старался дышать в сторону.
Инородным телом в этой сытой и вальяжной толпе выглядел мельник, здоровый чернобородый мужик в такой же поношенной рубахе, как моя. Видимо, он также впервые попал на такое сборище и не знал, куда приткнуть свое чересчур мужицкое тело.
Гулко пробили полдень часы на башенке ратуши. Участники совета принялись рассаживаться по своим местам. Я внимательно следила за их перемещениями, и вскоре пришла к выводу: место каждому полагается строго определенное, и за попытку усесться на первом попавшемся стуле меня могут спустить с лестницы.
Еще немного подумав, я решила оставаться на своем месте и ничего не предпринимать. Не замечают — и то хорошо.
Мельнику досталось место на далекой периферии, а около моей жрухи с гербом устроился капитан городской стражи, представительный мужчина, холостой и вполне пригодный к браку. Почти все вдовы и старые девы Эсворда в сумерках стучались в двери к Виктредису в тщетной надежде сломить этот свободолюбивый дух с помощью приворотного зелья. Магистр ругался, плевался и пытался выставить дам за двери грубой силой, но в конце концов все равно сдавался — наливал во флакон черного стекла какое- нибудь слабительное или мочегонное средство и советовал применять его в разумных дозах. Спустя день- другой в двери стучался несчастный капитан, исхудавший и печальный, и со смущением жаловался на очередной таинственный недуг, никак не приличествующий служивому человеку. Маг безо всяких угрызений совести доставал новый флакон черного стекла, сочувствовал капитану и соглашался, что пищеварение — весьма тонкий процесс, подверженный влияниям луны, ветра и магнитных бурь. Мне было жаль жертву женского коварства и чародейской беспринципности, но что я могла поделать?..
За шумом передвигаемых стульев и гулом голосов я и не заметила, как в арке главного входа показался бургомистр. Он был важен и дороден, а усы его обладали именно той пышностью, которая позволяла узнать в нем важную персону безо всяких дополнительных подсказок. На груди его скромно сверкал какой-то орден, а на круглом животе покоилась золотая цепь.
Бургомистр с достоинством поприветствовал присутствующих, с самыми важными из них раскланялся, и восшествовал на помост, где его уже ожидало бархатное красное кресло. Место по правую руку от него занял судья, а стул по левую остался пустовать. Интуиция подсказала мне, что там сейчас полагалось бы находиться Виктредису.
— Да помогут нам силы небесные! — зычно произнес бургомистр и уселся в кресло. Не знаю, как это получилось, но даже это простое действие было совершено весьма значимо. Видимо, для этого был необходим определенный талант.
Зал притих. Бургомистр откашлялся и начал:
— Все присутствующие наверняка знают, что этот Совет собран по чрезвычайно трагическому поводу. Черные дни наступили для нашего города! Печаль и горе ступили на улицы мирного доселе Эсворда! Люди в страхе! Всем не дает спать один вопрос, — тут он повысил голос и подпустил в него трагических ноток. — Кто? Кто следующий?!!
Меня лично мучил совершенно другой вопрос: кто будет разбираться с этим всем — печалью, горем, страхом и черными днями. Но я промолчала — ведь у меня не было ни ордена, ни цепи, ни красного бархатного кресла. В этом зале мне даже стул не полагался.
— И вот, — продолжал бургомистр, обводя зал немигающим взором хищной рептилии, — мы собрались здесь, чтобы узнать подробности нового несчастья. Сегодня ночью у мельницы был найден еще один несчастный, мир его праху! Он был умерщвлен так же, как и предыдущие. Снова смерть посетила наш город!
По залу прокатился вздох ужаса.
Бургомистр все больше распалялся. Ему явно нравилось происходящее. Я заподозрила, что в молодости ему попросту не дали стать трагическим актером, над чем он тайно грустит до сих пор.
