долларов, и в этом российские либералы представляют собой вполне логичное выражение реконструированного Стругацкими, а на деле весьма древнего принципа «все свободны, и у каждого десять рабов». Беда только в том, что этого же подхода придерживается и нынешняя правящая бюрократия; в сфере социально-экономической политики (за исключением вопросов усиления госвмешательства) она совершенно либеральна и даже состоит во многом из бывших соратников и подельников нынешних либералов.
Разница лишь в том, что у вторых нет власти, и потому они требуют демократии и прав человека, но лишь в политике. Всякая мысль об экономических и социальных правах граждан и даже о том, что демократическое государство должно, – хотя бы потому, что оно демократическое, – следовать их убеждениям, в том числе и нелиберальным, внедряется в сознание либералов лишь категорической практической надобностью и по миновании этой надобности немедленно изживается их сознанием без какого бы то ни было следа.
В силу изложенных причин либералы в основе своей являются, как давно было подмечено, носителями наиболее тоталитарного в российском обществе типа сознания. В самом деле, отнюдь не самый верный путинец Жириновский с его органическим хамством и, по-видимому, окончательно разрушенной психикой, а один из признанных столпов российского либерализма заслужил от однопартийцев за свой стиль ведения дел убедительную кличку «Дуче».
Именно глубочайший внутренний тоталитаризм, а не агрессивная ограниченность, плавно и быстро переходящая в сектантство, и является основной причиной неспособности либералов к объединению. Объединяться могут демократы друг с другом и даже, при крайней необходимости, демократы с диктаторами. Но тоталитарные лидеры, даже при всем старании, на это не способны в принципе: даже Сталина и Гитлера, как известно, хватило менее чем на два года, чего уж ждать от наших либералов?
Коммерционализация
Либерализм – идеология обожествления бизнеса. Крупный делец, с точки зрения либерала, не может быть плохим (конечно, если не совершает неопровержимо доказанных и признанных самим либералом преступлений против человечества) просто потому, что он получает большую прибыль.
Соответственно, значительная часть либералов весьма коммерционализирована. Особенно это заметно среди молодежи (людям, сформировавшимся в СССР, наука бизнеса все же дается с большим трудом; никто не может обвинять в коммерционализации, например, Новодворскую, как и во всех остальных грехах, кроме отсутствия здравого смысла): как написал несколько лет назад один не очень уже молодой жырнолизд, «неужели кто-то мог всерьез подумать, что я буду ругать кого-то бесплатно?»
Поскольку людям свойственно судить о других по себе, в тех немногих случаях, когда до восприятия типичного либерала удается довести какое-либо умозаключение или информацию, которые его по тем или иным (далеко не всегда идеологическим) причинам не устраивают, он не рассматривает ее саму по себе. Первой же, инстинктивной, автоматической реакцией является вопрос: «А сколько ему за это заплатили?» Это особенно наглядно видно на примере обсуждения любого положительного отзыва о Лукашенко (а белорусские либералы, надо отдать им должное, еще безумнее российских), да и о Путине тоже.
Мысль о том, что кто-то может делать что-то не за деньги, а «просто так», ради познания и распространения истины, не помещается в современном либеральном сознании так же, как в сознании процитированного выше жырнолизда.
Надо отдать должное современным россиянам: их, в отличие от булгаковских москвичей, испортил не только «квартирный», но и «пиарный вопрос». Поэтому после вопроса: «Кто и за сколько проплатил?» в мозгу либерала немедленно возникает второй: «А зачем?» Грубо говоря, кто и под кого копает распространением этой информации.
Здесь опять-таки трогательно выглядит смычка либералов от оппозиции и их прежних коллег, в силу меньших моральных качеств и больших административных способностей удержавшихся в правящей бюрократии. Ведь «кремляди» точно так же воспринимают любую критику сначала как «оплаченную американским и британским империализмом» (в крайнем случае Березовским и Невзлиным, кровавыми когтями тянущимися к горлу молодой сувенирной демократии), а затем – как диверсию той или иной группы бюрократов и олигархов против другой такой же группы.
Да, конечно, информационные войны, вопреки всей пропагандистской истерике по поводу незыблемо стоящей на всю Россию «вертикали власти» бушуют при Путине не хуже, чем в 1990-е годы (Ельцина его сотрудники пару раз «хоронили» с хорошим коммерческим эффектом, но вот не женили заново его, по- моему, все же ни разу), и никому не хочется быть использованным ловкими ребятами в чужих корыстных целях.
Но дело в том, что даже в совсем чужой войне, в том числе информационной, можно и нужно участвовать, если ведется она за правое дело.
Агрессивность
Неспособность воспринимать инакомыслие и, соответственно, уважать чужую точку зрения в сочетании с ощущением личной ущемленности естественным образом порождает высокую агрессивность.
Опять-таки, эта черта характерна для интернет-аудитории в целом, но в ней она порождается в основном низкой образованностью и иллюзией анонимности (а значит, и безнаказанности); понятно, что эти причины к основной массе российских либералов неприменимы.
Вопрос о том, «сколько сребреников тебе заплатили, Иуда?» в качестве основного аргумента против нелицеприятной или просто не вызывающей одобрения точки зрения гармонично переходит в угрозы – от прямого обсуждения знаменитой «нерукоподаваемости», то есть организации внутрилиберального бойкота, до ставшего вполне стандартным в силу своего изящества выражения «Отстаньте уже от нас… А то ведь мы и впрямь начнем предполагать разное…» (http://www.ej.ru/?a=note&id=7883).
Такое ощущение, что агрессия как способ ведения дискуссии – это единственное, чему смогли научиться наши либералы у руководителя Либерально-демократической партии России, который, хочешь не хочешь, остается лучшим (если вообще не единственным) политиком России.
Особенно забавно, что она проявляется и в отношении к партнерам, хотя бы и ситуативным. Мне очень понравился один из либеральных организаторов Национальной Ассамблеи, вдумчиво, со вкусом и совершенно искренне, без каких бы то ни было провокаций рассказывавший одному из коммунистов, как он объяснял своему сыну, что хорошие коммунисты все же бывают, но только мертвые. А другой объяснил другому представителю левого крыла, что никогда не наденет на себя табличку с ленточкой, отражающей его принадлежность к оргкомитету, потому что ленточка эта красного цвета…
Примитивность
При всем изложенном выше, либералы – люди, значительно более образованные и успешные, чем граждане России в целом (собственно, потому за них и обидно: если бы на либеральных позициях прочно стоял бомж, валяющийся в канаве, или нашистствующий гопник, или откомандированный в скинхеды и забытый там провинциальный гэбист, это было бы вполне нормально).
Однако наибольшее количество откликов и обсуждений вызывают не статьи, содержащие относительно сложные мысли, аргументы и доказательства, а примитивные агитки, состоящие из по-разному поворачиваемых одного-двух (максимум!) лозунгов. Более того: даже в сложных статьях наибольшую реакцию вызывают обычно мелкие, глубоко частные, не имеющие отношения к теме детали.
Да, это является особенностью интернет-аудитории в целом, но, еще раз повторюсь, именно у либералов такая особенность в силу их большей образованности и общей культурности (чем они и ценны, и необходимы, при всех своих раздражающих недостатках) наиболее режет глаз.
Другое массовое проявление примитивизации (чтобы не сказать «дебилизма») – органическая неспособность воспринимать мир многомерно.
