капитанскому мостику. Десять минут назад у него кончились проклятия; теперь он просто сидел, уставясь в монитор, в то время как все в нем кипело от ярости.
Когда Коглина впервые ввели в курс дела, план операции «Одиссей» показался ему вполне толковым. Многовато суеты, но все же приемлемо. Веских причин использовать именно его корабль он не видел, но предложения задействовать настоящее грузовое судно пропускались мимо ушей. Высокий уровень ускорений «Сириуса» и гиперскорость были нужны «на всякий случай», а его капитан занимал недостаточно высокое положение, чтобы настоять на своем. И, как он предполагал, пойди все по плану, тип корабля не имел бы принципиального значения. Только разрабатывавшим операцию кретинам стоило бы понять, что все пошло прахом уже с того момента, когда «Чудотворца» на станции «Василиск» заменил «Бесстрашный». Следовало отменить все несколько недель назад, и он говорил об этом Каннингу.
«Одиссей» изначально строился на дезинформации, диверсиях и безалаберности представителей Королевского Флота Мантикоры в системе Василиска. Теперь они ткнулись носом в собственное дерьмо. Тщательно продуманный обманный маневр с треском провалился, едва не погубив все дело. Причем по большей части как раз из-за того, что взяли именно его корабль. А Коглин знал, что флотская разведка, Генштаб и Военный Кабинет приложат все усилия, чтобы перевесить вину с себя на кого-то другого.
Капитан «Бесстрашного» просекла суть «Одиссея» – и, несмотря на клокотавшую ярость, профессионализм хевенита заставлял его восхищаться мгновенной реакцией Харрингтон и ее железными нервами. Взорвав двигатели консульского курьерского ботика – чрезвычайно рискованное, но блестящее решение, – она уравняла положение «Сириуса» и «Бесстрашного», оставив себе одну цель вместо двух. Приборы зафиксировали спуск трех шлюпок с крейсера – похоже, его покинула вся морская пехота, – и оперативность, с которой Харрингтон отправила их, ясно доказывала, насколько Каннинг и Вестерфельдт недооценили это непредвиденное осложнение – сотрудничество между флотскими и АЗА. Принимая во внимание большое число винтовок, переданных Вестерфельдтом Шаману, это не играло бы такой уж большой роли, если бы ходульники напали на анклавы внезапно. Но при поддержке с воздуха морпехи в открытом бою сотрут аборигенов в порошок.
Исходя из всего этого, роль Коглина в «Одиссее» становилась уже, по всей вероятности, бессмысленной. Без резни в анклавах Республика вряд ли сможет сделать вид, будто ее военные корабли примчались просто спасать инопланетников.
Коглин стиснул зубы. Каннинг – кретин. Он нажал на курок раньше времени, приказав «Сириусу» сойти с орбиты прежде, чем ходульники на самом деле разгромили анклавы. Выжди он хотя бы двадцать минут! Они бы узнали о десанте и смогли бы по крайней мере отменить всю часть операции, касающуюся открытого космоса. Но Каннинг запаниковал, а Коглин не представлял себе в полной мере весь идиотизм ситуации и не стал протестовать, да и ранг его не позволял отклонить приказ консула.
Поэтому теперь «Сириус» улепетывал от «Бесстрашного», и его бегство только подтверждало все подозрения Харрингтон. Выбора уже нет. Каннинг изменил установку только шесть дней назад. Останься цел курьерский бот, можно было бы отправить его к эскадре и отменить операцию. Но этой возможности они лишились. А значит, если Коглин не достигнет вовремя точки рандеву, дело примет самый неприятный оборот. Это надо предотвратить, и даже если не получится, нельзя позволить Харрингтон взять «Сириус» на абордаж. Ибо одно обстоятельство полностью доказывает причастность Хевена к восстанию ходульников: скрыть принадлежность корабля к Вооруженным Силам Республики не представляется возможным.
Коглин извлек из архива флотской разведки сведения о вооружении «Бесстрашного». Преследователь являлся одним из последних крейсеров старого образца; возраст – почти восемь земных лет, и по современным стандартам проектное соотношение скорости и габаритов не самое лучшее. Однако сохранившиеся борта этого класса прошли основательный капитальный ремонт и несли весьма внушительное для своего возраста и размера количество вооружения. Отсутствие брони и сравнительно слабый для военных судов радиационный экран компенсировали пара гамма-лазеров, два тридцатисантиметровых лазера и по семь ракетных установок на каждый борт. Оружия и боеприпасов вполне хватит, чтобы превратить любой грузовик в огненное облако. По крайней мере, такой исход возможен.