— Мы все опечалены этим, — волнующе дрожал между тем голос бургомистра. — Мы готовы скорбеть и оплакивать усопшего, как только тело будет опознано, и станет известно, о ком именно нам проливать слезы и чьей вдове следует выделить десять золотых из городской казны в соответствии со Статутом Эсворда. Пока же покойный находится у коронера, — это было произнесено таким загробным голосом, что присутствующий в зале коронер нервно дернулся и заоглядывался по сторонам, словно испугавшись, что его сейчас тоже загрызут, после чего передадут вдове десять золотых из казны, — и ждет упокоения. И мести! Да, господа, мести! Ведь подобная смерть должна быть отмщена! Все мы в опасности, жители Эсворда! Наши жены, дети, престарелые родственники и родители! Все, в чьих жилах течет кровь! — тут, как по мне, была несправедливо забыта вся домашняя живность. — Ибо монстр вышел на охоту и жаждет крови!!!
Снова значительная пауза и потрясенные вздохи.
— И все мы знаем, кто должен пресечь эту кровавую вакханалию!
Ну вот, дошли до главного вопроса, наконец-то.
— Но мы не видим здесь этого человека! Не видим, хотя в этот тревожный час он должен быть среди нас! Мы отдали себя по его защиту! Мы вверили ему свои семьи и, кроме всего прочего, выделили специальную расходную статью городского бюджета! И где же он? — стекла и витражи в зале зазвенели — Кто знает, где сейчас магистр Виктредис?!!
Боюсь, что только мои предположения были бы близки к истине.
— Итак, господа, — более спокойным голосом продолжил бургомистр, — я не могу далее потворствовать этому. Мы просто обязаны принять решение по поводу нашего поместного мага. Прошу присутствующих высказаться по этому поводу.
В следующее мгновение меня чуть не сбило с ног силой общего крика, который начался в зале ратуши. Орали все. Бургомистр с довольным видом взирал на бушующий зал.
— Мракобес! Обскурант! Шарлатан! Он и его методы — это возврат в темные века! — вопил аптекарь, потрясая обеими руками.
— Такое поведение недостойно мага! — прокурор.
— Скоро по улицам будет ходить нежить средь бела дня! Страшно даже за городские ворота выглянуть! — какой-то купец.
— Вчера моя дочь возвращалась от подруги и… — далее я не расслышала, хотя это было поинтереснее всего предыдущего.
— Быть может, вампир среди нас!!! Уже выбрал новую жертву, чтоб выцедить ее кровушку! — загробным голосом вещал какой-то субъект в черном, по виду — типичный нотариус.
— Ага, — с ухмылкой произнес торговец, чрезвычайно походящий на упыря и лицом, и фигурой. — Точь-в-точь моя теща! Давно, кстати на нее грешил… Может пырнуть ее колом, на всякий случай? В любом случае вреда особого не будет…
— Маг боится даже нос высунуть из дому! И вы хотите, чтобы он пошел на вампира?!! Нет, надо гнать его в шею! Я давно говорил, что…
— Немедленно оповестить Лигу! Пусть забирает этого мерзавца и пришлет кого-то похрабрее! — средина зала, синий тюрбан с пером.
Аптекарь, которому первая часть предложения пролилась бальзамом на душу, после второй немедля побагровел и вскочил на стул. Его дискант прорезал общий шум, как нож — масло:
— Протестую! Опомнитесь, больше никаких магов! Зачем нам эти дармоеды?!!
— Мне страшно спать по ночам! Мне кажется, что кто-то скребется в окно! — господин Кохль.
— А как подняла голову преступность!!! Все знают, что ночной дозор в полнолуние не выходит на обход!!!
— Я бы вас попросил! — конечно же, не стерпел капитан городской стражи. — Выйдите-ка сами в полнолуние! В прежние времена в таких случаях горожане объединялись в отряды и сами патрулировали улицы!
— Вот! К черту и стражу!
— Я те сейчас покажу 'к черту'!!! Ну, подойди ближе!..
— Смерть на улицах города! Нас истребляют!
— Скоро мы будем находить мертвых у своего крыльца каждое утро!
