загорелый и расчетливо-демократично одетый телеведущий Владимир Соловьев. Он тоже автор очень непростой и с невероятным для русского человека названием книги «Русские?» Вот это писатель!
Но пора рассказать о встрече с Ириной Толмачевой, моей старой знакомой, главным редактором издательства. Она-то мне и сказала, что ее скворечник, правда, в первых рядах выставки, стоит миллион рублей. Сколько иногда приходится платить за популярность и раскрутку! Это издательство принадлежит очень богатому Александру Потемкину. Тому самому Александру Петровичу Потемкину, один из романов которого в его же присутствии так безжалостно разложили мои студенты. Какие-то карточки и выписки из этого романа «Изгой» до сих пор у меня хранятся. К сегодняшнему дню Александр Петрович, кажется, написал девять романов. Я полагаю, что они не идут, как горячие пирожки, хотя, наверное, есть любительницы и такого чтения.
Еще до того, как я оставил Леню Колпакова разговаривать с Ириной Константиновной о какой-то платной рекламной акции в газете, я поговорил с ней, не возьмется ли издательство опубликовать мой новый роман? Ирина Константиновна гордо ответила мне, что сможет это сделать только за счет автора. Я порадовался такой тороватости. О встрече с директором нынешней «Молодой гвардии» я уже не говорю, он всегда мне казался героем какого-то произведения Салтыкова-Щедрина. Теперь мне ничего не остается, как организовывать «Маркизу Кюстину» коммерческий успех.
Вот так мы с Леней бродили, пока откуда-то из павильона навстречу нам не выскочил со свитой Сергей Вадимович Степашин. Ну, просто нос к носу столкнулись. Он сразу меня узнал, обнял, а мне он всегда приятен. Тут же в образовавшемся заторе он спросил, преподаю ли я, я ответил, что по-прежнему руковожу кафедрой, он сказал, чтобы я звонил, приходил попить чайку и поболтать.
Леня потом буквально катался: «Ну, Сергей Николаевич, какой пиар!» Степашин шел со свитой, состоящей из «книжных» начальников.
На выставке, в каком-то восточном шалманчике и закусили. Это мы делаем почти каждый раз. Было славно: и шашлык хорош, и лаваш, и зелень. Правда, даже по московским меркам, дороговато. Я горд, что Москва держит звание самого дорого города мира. Скоро у нее будет и звание города с самым сложным трафиком в мире. Еще только второе сентября, не все вернулись из отпусков, многие из-за поднимающихся цен на бензин и кризиса перестали ездить, а проехать из-за пробок почти невозможно. Полтора часа ехали от ВДНХ до Китай-города.
Вечером звонил откуда-то с юга Юра Поляков. Ему далеко не безразлично, кто станет во главе МСПС после смерти С. В. Михалкова. А на этот счет ходят слухи занятные. Вроде бы Володя Бояринов по-хозяйски расхаживает и, считая голоса членов исполкома, полагает, что место председателя уже у него. Я полагаю, что уже зашевелился и старый крокодил Ф. Ф. Кузнецов. В этой ситуации куда более приемлемым для всех был бы В. Н. Ганичев, к которому я в последнее время подобрел. Да и вообще на основе «дома Ростовых» хорошо бы объединить все пять московских союзов писателей, а не устраивать из собственности кормушку для дюжины писателей третьего сорта. Мелькнула мысль о Жене Сидорове как главе МСПС.
Утром же прочел очень занятный материал о поездке в Дагестан Максима. И теперь сижу, жду телевизионщиков, которые ангажировали меня рассказать что-то – о чем я догадываюсь – о Евтушенко. План дня такой: телевидение, потом заехать в банк, потому что обещал дать денег взаймы на работе, а потом в три часа у нас в институте должно состояться годовое собрание, где ректор будет рассказывать об условиях распределения гранта Минкульта.
