морозный зимний день, видит в тамбурах магазинов скорчившихся людей, которые пытаются укрыться от холода?
Волна аплодисментов из зрительного зала могла бы ободрить Мелоди, если бы не сурово сжавшиеся вдруг складки у рта Хеллермана. Она поняла, что сделала серьезную ошибку, надеясь, что он стерпит, если одна из приглашенных перещеголяет его. Держа Мелоди под пристальным взглядом холодных глаз, Хеллерман внезапно сменил тему.
– Вы родились в доме, который до сих пор принадлежит вашим родителям вместе с двумя акрами земли у набережной в старом престижном районе Порт-Армстронга под названием Тихоокеанские высоты. Вы выросли с бонной, затем учились в привилегированных школах – сначала в нашей стране, затем за границей, в Швейцарии, где вы завершили образование…
– Я училась в университете в Соединенных Штатах перед отъездом в Швейцарию, – прервала ведущего Мелоди, не желая упустить шанс хотя бы немного подрезать его. Он, несомненно, тщательно потрудился, изучая ее биографию, и знал, вероятно, и то, что у нее на двух коренных зубах стоят пломбы.
Дон Хеллерман отмахнулся.
– Это неважно. Когда вы вернулись в Канаду, вы открыли собственный магазин на Главной улице, а когда Кошачий ряд превратился в торговый центр, переместили свое заведение туда. Расскажите о своем магазине, мисс Верс.
– Он называется «Былое», и я держу в нем одежду разных времен, которую даю на прокат частным лицам для вечеров, музеям, драматическим кружкам и так далее.
– Важное дело, не сомневаюсь, – глупо ухмыльнулся Хеллерман. – И оно позволяет вам находить время для организации мероприятий по сбору средств – таких как костюмированный бал в январе. Между прочим, это была акция, которая дала вам лично солидную сумму. Сколько вы получили за прокат одежды в тот вечер, мисс Верс?
Сначала Мелоди пристально посмотрела на пего, на мгновение пораженная наглостью его инсинуаций. Затем, собрав все силы, ответила, четко произнося слова:
– Я уверена, вы извините меня, мистер Хеллерман, если я не отвечу на ваш вопрос, точно так же, как я извиню вас за то, что вы его так непростительно грубо поставили.
Еще одна серьезная ошибка на счету Мелоди!
Хеллерман заговорил учтиво:
– Вы, кажется, довольно чувствительны к вмешательству в личные дела людей. По крайней мере если речь идет о вас. Не считаете ли вы, что создается несколько парадоксальная ситуация, если учесть, что вы сами не слишком щепетильны, когда нарушаете право других людей на невмешательство посторонних в их жизнь?
– Я не понимаю, к чему вы клоните, – отрубила Мелоди.
– Теперь, пожалуй, пора представить вам следующего гостя, – обратился к зрителям в зале Хеллерман. – Уверен: когда вы выслушаете этого человека, всем нам будет ясно, к чему я клоню.
Если когда-нибудь Мелоди и сомневалась в существовании женской интуиции, то теперь поняла, что это далеко не миф. Она почувствовала, как у нее поднялись волосы на затылке; ее придавила несомненная и отвратительная реальность. Не нужно было оглядываться по сторонам, чтобы точно знать, кто уверенно шествовал к ним с противоположной стороны.
– Леди и джентльмены! Поприветствуем Джеймса Логана, одного из сыновей нашего Порт-Армстронга! – провозгласил Дон Хеллерман.
Джеймс занял кресло по другую сторону от возмутительного ведущего. Он вытянул свои длинные ноги, перекинул их одна за другую, подпер голову рукой и коротко кивнул Хеллерману. Игнорируя горевший гневом взгляд Мелоди, который вполне мог и обжечь, Джеймс даже мельком не посмотрел на нее.
Не оставалось ни тени сомнения, что он пришел сюда сражаться, что ей, Мелоди, отводится роль его главного противника и Джеймс не намерен позволить ей уйти со сцены непобежденной.
Она чувствовала себя как обреченная на казнь христианок в Древнем Риме, которую вот-вот бросят львам на растерзание.
Глава 5
После этого обстановка стала быстро ухудшаться. – Вы тоже выросли в районе Тихоокеанских высот, мистер Логан? – спросил ведущий с совершенно невинным видом, с каким гремучая змея готовится броситься в атаку.
Джеймс позволил себе коротко и сдержанно улыбнуться.
– Нет. Я родился на другом конце города, если быть точным, в квартале Матросское раздолье. Правда, его переименовали теперь, когда это место полюбилось господам из приличного общества.
– Следовательно, было бы справедливо сказать, что вы родились по другую сторону, за пределами процветания?
– Не знаю, будет ли это справедливым. В нашем квартале были в избытке бары и закусочные, но это обычное дело для каждого портового города, даже самого крошечного. Я никогда не ложился спать голодным.
– Но у вас не было бонны, бесспорно. Снова появилась эта ироническая улыбочка.
– Не было. В нашей трущобе нельзя было найти хорошую прислугу.
В зале раздался одобрительный смех. Хеллерман не упустил возможности сыграть на этом.
– Видимо, то же можно сказать и о закрытых школах?
– О, некоторые ребята, которых я знал, попали в закрытые заведения того или иного типа.
– Но не в те, с которыми знакома мисс Верс, я уверен.