которая заложена в бюджет в качестве его основы. Реальная ситуация намного лучше плановой.
Судите сами: предполагалось, что за IV квартал дефицит федерального бюджета вырастет с 2,2 % ВВП – это отчет на 1 октября – до 5,3 % ВВП, заложенных в расчеты к проекту бюджета. Более того: в конце декабря министр финансов Кудрин официально заверил председателя правительства Путина в том, что годовой дефицит бюджета составит 4,3 % ВВП – при том, что по состоянию на 1 декабря он составлял все те же 2,2 % ВВП. Понятно, что этого просто не могло быть, – и действительно, несмотря на колоссальный рост дефицита бюджета (достигшего в декабре почти 876 млрд рублей по сравнению с 911,5 млрд за предшествующие одиннадцать месяцев), годовой дефицит составил лишь 3,9 % ВВП.
Соответственно, Резервный фонд на 1 октября 2010 года по отчету Минфина составлял 1,3 трлн рублей. А бюджет 2011 года подсчитан, исходя из того, что к 1 января следующего года величина этого фонда упадет до жалких 343,7 млрд рублей! То есть почти триллион рублей средств Резервного фонда предполагалось потерять за один-единственный IV квартал. Понятно, что так не бывает – и так и не было на самом деле: несмотря на увеличение расходов в декабре по сравнению с ноябрем более чем вдвое (причем половина этих расходов не была обеспечена текущими доходами), Резервный фонд сократился за декабрь с 1,3 трлн до 775,2 млрд рублей. Соответственно, вот вам и финансовый резерв более чем 430 млрд рублей только в Резервном фонде: эти средства можно направить на любые дополнительные цели.
Счетная палата, насколько следует из ее заключения, не знала перед принятием бюджета Госдумой и подписанием его президентом, откуда в нем возьмутся заложенные туда в качестве доходов 700 млрд рублей, но мы только что нашли более половины этой суммы только по одной-единственной статье! Безо всякого занижения цен на нефть, которое тоже обеспечивает бюджету весьма весомые нефтяные сверхдоходы.
К сожалению, на юридическом языке такой «запас прочности» называется «недостоверностью», а его наличие прямо противоречит Бюджетному кодексу, который еще в незапамятные времена установил, что бюджет России должен быть не только красив, но еще и достоверен, то есть честен.
Но для составителей проекта бюджета это требование, похоже, пустой звук.
Помимо этого, проект бюджета делался откровенно неряшливо, что породило как минимум одно сногсшибательное открытие. Так, на 120-й странице пояснительной записки к бюджету написано, что в 2011 году 1 млрд 683 млн рублей будет направлено из федерального бюджета в региональные на подготовку и проведение Всероссийской переписи населения. Той самой переписи, и подготовка, и проведение которой закончились – нельзя сказать, что успешно, но полностью закончились, – в 2010 году.
Если бы эти деньги были направлены на обработку материалов, на вознаграждение задним числом наиболее добросовестных переписчиков – вопросов бы не возникло. Но слова – упрямая штука, они имеют смысл: в 2011 году предполагается направить 1,7 млрд рублей на «подготовку и проведение» переписи, которые закончились в 2010 году.
В 2011 году будут расходы на обработку и публикацию материалов, но это другой этап, и называется он по-другому.
Этот конфуз объясняется тем, что сроки переписи несколько раз переносились, и в Минфине, скорее всего, просто забыли в очередной раз внести изменения в текст. А 1,7 млрд рублей для федерального бюджета – небольшая сумма.
Но это все равно вопиющая небрежность, невероятная халатность!
Случаются якобы арифметические ошибки – я c этим сталкивался в начале 2000-х годов, – когда региону нужно было подбросить дополнительно в одном случае 70, в другом случае 150 млн рублей – даже не исправляли формулу расчета трансфертов. Никаких обоснований не писали, а, как я понимаю, просто стирали ластиком расчетное число и вписывали в таблицу нужную сумму, которая не согласовывалась со всеми остальными числами в ней.
Но такого не было, по-моему, никогда.
