мусора, вблизи которой бродят тощие как скелет собаки, подползают к ней на брюхе, затем, если кто-нибудь из людей грозит им лопатой, опустив голову и поджав хвост, отскакивают назад, снова и снова повторяя свой обходной маневр. Все окутано матовой дымкой, и при таком освещении кажется, что беспощадное солнце нависло над городом. Время от времени тот или другой из спасателей наклоняется (микрофонов вблизи нет, и его возгласов не слышно), достает что-то (коляску с погнувшимися колесами, кастрюлю, часть одежды, мебели, безделушку) и бросает все это сверху вниз. Панорама местности, снятая с самолета или вертолета, позволяет теперь увидеть, что практически весь район опустошен землетрясением. Затем камера вновь обращается к группе, занятой расчисткой обломков, и в этот момент один из мужчин энергичными жестами подзывает других своих товарищей. Они торопятся к нему изо всех сил, с трудом перелезая через камни и балки, кое-где карабкаясь по-обезьяньи на четвереньках, чтобы хоть как-то, но продвигаться вперед. Оператор старается не отстать и догоняет группу, когда все уже стоят наверху, кругом, и что-то разглядывают, но что именно, пока не видно. Камера, будто осознав это, разрывает круг (резко оттолкнув одного из стоящих людей, плечо которого на мгновение попадает в объектив, наполовину закрыв его, и нацеливается на землю). По правде говоря, ничего особенного там не оказалось. Всего- навсего между двумя каменными блоками торчит почерневшая рука, зажатый кулак которой обращен к небу.
— Господи, — говорит мать, — это же…
— Ну понятно, с ума сойти, — прерывает ее отец. — Ты только и знаешь, что повторять одно и то же… Другого ничего не можешь придумать?
— Ну а ты-то каков! Если тебя отчитал начальник, значит, надо…
— Меня? — заорал отец. — Меня отчитал этот…?
Он грохнул стаканом по столу с такой силой, что выплеснулось вино, забрызгав скатерть.
— Скатерть, — застонала мать. — Только утром постелила… А ты, — воскликнула она, резко повернувшись к мальчику, — кончишь ты, наконец, свои фокусы?
Малыш, не шелохнувшись, следил за хроникой землетрясения. Только губы у него чуть задрожали, когда крупным планом показали полусгнившую руку. Затем мальчик снова уткнулся носом в стол, и, пока родители пререкались между собой, он, облокотившись на стол и подперев ладонью левую щеку, развлекался тем, что раскладывал кусочки капусты короной вокруг тарелки. От окрика матери малыш вздрогнул, поднял глаза и заявил, что больше не голоден.
— Я наелся! — повторил он, напрягая голос.
— Не кричи так, пожалуйста! — одернула его мать. — И убери локоть со стола. Ты что, среди дикарей живешь?
— Послушай, — заговорил отец, не переставая жевать и указывая на экран, — семнадцать миллионов детей умрут от голода только в нынешнем году, а ты…
— Я не хочу больше есть, — снова сказал мальчик и всхлипнул. Рукояткой вилки, вертикально зажатой в кулаке, он трижды стукнул по столу: — Я не голоден! Не хочу есть! Не хочу!
— Этот ребенок иногда просто невыносим, — вздыхает мать. — Пьер, сделай что-нибудь.
— Ну так вот, — кричит отец, — нам это уже надоело, хватит! Даю тебе три минуты, и чтоб все доел, иначе… А теперь помолчите немного: спортивные новости…
И он полностью переключился на экран. Мать, поднеся к губам кончики пальцев, стала делать мальчику знаки, дескать, надо поскорее все доесть. Но со слезами на глазах мальчик опять отрицательно покачал головой.