Я полагал, что телевизионщиков заинтересует только эпизод с выдачей Евг. Александровичу диплома, но все оказалось не совсем так. Приехала сравнительно молодая пара, редактор или автор сценария Лариса и оператор Олег. У Ларисы оказалось довольно большое досье из того, что когда-либо я говорил о Е. А. Все, по ее словам, было из Интернета. Опираясь на мои высказывания, Лариса довольно ловко вкручивала мне вопросы. Здесь было и о его энергетике, и о дипломе, и о женщинах, которые что-то значили в его жизни. Я назвал двух: Ахмадулину, как духовно образующий центр, и последнюю жену Машу, принесшую в жизнь поэта русское умиротворение. Говорил еще и о чувстве некоторой зависти, которую его сверстники испытывали к нему. Оказалось, что я помню многие этапы жизни Евтушенко. Мой разговор имел еще ту особенность, что в известной мере я подобрел к нему, и что-то после нашей встречи 6 августа во мне к нему изменилось.
Во второй половине дня в институте состоялось собрание «трудового коллектива». Народа по обычаю собралось немного. Тарасов довольно долго говорил о тех денежных прибавках, которые дают вузу по гранту министерства культуры. Если бы я все это, или почти все, не слышал уже в третий раз, я бы многого не понял. Как деревенский кулак, желающий получить наибольший доход, БНТ все напирал, что кафедры должны проводить больше каких-то публичных мероприятий. Некоторое ощущение батраков, работающих на барина. Касается ли это его кафедры с совершенно застоявшимися просветителями, чем те порадуют нас? Тем не менее своих кафедральных я буду подбивать на какие-то подвиги и более тесные контакты со студентами. Но настоящий мастер всегда работает на пределе сил. Не все наши сотрудники поняли, что грядет некоторое сокращение зарплаты преподавателям. На нее раньше шли деньги от коммерческого обучения. Теперь происходит перераспределение коммерческих денег в пользу технического персонала. Это опять наползание уравниловки и решение экономических вопросов привычными и удобными начальству методами. Снимается с преподавателей коммерческая надбавка, которая всегда и для всех была равна второй зарплате. Почему одним много?.. А потому. При этом сам БНТ несколько раз возвращался к тому, что его зарплата определена Минобразом. Занятно, что А. Н. Ужанков, наш проректор по науке, немедленно, когда запахло грантовскими деньгами, принес свою трудовую книжку в институт. До этого он два года работал совместителем. Точно так же поступил и мой милый В. С. Модестов.
Вечером немножко посмотрел телевидение, где по первому каналу показали Саяно-Шушенскую ГЭС. Постепенно стали отказываться от всех предыдущих версий. Уже ушла версия гидравлического удара, ушла версия и теракта. Станция все время наращивала мощность для увеличения прибыли, а для уменьшения расходов свои ремонтные и обслуживающие цеха передала особым компаниям. Руководство этими компаниями работало чуть ли не в Москве. Об этом говорил кто-то из рабочих. Министр Шматко, конечно, эту позицию выставлял как прогрессивную.
Оказалось также, что вибрация была зафиксирована несколькими днями раньше катастрофы, а «новая» автоматика, которая должна была в случае аварии автоматически опустить затворы, не сработала. Я лично полагаю, что ее монтировала такая же фирма по получению прибыли.
Прочел в девятом номере «НМ» статью Елены Римон, доцента-литературоведа из Израиля, о Мишеле Фуко. Вся статья – это некоторый иной, чем у нас, уровень литературоведения, где все завязано на полноте знания о предмете. Очень здорово и абсолютно раскованно. Буржуазия бунтует против себя, но одновременно показаны игровые и бесчеловечные основы этого бунта призывов. Я выбрал из большой статьи самый для себя понятный и доступный абзац, где вдобавок ко всему сказано то, под чем могу подписаться и я сам.
«История как театр. Политика как театр. Спрашивается, чем были недавние путешествия европейских интеллектуалов с Кипра в Газу, как не театром? Они же не рассчитывали всерьез «прорвать блокаду» и дать возможность безработным «азатим» вернуться на стройки в Ашкелоне? Помитинговали и вернулись в Европу, ободрив красивых безумцев, а те остались со своим безумием, со своими проблемами, со своими касамами и со своим Хамасом. Вот как хотите, а мне эти интеллектуальные игрища в аутентичных кровавых декорациях кажутся омерзительными. На европейские правительства такой театр действует довольно слабо. Но с еврейским государством это как раз оказалось очень эффективно, потому что евреи, сами будучи маргиналами, очень чувствительны к чужому взгляду (это замечательно описывает Сартр в своих рассуждениях о еврейском вопросе) и сильно нервничают, когда их насильно вытаскивают на
