вечера в «Полном Песце», где он уговорил почти пять литров своего любимого козела и лег спать в доспехах. А потом, когда козел ночью запросился обратно и он, матерясь, не мог найти в туалете ключ на восемнадцать, который отвинчивал пластину, защищавшую самое ценное место у мужчины, бросил это дело. Спать в доспехах. Стал спать в шлеме и нагруднике. Но, повторюсь, спокойнее у него на душе не стало. Может сто грамм пропустить? Для философского настроения.
— Можно?
Седовласый джентльмен вопросительно смотрел на Роланда.
Роланд пригласительно кивнул головой. Тем более в руках у незнакомца находился запотевший штоф с водкой, что, согласитесь, было немаловажным фактором.
Мужик, хоть и выглядел как будто только что из викторианской эпохи, оказался своим в доску.
— Ну, так вот, вишу я на седьмом этаже в одних, пардон, кальсонах, причем красного цвета. Очень насыщенного, замечу я вам, цвета, а Виктория, пытается все отвлечь своего благоверного от окна, — седовласый пригубил бокал, — а дальше произошло все очень банально. На шестом этаже, оказалось, проживает очень сострадательная мадам. Хоть уже под сорок, но еще о-го-го, как потом оказалось. Вот благодаря ей, ваш покорный слуга, и выпутался из этого висячего положения! Да, — он наклонился доверительно к Роланду, — впоследствии оказалось, что мадам проживающая на шестом этаже, приходиться молодой особе из-за которой я попал в этот переплет, двоюродной теткой! Представляете себе пикантность!
Роланд засмеялся. Этот джентльмен, оказался на редкость потрясающим рассказчиком. Он, уже два часа, без умолку травил разные истории.
— Я сейчас, — икнув, пробормотал Роланд, встал, качнувшись, и направился в туалет.
— Не волнуйтесь, давайте я вам помогу, — седовласый подхватил его под руку.
Они благополучно зашли в туалет. Туалет, к удивлению Роланда, оказался пустым. Роланд открыл дверь, и здесь в его голове набатом громыхнуло — ОПАСНОСТЬ! Но было уже поздно.
— Да, молодой человек, раздался над его ухом холодный голос, — уже поздно!
Седовласый ткнул его в шею чем-то острым. Роланд окоченел.
— Вы не волнуйтесь, молодой человек, я не извращенец какой и ваше бренное тело меня не интересует. А вот эта часть, — он легонько постучал пальцем по лбу Роланда, — вернее, что в ней находиться интересует даже очень. Итак, начнем…
Роланд дернулся и закатил глаза. Последнее, что мелькнуло перед его взором, черная, зазубренная игла. А на конце, где должно быть острие, два красных, крохотных глаза и пасть с зубами, тоже крохотными. Но, и Роланд это осознавал, эти зубки могли прогрызть и алмазную стенку. Его губы беззвучно прошептали: ПОМОГИТЕ!!! А потом мохнатая лапа темноты, бережно закрыла ему глаза. Ему стало плохо. Очень.
12
Пива в ящике не оказалось. Ну, хоть одну бутылочку, можно было оставить! Так всегда, ведь знаешь, что на утро нужно будет похмелиться, но почему бы не оставить бутылку, а? Я это вас спрашиваю, почему бы ни оставить, хотя бы одну?! Так нет, надо вылакать все что найдется и имеет градус.
Вчера, слабый голос логики в лице Кеши, никого не убедил в том, что «может, оставим пару бутылочек пивка. Завтра пригодиться». Так нет же, все хором начали возражать, мол, завтра будет завтра, а жить, то есть пить хочется сейчас! Интересно, кто это вопил больше всех вчера, что алкоголь это враг, идет война, на которой пленных не берут! Интересно кто бы это мог быть…в глаза смотри, в глаза.
Я лежал на нижней полке и тупо качал головой в такт поезду, пытаясь поймать тот ритм, при котором не бухало так по голове изнутри. Слева доносились тихие вздохи нашего черномундирника, он уже третий раз выбегал в туалет, над ним тихо лежал вампир, а сверху надо мной жизнерадостно храпел Череп. Вот кто выжрет цистерну спирта и хоть бы хны!
