Окраина Москвы. 1941 год.
Народ, переживший за свою многовековую историю столько фажений за право быть самим собой, — несокрушим. Слишком много охотников насаждать свои нравы, свои законы было вокруг Руси. Нетороплив, спокоен, добр наш народ, пока с ним дружат, но если он увидит лицо врага, то ответ один. Он сказан в древние годы: «Кто с мечом кнам придет, отмеча и погибнет».
Обернитесь…
Напротив картины «Раздолье» в экспозиции выставки — полотно «Сбитый ас», созданное в 1943 году.
«Сбитый ас» показывает нам судьбу врага, посмевшего напасть на нашу Отчизну.
Страшно ощетинились колючие, острые надолбы. Они вбиты в землю Родины — разрытую, изуродованную окопами и рвами. Следы глубоких воронок от авиабомб.
Шрамы войны.
Окраина города, дымные, обгоревшие руины домов. Горько, одиноко торчат трубы печей, зияют пустые глаза окон разрушенных зданий.
Разбитые, искореженные, сваленные набок военные грузовики.
Сизо-синяя, гневная течет река.
Почти черная застава соснового бора. И над всем этим хаосом, разрухой и ужасом — высокое серое небо с белесыми прорывами свинцовых туч.
Жуткую тишину мертвой земли внезапно пронзил режущий вой.
Смердя, таща за собой дымный шлейф, куда-то за раму падает фашистский самолет.
Сложивши в гибельной тоске руки, прикрывая голову и держась за ремни нераскрывшегося парашюта, прямо на надолбы летит сбитый в бою нацистский ас.
Коротко стриженный под бокс, с пепельными волосами. Скошен до прямизны затылок, сомкнуты челюсти, сведены скулы.
Закрыв глаза, падает этот герой «фашистского рая» в объятия смерти.
Сбитый ас.
Художник нашел единственно правдивый образ.
Он не издевается над переступающим порог жизни человеком, пусть даже врагом.
Дейнека — русский.
Он мужествен, суров, но не фанатически жесток и не злобен. И поэтому его холст еще страшней в своей открытости. Мы до боли ощущаем не наступивший миг столкновения ворога с чужой землей.
Конец один.
Вспомним «Окраину Москвы», «Оборону Севастополя», «Сгоревшую деревню», и у нас не останется сомнений по поводу позиции автора картин.
Он ненавидит врага.
Но Дейнека не становится от этого бесчеловечным. Святая ненависть дает ему силу зримо показать причинность конца агрессора.
Спаленная Отчизна, пепелища родных мест, оплеванная земля, которую возмечтали поработить эти «сверхчеловеки», с иголочки одетые, выбритые, аккуратно стриженные, пахнущие одеколоном, снабженные первоклассной техникой.
Они забыли только об одном — что война, кроме сражения железа, есть еще и битва духовных сил народов.
И вот здесь был заложен крах блицкрига.
«Сбитый ас» бесконечно современен.
Его силуэт напоминает нам о событиях совсем недавних, о зловещих просчетах, о неисполненных надеждах людей, возомнивших себя выше других…
Но вернемся к искусству Дейнеки…
Обгоревшие цветы, шуршащие на ветру, сожженный ковыль, ржавые откосы глины. Взирая на пронзительный по своей провидческой силе холст, еще и еще раз горько задумываешься над той удивительной легкостью, с которой некоторые мудрые стратеги повергают целые континенты под удар новой, более страшной катастрофы.
Ведь «Сбитый ас» — это еще и пророческий намек на те катаклизмы, которые ждут любого агрессора, посягнувшего на наш образ жизни.
Картина еще раз подтверждает, что искусство, «принадлежащее своему времени», — бессмертно.
Оно рождает ассоциации, будит мысль, заставляет биться сердце зрителя.
Сгоревшая деревня.
Смертная тоска аса написана рукою художника-гражданина, кисть и палитра которого были отданы служению Родине. В картинах Дейнеки нет недомолвок, двусмыслиц или, упаси бог, бессмыслиц, столь модных для искусства модерна.
С редкой, поражающей четкостью и остротой чувствовал мастер ритм эпохи, силуэт нови. Особенно поражают сегодня герои, населяющие «планету Дейнеки», — мускулистые, смелые, гордые.
Художник шагал открытой им новой дорогой. Пусть некоторые искусствоведы находят ранние истоки его творчества на западе. Не стоит спорить об этом.
Далеко ушел сам Александр Александрович от почерка своих молодых холстов. С годами живопись стала сложнее, палитра солнечней, кисть мягче и острей.
Так неотразимо просты мастера итальянского Ренессанса Доменико Венециано, Пьеро делла Франческа…
Как любил их Дейнека.
В его мастерской рядом с холстами и скульптурами можно было увидеть великолепные репродукции с картин Луки Синьорелли, Микеланджело, Мантеньи.
Александр Александрович — художник величайшей культуры.
Он сочетал природный ум уроженца славного города Курска — и любил называть себя курянином — с поистине европейской широтой вкуса, пониманием современного интерьера, дизайна.
Помню, как-то вечером после рабочего дня он рассказывал мне, как много сделали Матисс, Пикассо, Леже для современного костюма, архитектуры…
В этом ощущении всемирного хода искусства, во всеохватно-сти Дейнеки, сочетающейся у него с величайшей принципиальностью, гражданской чистотой, прямотой, и сложился, наверное, тот уникальный художник, который создал свой, дейнековский, тип героя — героя нашей страны…
Искусство. Каким необъятным кажется оно в руках мастера.
И каким жалким, смятым, уродливым, утверждающим лишь свое ничтожество становится оно, когда даже талантливый художник воспевает не свой народ и Отчизну, а лишь себя.
Тогда это не взор свободной птицы, видящей мир во всем волшебном сверкании бытия, а взгляд червяка, ползущего по корням гигантского дерева жизни и со своего «червякового» ракурса ощущающего мир во всей его странной суетной детальности.
Вот откуда рождаются цинизм, полное пренебрежение к гармонии, красоте.
В этом сложная простота расшифровки любых проявлений формализма XX века, в основе которого — эгоизм, дилетантство, эпатаж.
Если импрессионисты показали человеку мир, отраженный в зеркале пленэра, то уже через полвека художники-модернисты это дивное зеркало разбили.
