что мы больше содеем и больше будет наша заслуга не тогда, когда плоды на виду, а тогда, когда их нет и в помине».
И разве речь Дон Кихота, обращенная к козопасам, уступает в героизме и бесполезности той, которую близ Санта–Крус и в доме у индеанки Капильяны держал перед индейцами Франсиско Писарро48 и в которой излагал он основы христианского вероучения и толковал о могуществе короля Кастилии? Чего?то он все?таки достиг, ибо индейцы, чтобы доставить ему удовольствие, трижды вознесли над головами испанский стяг. Разглагольствования Писарро оказались не совсем бесполезны; и не совсем бесполезны были разглагольствования Дон Кихота.
Сервантес, лукавец, и впрямь называет речь нашего Рыцаря разглагольствованиями без нужды, но притом добавляет: пастухи слушали его «в недоумении и растерянности». Тут?то и проясняется истинный смысл этого эпизода: ведь если своими разглагольствованиями Дон Кихот поверг козопасов в недоумение и растерянность, стало быть, речь его не была совсем уж бесполезна. И тому есть доказательство: пастухи решили потешить и повеселить нашего Рыцаря пением одного влюбленного подпаска. Подобно тому как плоть порождает плоть, слово порождает слово, а дух порождает дух, риторика Дон Кихота породила, в свой черед, пение романса под звуки пастушеского рабе- ля.49 Таким образом, слово Дон Кихота оказалось небесполезно; да чистое слово и не бывает бесполезно. Если и не понимает его народ, то хотя бы ощущает потребность понять и, послушав, заводит песни.
А что делал Санчо, покуда Дон Кихот, вдохновленный созерцанием желудей, потчевал козопасов своей речью? «Санчо (…) молчал, грызя желуди и частенько навещая второй бурдюк, который, чтобы вино было холоднее, подвешен был к дубу». Сам же небось думал про себя: так бы каждый день!
Что думал Санчо о речи своего господина, не знаю, зато знаю отлично, что могут думать о ней наши нынешние Санчо. Каковые ищут прежде всего то, что именуют «конкретными решениями», и как только начинают кого?то слушать, прислушиваются, а не предложат ли им средства для лечения недугов Родины либо каких?то других недугов. Натренировали слух, внемля шарлатанам, из тех, что, взобравшись на повозку, продают на рыночной площади пузырьки с разными снадобьями; и стоит заговорить с ними, как сразу пытаются всучить вам снадобье в пузырьке. Привыкшие к их речам слушатели слушают себе, грызут желуди, а затем спрашивают себя: ладно, а конкретного что? Все, что касается золотого века, входит им в одно ухо и в другое выходит; им иное требуется — эликсир от зубной боли или от ревматизма, либо пятновыводитель, либо возрождающий настой, католический бальзам, антиклерикальное болеутоляющее, таможенный лейкопластырь либо пластырь нарывной гидравлический.50 Это они именуют конкретными решениями. По их суждению, человеческая речь лишь для того сотворена, чтобы просить что?то или что?то предлагать. И ничем их не проймешь, так чтобы почувствовали, какой силой озарения наделена внутренняя музыка духа. А ведь другую музыку, ту, что доносится извне, ту, что услаждает плотский слух, они и понимают, и ценят; собственно, это единственная услада, которую они себе позволяют. Если к ним обратиться с речью, то уж либо для того, чтобы ублажить им слух размеренными построениями, ритмизированными под барабанную дробь, либо для того, чтобы растолковать им какой?нибудь рецепт для домашнего либо политического обихода.
«Конкретные решения»! О прагматичные прагматики Санчо, позитивные позитивисты Санчо, материальные материалисты Санчо!51 Когда расслышите вы беззвучную музыку духовных сфер?
Трудно говорить со всеми этими Санчо, рожденными и взращенными в местечках, где только и слышишь, что проповеди да сплетни кумушек, рассевшихся на припеке; но еще труднее говорить с бакалаврами. Лучшие слушатели — козопасы, они привыкли и приучились слышать голоса полей, гор и лесов. Все прочие, вот увидите, либо не поймут вас, либо перетолкуют ваши слова шиворот–навыворот, ибо не воспринимают их во внутреннем безмолвии и в девственном молчании, и как бы вы ни изощряли ваше красноречие в объяснениях, они?то не станут изощрять свои умственные способности в понимании.
Поразительная все?таки штука: куда бы вы ни сунулись у нас в Испании с истинами, выношенными в сердце, кто?нибудь непременно да встанет у вас на пути и заявит, что не понимает вас либо понимает шиворот–навыворот. И тому есть причина, а именно: люди идут послушать то или другое, либо еще нечто, но всегда то, о чем им уже говорилось, а не то, что им говорится. Одни клерикалы, другие антиклерикалы, те унитаристы или централисты, эти федералисты или регионалисты, кто?то традиционалист, кто?то, напротив, прогрессист,52 и всяк хочет, чтобы с ним говорили на соответствующем наречии. Они вступают в борьбу друг с другом, но борются, как вынуждены бороться земные ратоборцы: на одной и той же почве, на одном и том же уровне, лицом к лицу; и если ты начнешь окликать их с другого уровня, выше или ниже того, который занимают они сами, твой голос отвлечет их от сражения и они не поймут, чего ты добиваешься. «Раз уж мы сражаемся, — думают они, — пусть в добрый час пожалуют сюда те, кто будут нас подбадривать возгласами: «Так их!», «Вперед!» либо предупреждать об опасности, восклицая: «Поберегись!», «Назад!», но на что нам тот, кто взывает к нам с облаков или из недр земных, требуя, чтобы мы возвели взоры к небу либо обратили их в глубь земли? Разве непонятно, что в это время враги перережут нам горло? Когда идет борьба, нельзя глазеть на небо либо вглядываться в лоно земли». Так они говорят; и не видят, что вы предлагаете им мир, и каждая из противоборствующих сторон видит в вас недруга. И нам остается одно: обращаться к тем, кто прост духом, и говорить с ними, даже не пытаясь приспособиться к их уровню; говорить с ними самым возвышенным тоном, в уверенности, что они поймут нас и не понимая.
И только Санчо, плотский человек Санчо, больше хотел спать, чем внимать песням, ибо не ведал, какая снотворная сила в них таится.