Признаться, я и сам не слабак в этом деле, в распитии крепких жидкостей, но пришлось признать поражение. Столько выпить, сколько Череп, невозможно никому. Я уже лыка не вязал, а он смог выговорить фразу «из под выверта на выверт» пять раз подряд и не разу не ошибиться. Этим он ввел нас в ступор. Шок решили запить еще одной бутылкой водки. Одно меня утешало — если бы было больше еды, то я просто так не сдался! Еще мой дед говорил, «выпил — поешь». Очень верное наблюдение, замечу я вам.
Поезд еще пару раз дернулся и остановился.
— Прибыли! — раздался зычный голос Стасюка. — Все из вагонов. Строится!
Не буду вас утомлять подробностями нашего пути к расположению части, тем более, практически все восемь часов, тряски в кузове МАЗа, я впадал в спячку. А в те редкие моменты, когда я осоловелый от сна выглядывал за брезент кузова, то видел лишь извилистую дорогу с редким кустарником и деревьями.
Холодало. Судя по всему, поднимались в гору. Я опять закрыл глаза.
— Строится, быстрее, быстрее, что вы как коровы беременные, — в своем репертуаре орал старшина, — кто встанет в строй последним, займется уборкой территории!
На глазок, вернее, куда ни кинь взгляд, территория тянула гектара на три. Я быстро выпрыгнул и встал в строй. Скосив поочередно взгляд, сначала налево, затем направо, я, облегченно вздохнул. Слева меланхолично стоял Кеша, а справа, вытянувшись во фронт и победоносно отблескивая черепом, стоял Череп, радостно скалясь. Я не догнал, чего это он так радуется.
Невдалеке, строились черномундирники, к ним побежал Ник, едва успев махнуть нам рукой. Я надеялся, что не на прощание.
— Здравствуйте, товарищи бойцы!
Строй браво проорал, что положено. Сказывалось наличие в большем количестве контрактников. Практикантов, как я и вольнонаемных, как Кеша, было не так уж и много.
— Вам выпала честь, — продолжал надрываться пожилой майор, грозно топорща усы, — служить и проходить практику в доблестном гвардейском легионе Последней Надежды!
— Ура-а-ая!!!
— Дела хреново, — вполголоса проговорил Череп, одновременно крича ура, и продолжая фанатично палиться на майора
Как ему это удалось, я не понял.
— Почему, — прошептал я.
— Потом объясню.
— А сейчас, контрактники в расположение части, Чистильщики в казармы! Вольнонаемные и практиканты, в штаб! Выполнять!
— Увидимся, — крикнул Череп и побежал к своим.
— Не дрейфь, — Кеша тронул меня за плечо.
— Я и не дрейфлю, — сказал сердито.
— А по ритму пульса и биению сердца, еще как дрейфишь.
— Да отстань ты, терапевт хренов.
— За мной, — подошедший Стасюк одобряюще подмигнул единственным глазом.
Не скажу, чтобы подействовало, но стало полегче.
Время тянулось медленно. Я уже устал дрейфить, по выражению Кеши, и просто мандражировал. Честно говоря, я надеялся, что слова Черепа о том, что он переговорит со старшиной о нашей обойме, вселяли в меня надежду. Но, все складывалось по-другому. По разговором, которые тихо вились в коридоре, где мы все, вольнонаемные и практиканты ожидали распределения, получалось, что для нас светит месяц учебки, на большее не было времени.
А потом по твоим способностям, в обоймы. А обоймы бывают разные. Кто на кухню или в штаб, — тому подфартило, а кому и в клоаку, на дежурство, — тем не подфартило. Правда слово, которое употреблялось в этом случае, было покрепче.
Н-да, подумал я, на повезло на старости лет, попал в армию. То что это армия, у меня не вызывало никаких сомнений. Вот тебе и практика. Вспомнил Роланда — стало тоскливо. Потом Джулию — кажется