Коглин оторвал взгляд от показаний приборов и посмотрел на маневровый дисплей. «Бесстрашный» крохотной точкой следовал за ним, все еще отставая, но с постоянным ускорением, и хевенит уставился на него, сжав кулаки. Будь Каннинг проклят! И Харрингтон вместе с ним! Но, даже проклиная ее упорство, он в глубине души сочувствовал своему преследователю. За ним гнался замечательный офицер, чьи знания и находчивость позволили меньше чем за два мантикорских месяца развалить тщательно выстроенный план.
И вот теперь ей придется заплатить за свой редкостный успех собственной жизнью…
– Прошло пятьдесят шесть минут, капитан. Скорости сравняются через тридцать две секунды и будут составлять один-семь-один-ноль-шесть километров в секунду.
– Спасибо, мистер Маккеон.
Виктория сцепила руки на коленях, но пальцы в перчатках ничего не чувствовали. Она бросила взгляд на Вебстера.
– Лейтенант, подготовьтесь к передаче для «Сириуса».
– Есть, мэм.
– «Капитан Коглин, – произнесла Виктория медленно и отчетливо, – говорит капитан Корабля Ее Величества „Бесстрашный“ Виктория Харрингтон. Я настоятельно рекомендую вам подвергнуться досмотру. Пожалуйста, заглушите двигатели и остановитесь, чтобы принять нашу инспекционную группу. Отбой».
– Готово, мэм, – отрапортовал Вебстер.
Почти семь с половиной миллионов километров разделяло два корабля, когда сообщение Виктории помчалось вслед за «Сириусом». Сигналу потребовалось двадцать пять секунд, чтобы пересечь эту бездну пространства. За это время мнимый грузовик преодолел еще четыреста сорок одну тысячу километров. Всего передача заняла около двадцати семи секунд. Йохан Коглин принял послание с каменным лицом и молча отыскал глазами знакомую точку в кильватере. Крохотная искорка хоть и медленно, но начала увеличиваться в размере.
– Нет ответа, мэм, – доложил Вебстер.
Виктория закусила губу, но заставила себя холодно кивнуть, словно ожидала этого. Может, и ожидала. Просто не хотелось признаваться себе, что она заранее знала: «Сириус» откажется остановиться. С самого начала было ясно, что Иохан Коглин – не торговец. Даже будь он гражданским лицом, он все равно обладал полномочиями резервиста военного флота. Хевениты не доверили бы такую, операцию капитану торгового судна, а у офицера наверняка имелся приказ. Он остановится не раньше, чем Виктория прекратит преследование и вернется на Медузу. Если, конечно, его не заставить.
Рассудок отказывался стрелять в невооруженное грузовое судно, но если Коглин не хочет остановиться, то выбора нет. Виктория крыла себя последними словами за расход всех трех ботов на высадку морской пехоты. Могла бы использовать один из бортовых челноков и катера, сохранив таким образом хоть один бот при себе. Боты, помимо всего прочего, предназначались для абордажа на полном ходу. Скорость «Бесстрашного» в момент перехвата будет всего на четыре тысячи километров в секунду превышать скорость «Сириуса». Импеллеры у ботов послабее, чем у полноценного звездолета, но одного такого вооруженного кораблика с морпехами на борту хватило бы, чтобы остановить беглеца.
Виктория упрекала себя в недальновидности, хотя с момента старта «Сириуса» менять планы стало просто некогда. Лишить даму Эстель и Барни Изваряна третьего взвода морпехов в разгар гражданской войны сродни преступлению. Но ей следовало предусмотреть все возможности.
– Мистер Вебстер.
– Да, капитан?
– Передавайте «Капитан Коглин, если вы откажетесь остановиться, у меня не останется иного выбора, кроме как открыть огонь по вашему кораблю. Повторяю: приказываю немедленно заглушить двигатели».
– Передано. – В спокойном тоне Вебстера улавливалось скрытое напряжение.
– Мистер Кардонес.
– Да, мэм?