Бюджет – квинтэссенция, наиболее концентрированное выражение политики государства. Ведь что бы государство ни делало, так или иначе это обязательно отражается в бюджете. Как только вы что-то начинаете делать, вы кому-то платите, и это отражается в бюджете.
Так вот, несмотря на все разговоры о модернизации, это бюджет не модернизации, – а продолжающейся деградации. И, наконец, это предвыборный бюджет, что делает его качественно более красивым, чем бюджеты 2012 и 2013 годов. Теперь подробней.
Прежде всего, нам официально заявляют об инновационной модернизации. И по ней народ уже истосковался, потому что люди понимают, что это не широкополосный Интернет, не энергосберегающие лампочки, о которых все давно уже забыли, и даже не заочная перебранка двух руководителей.
Так вот, бюджет-2011 не предусматривает практически никаких мер по стимулированию модернизации. Даже таких простых, как налоговые льготы на обновление основных фондов. Мы все знаем про Сколково, мы все понимаем, что предоставление льгот фирмам, которые раньше работали во всей России, а сейчас переместятся туда, будет стоить некоторых денег. Но прямого расчета, сколько стоит Сколково бюджету в виду сокращения налоговых поступлений, я в бюджете не нашел, а это означает, что, скорее всего, даже реализация сколковского проекта будет отодвинута на неясную перспективу.
А когда мне отвечают, что не будет, то, значит, масштабы этого проекта на момент принятия федерального бюджета были неизвестны просто потому, что в нем отсутствуют конкретные расчеты.
Других мероприятий, направленных на модернизацию, просто нет, что, по сути дела, дезавуирует официальные заявления о модернизации и дискредитирует руководителей, которые эти заявления делают.
Ситуация, когда руководители страны говорят про модернизацию и тут же направляют в Госдуму бюджет, в котором модернизация не просматривается, производит шоковое впечатление.
Результаты, которые предполагается получить при помощи федеральных программ, просто смешны: они исчисляются в километрах автомобильных дорог и железнодорожных путей. Это масштаб, который совершенно не соответствует глубине проблемы, задачам, поставленным тем же президентом перед экономикой и обществом.
Помимо налоговых послаблений, государство устанавливает «правила игры» и может установить их так, чтобы производимая по его заказу, по его требованию продукция была конкурентоспособной.
Государство имеет возможность в обмен на налоговые льготы, или государственные кредиты, или субсидии и даже прямые инвестиции потребовать от бизнеса выполнения вполне конкретных обязательств. И то, что бизнес получает от государства, должно быть неразрывно связано с выполнением условий, в которых государство нуждается.
Прежде всего, частный бизнесмен и руководитель госпредприятия при получении от государства какой-либо помощи до выполнения своих встречных обязательств должен положить загранпаспорт на полку. И должно существовать правило, что он может выезжать за границу только под личную ответственность того чиновника, который предоставил ему государственную помощь. Потому что у нас, к сожалению, выросло поколение людей, которые другого языка не понимают.
Без этого никакая модернизация не получится.
С другой стороны, если составители бюджета с самого начала убеждены, что модернизация обречена, и закладывают фактический отказ от нее в федеральный бюджет, тогда, может, не надо позорить президента хотя бы по этому направлению? Может, стоит честно предупредить его об этом?
Возвращаясь к условиям модернизации: чтобы что-то производить, нужно сначала расчистить рынок для производства. Сегодня все, что мы делаем руками, Китай делает дешевле, а половину делает еще и лучше. В этой ситуации необходим разумный протекционизм, хотя бы на уровне Евросоюза.
И это тоже касается бюджета, потому что протекционизм сразу будет зафиксирован в нем – с одной стороны, в ввозных пошлинах, с другой – в налоговых поступлениях от развивающегося национального производства.
Так что было бы желание: модернизацию проводить можно и в бюджет ее проявления закладывать, соответственно, тоже. Но этого не сделано.
Расходы на национальную экономику, в которую, по логике, должна быть включена основная часть модернизационных расходов, предполагается к 2013 году увеличить на жалкие 2,3 %, что в реальном выражении означает их сокращение почти на 10 %.
Если отвлечься от разговоров о модернизации, реальные приоритеты государства, которые выражаются
