Такі всі слова незрозумілі, – страшне, які смішні. Бенедикт не стримався, пирснув, обернувся: теж, мабуть, зо сміху розсідаються? Та ні, сльозами заливаються. Личка такі, наче в якусь далечінь задивляються. Якась жіночка рученьки заламує, шепоче: «Не ценили... Не ценили...» Нікіта Іванич теж сльози ллє. Бенедикт йому пошепки:
– Та ви чо’, Нікіто Іваничу? Бабуню жаль, чи шо?
– Помолчи, Беня! Помолчи, пожалуйста. Это же вся жизнь... Господи... Вот она какая... Вся жизнь человеческая...
Затрусився, рукавом обличчя витирає. А Віктор Іванич:
– Инструкции к пользованию приборами бытового обслуживания?.. Нет?.. Телевизор?.. Плита газовая?.. Электрическая?.. Печь микроволновая?.. Примус?.. Нет?.. Пылесос?.. Полотёр?.. Машина стиральная?.. Швейная?.. Приборы кухонные бытовые?..
– Есть, есть! Есть инструкция! – заворушилися в юрбі.
– Очень хорошо! В первые ряды попрошу! Что за инструкция?
– Это на мясорубку. Со сменными насадками.
– Сюда кладите. Сюда. На подушечку.
Вийшов якийсь літній голубчик, поклав на червону подушечку жмут засмальцьований, обтріпаний, не розбереш, шо воно таке, камінчиком придавив, аби вітром не здуло. Тут усі їхні жіночки заридали- заголосили, наче їм пороблено. Одній вже наче й погано зробилося, її підтримували та у личко їй руками махали.
– Мужайтесь, товарищи! – об’явив Віктор Іванич. – Так! Ещё! У кого ещё есть памятные предметы?.. Реликвии?.. Нет?.. Всё?.. Я перехожу ко второй части!.. ТОВАРИЩИ! – це Віктор Іванич таким гучним голосом видав, прям наче сліповран якийсь, Бенедикт з переляку аж присів та на нього озирнувся. Так, бля, гаркнув, наче тут не дюжина голубчиків зібралась, а ціла тища.
– Смерть вырвала из наших рядов, – продовжував Віктор Іванич, – незаменимого труженика. Светлого человека. Достойного гражданина. – Віктор Іванич опустив голову і помовчав. Бенедикт присів і заглянув йому в личко: плаче, чи шо? Ні, не плаче. На Бенедикта злобно подивився. Знов головою смикнув і продовжує. – Горько. Бесконечно горько. В преддверии славной годовщины, двухсотлетия Взрыва, –...
– Виктор Иваныч, Виктор Иваныч! – заворушилися Прежні. – Это вы совсем не то говорите!..
– Как не то?.. А, верно. Извиняюсь. Это на другой случай. Спутал.
– А вы не путайте!
– А вы не сбивайте! Сбивают тут! – вищирився на Бенедикта. – Толпятся!
– Это Полины Михайловны сынок!
– Не ссорьтесь, господа! Давайте продолжать! «В преддверии...»
Віктор Іванич настроївся, знову зробив похмуре личко і руки по швах.
– В преддверии траурной годовщины, двухсотлетия Взрыва, разбросавшего и вновь сплотившего наши ряды, от нас ушёл... ушёл... большой, светлый товарищ, незаменимый гражданин, скромный, незаметный труженик. Агромной души человек. Он ушёл, но дело его не умерло. Пусть вклад Анны Петровны в дело восстановления нашего Светлого Прошлого был невелик, – Виктар Іванич показав рукою на подушечку, – но он весом, груб, зрим... Земля тебе пухом, Анна Петровна!.. От общественности слободы кто хочет сказать? Вы, Николай Максимыч?.. Прошу.
Вийшов другий літній голубчик, волосся на вітру розвівається. Заплаканий. Висякався.
– Анна Петровна! Безвестная ты труженица! – прямо до неї, у труну, заговорив – Как же ты так, Анна Петровна? А?! А мы! Не ценили мы тебя! Не интересовались! Думали, – ну, Анна Петровна и Анна Петровна! Старушечка там какая-то! Думали, ты всегда с нами будешь. Да что там, честно говоря, ни в грош мы тебя не ставили! Кому она нужна, – думали мы, – мелкая, злобная, коммунальная старушонка, только под ногами путается, поганка вредная, прости Господи!..
– Э, э, – заворушилися голубчики, – полегче!
– Де мортибус аут бене аут нихиль! – гаркнув хтось над вухом.
– А чо’ знов я? – смикнувся Бенедикт. – Шо я зробив?..
– Это не про тебя, не про тебя, спокойно, Беня, – Нікіта Іванич смикнув Бенедикта за рукав. – Стой спокойно, не вертись.
– ...Кому, говорю, ты была нужна, Анна Петровна, комар невидный! Интересы кухонные, от печи не отходила! Вон чего от тебя осталось-то: как покушать, да и всё тут! А ведь жалко нам тебя, Анна ты Петровна! И без тебя народ не полный!
Віктор Іванич голубчикові руку потис, подякував:
– Очень хорошо сказали, товарищ. Благодарим вас. От общества охраны памятников, Никита Иваныч, вас попрошу!
Нікіта Іванич вийшов, теж висякався.
– Друзья! – розпочав. – Что говорит нам этот памятный предмет? – На подушечку показав. – Бесценная реликвия минувшего! Какую повесть поведала бы она нам, если бы заговорила? Скажут: музейный прах, пыль веков! Инструкция к мясорубке!.. Тоже мне!.. Но, друзья мои! Но! Как бывший музейный работник, чьи обязанности я и сейчас с себя не слагаю, я вам скажу! В эти трудные годы, – каменный век, закат Европы, гибель богов и все то, что мы с
