— Так вот, этот материал, — учёный постучал по сфере, — совершенно обычный. Мы провели экспресс-анализ и установили, что это смесь наностали первой марки, из неё сделаны стены этого… замечательного заведения, нанокристаллы компьютеров, стекло, пластик… Короче, обычный материал. Он подвергся воздействию очень сильного электромагнитного поля и очень высоких температур, порядка шестидесяти тысяч градусов…
— То есть в десять раз горячее, чем на поверхности Солнца, — блеснул эрудицией Анатолий.
— Да, в результате высоких температур произошла спайка всего, что находилось в лаборатории.
— Но как же уцелел пластик.
— А вот здесь первая загадка. Воздействие было локальным, температура не распространялась в глубину наружной части сферы.
— То есть, как будто кто-то, поставил заслон?
— Да, именно заслон, как в термоядерном реакторе. Теперь о магните. Как я уже сказал, здесь было очень сильное электромагнитное поле, оно выстроило в сфере структуру доменов и направило силовые линии таким причудливым образом, но почему оно такое мощное, мы не знаем. По нашим измерениям некоторые константы, не буду утруждать вас подробностями, возросли в разы, что совершенно невероятно! — его глаза, которые были скрыты за толстыми очками, ненадолго показались, словно выпрыгнули из-за укрытия, и Ромин подумал, что лучше бы им там и оставаться, поскольку в них горел фанатичный блеск.
— Но что здесь хоть примерно произошло?
— И вы до сих пор не догадались?
— Нет, — ответил Евгений Николаевич, как несообразительный ученик на экзамене.
— Нарушение законов физики! Вот, что произошло! — в голосе учёного звенела обида, будто его чудовищно обманули. — Большая температура и наличие мощного электромагнитного поля наводит на мысль о плазме. Сюда как будто поместили плазменное облако, которое удерживало электромагнитное поле, а затем изъяли.
— То есть никаких следов посторонних примесей? — уточнил Евгений Николаевич.
— Вы меня за дурака держите или невнимательно слушаете? — обиделся Сиинов.
«Господи, прости мою душу грешную!»
— Ещё один интересный факт, — внезапно успокоился учёный. — Если здесь были такие большие температуры, то куда делась энергия, а именно энергия хаотического движения частиц. Мне сказали, что спецназ, когда вошёл, не заметил никаких признаков высокой температуры, да и мы тоже. А откуда взялся воздух? По идее он должен весь выгореть.
— М-да, действительно странно. Это может быть связано с работой гипердвигателя?
— Мне не известны детали, но не могу исключить.
— Вы уже взяли образцы… хм… материала для детального изучения?
— Они уже летят в Москву, в нашу лабораторию.
— Есть ещё кто-нибудь?
— Уровнем ниже. Вероятно, подсобное помещение. Те же следы, то же воздействие, только в меньших масштабах. Будете смотреть?
— Там есть что-нибудь интересное?
— Если только вы решите посмотреть на уменьшенную копию.
— Спасибо за интересный рассказ.
Сиинов кивнул головой и достал компьютер, давая понять, что их время истекло.
Ромин и Греченко направились к выходу. Обогнув группу учёных, которые до сих пор стояли у входа в лаборатории и о чём-то спорили, они вышли в коридор и, сделав ещё пару шагов, остановились.
— Ну и как тебе наш учёный? По мне, так он какой-то ненормальный.
— Лучший, что у нас есть, — ответил Греченко и улыбнулся формулировке. — Идём к Корышеву?
— Да, пошли.
Они направились в сторону лестницы, но ещё не дошли до поворота, как Ромин остановился и внимательно посмотрел на приоткрытые двери лифта. Что-то здесь казалось знакомым. Он подошёл и оглядел шахту настолько, насколько ему позволяли обстоятельства. Ромин попробовал раздвинуть двери, но ничего не вышло. Сзади раздались шаги Греченко:
— Что вы ищите, Евгений Николаевич?
— Смотри, — генерал указал на несколько дырочек в двери, которые образовывали правильный треугольник. — Не знакомо?
— Нет.
— Точно такие же следы я видел на двери кабины лифта на первом этаже.
— Ясно, — кивнул Греченко, у него уже возникла гипотеза, и он был готов ею поделиться. Ромин встал, и они направились по прежнему маршруту.
— Есть два варианта, — продолжил генерал. — Первый вариант: некто ехал на лифте уже после битвы за лабораторию, второй — во время боя, тогда же эти пули и пробили дверь.
— Вот мы и проверим работу Корышева, — ответил Аналитик. — Интересно узнать: кто же этот Павел?
— Хороший парень. Он справится, я уверен. И вообще, Толя, уверен, ты уже о нём знаешь больше, чем я, — улыбнулся генерал.
— Такова моя работа, — усмехнулся Греченко.
Они пробирались к лестнице, обходя сотрудников, проводящих измерения размеров отверстий в стене, углы вхождения пуль, для того, чтобы составить компьютерную модель боя. Порою, она давала неожиданные результаты, и сейчас, в отсутствии достоверных показаний, могла стать единственным источником информации. Очень нудная, но необходимая работа.
Уровнем ниже людей в форме было меньше, но они уже не собирали улики, а обсуждали что-то у Центра Связи. Среди них Ромин узнал и Павла Корышева. Он был молод, всего около тридцати пяти, но довольно опытен для своих лет, кроме того, генерал ему доверял, поэтому и поставил его заниматься расследованием этого громкого происшествия. Тот тоже обратил внимание на двоих высокопоставленных сотрудников ОМБ и улыбнулся, поприветствовав:
— Быстро добрались, Евгений Николаевич.
— Да, самолёты нынче вещь необходимая. Это Анатолий Греченко, главный аналитик моего отдела, — представил генерал.
— Очень приятно, — они пожали друг другу руки.
— Ну, о вас он уже всё знает, — улыбнулся Ромин и спросил. — Как продвигаются дела?
— Мы ещё не закончили собирать информацию: времени мало, но в общих чертах уже всё более- менее ясно.
— Ну, общие черты я и с одного взгляда вижу. Детали — вот, что самое важное.
— В данном случае скорее не детали, а странности. Вы уже были на одиннадцатом уровне?
— Да. Ни одного следа крови, а, судя по всему, там был серьёзный бой.
— И заметьте, Евгений Николаевич, не только следов крови, вообще ничего органического.
— Простите, я не понял, — нахмурился Ромин.
— Ни капли пота, ни волоса, ни одного отпечатка пальцев, даже ни одной мёртвой клетки, я уже не говорю о бактериях. Абсолютная стерилизация!
В лаборатории, где работало более сотни человек, не было найдено ничего, будто все ходили в перчатках и защитных костюмах?! Да такое попросту невозможно!
— А те охранники? В них тоже нет ни одной бактерии? — спросил Ромин, сбитый с толку.
— Есть. Были продезинфицированы все уровни, исключая пятнадцатый, хотя лично я думаю, что для него исключения не делались. Просто те трое, которые сидели в камере, «надышали». Бактерии выходили вместе с воздухом и распространялись по этажам.
— То есть причину амнезии вы видите в этой… «дезинфекции»?
— Скорее, эти два факта как-то связаны между собой, но явилась ли «дезинфекция» причиной? Невозможно точно сказать. И если да, то, как это могло быть проделано, ума не приложу.
— Ну, ум прикладывать будет Анатолий, для этого он и здесь, — Ромин взглянул на аналитика. — Мы