Посеяв панику на площадке противника, игрок в красной футболке, ведя ногой мяч, пулей пронесся по центральному кругу. Блестящий пас — и в игру включается его товарищ по команде, находящийся на правом фланге. Тот останавливает мяч на грани положения вне игры. Продемонстрировав чудо технического мастерства, он принимает мяч на грудь, с груди — на ногу, ловко нейтрализует противника в зеленой футболке, обойдя его, сталкивается с другим «зеленым», снова обходит его, затем еще одного игрока, обманным приемом проведя мяч между его ног, выходит, наконец, к святая святых зеленого поля, прицеливается, собираясь «выстрелить» по воротам так, что его удар наверняка пригвоздил бы вратаря к стенке ворот. Звуки рожков, труб, свистки, голоса поющих и вопли толпы прогремели как гром. Но в этот момент защитник из команды «зеленых» с невероятной скоростью подлетает к игроку в красном и сбивает его известным приемом: наскочив на него сзади, он двумя ступнями подсекает опорную ногу противника. «Красный», взмахнув руками, падает как подкошенный, лицом в траву. Секунду он корчится от боли, обхватив руками левую ногу, странно подогнувшуюся под ним, и замирает, время от времени все же подергиваясь. Двадцать тысяч зрителей взревели. Некоторые вскочили, грозно размахивая кулаками. На экране — перекошенные от ненависти лица. Затем камера выхватывает нарушителя правил, обернувшегося к судье, который бежит к нему, подняв вверх желтую карточку. Мимика игрока, по-видимому, означает, что он здесь ни при чем или что тот, кто лежит на земле, утрирует боль, разыгрывая комедию. По полю наперерез судье бежит игрок в красном, бросается на «зеленого», двумя руками упирается ему в грудь и таким образом пытается оттеснить его. «Зеленый» сопротивляется, хватает «красного» за запястья. И вот уже другой «зеленый» впивается «красному» в плечо. А еще один «красный» тянет «зеленого» за футболку. Следующий «зеленый» бьет «красного» по лицу. Другой «красный» бросается на «зеленого», колотя его руками и ногами. Очередной «зеленый» обхватывает сзади «красного» и пытается свалить его на землю. Вскоре завязывается настоящая драка, «зеленые» и «красные» стрелой летят со всех сторон, игроки падают один за другим. Поднявшись на цыпочки и тщетно пытаясь разнять еще не пострадавших драчунов, маленький черный человечек свистит, свистит, свистит…
— Это… — начала было мать. Но, взглянув на отца, прикусила губу и ничего уже не произнесла.
Следя за ходом матча, малыш незаметно отодвинул тарелку. Когда отец обернулся к нему, тарелка находилась почти на середине стола. Отец взглянул на нее, затем на мальчика — тот выдержал его взгляд.
— Ешь капусту, — говорит отец.
Мальчик отрицательно качает головой.
— Ешь, — по-прежнему очень спокойно повторяет отец, тогда как мать пытается знаками предостеречь мальчика, но он не обращает внимания на ее знаки.
И снова мальчик медленно отворачивается от еды.
Пощечина значительно быстрее поворачивает его голову в обратную сторону.
В то время как дикторша желает телезрителям приятного вечера и предлагает посмотреть очень- очень-очень смешной полнометражный фильм, в котором снималось несколько знаменитых комических актеров, малыш, слегка пошатываясь и почти не видя ничего от слез, возвращается к себе в комнату. Кровать уже расстелена: плюшевый мишка ждет его, уютно устроившись на подушке. Мальчик пристально смотрит на него, вытирая глаза рукавом. И вдруг грубо хватает зверя за лапу, бросает на пол и склоняется над ним. Как это обычно делают, сажая капусту, — а это теперь так модно у нас, — малыш двумя большими пальцами надавливает на глазницы медвежонка и вырывает два красных стеклышка-глаза.
Жан-Мари Гюстав Леклезио
ЕЗДА ПО КРУГУ
Две девушки решили встретиться в том месте, где улица Свободы, расширяясь, образует небольшую площадь. Они решили встретиться в час дня, чтобы иметь в запасе достаточно времени, прежде чем в два часа начнутся занятия по стенографии. А можно и опоздать. Даже если их выгонят из школы, что из того? Так рассудила старшая Тити, у которой ярко-рыжие волосы, а Мартина лишь пожала плечами, как она делает всегда, когда соглашается, но не желает сказать этого вслух. Мартина на два года моложе Тити, то
