дня. Людей отрывало от земли, причудливо швыряя взрывной волной, пришедшей, кажется, разом со всех сторон. Сержант Колобов почувствовал, что куда-то летит, и что тело стало вдруг легче пушинки, затем навстречу ему метнулась охваченная огнем земля, и сознание покинуло милиционера, против своей воли оказавшегося в гуще войны.
– Санек, жив? – Колобов очнулся от нескольких мощных шлепков по щекам – склонившийся над впавшим в беспамятство сержантом старшина Шумилов не нашел ничего лучшего, чем отвесить своему бойцу пару пощечин, приводя того в чувство. – Подъем, сержант!
– Что со мной! Я ранен?
– Оглушило, – отмахнулся Шумилов, поднимаясь с корточек и придерживая висевший за спиной АКМС. – Ерунда, браток! Давай, давай, поднимайся! Все только начинается!
– Твою мать, – кое-как встав на ноги, сержант не смог сдержать брани – перед глазами все вдруг поплыло, в носу что-то захлюпало, и Колобов, утершись, увидел а ладони кровь: – О, черт!
Пока старший сержант приходил в себя, американские самолеты, безнаказанно отбомбившиеся по цели, были уже далеко, километрах в трех, готовясь совершить новый заход. Но на земле не желали отпускать их так просто, играя роль беззащитных мишеней для чужих бомб.
– Расчет, к бою, – командир зенитно-ракетного взвода, приданного сводному отряду у милиции, уже отдавал распоряжения, собрав своих бойцов. – По самолетам противника – огонь!
Трое зенитчиков, взвалив на плечи массивные тубусы переносных зенитно-ракетных комплексов 9К38 'Игла', встали во весь рост, развернувшись вслед уходившим на юг истребителям. Для того чтобы головки наведения ракет захватили цель, понадобилось не более пятнадцати секунд, и, услышав сигнал готовности, продублированный ощутимой вибрацией пусковых установок, стрелки разом нажал спусковые крючки.
– Пуск!!!
Стартовые двигатели с громкими хлопками выбросили из раструбов пусковых установок зенитные ракеты, тотчас взвившиеся в небо, растворяясь на сером фоне низких облаков. Инфракрасные головки наведения управляемых снарядов 9М39 'видели' цель, шлейф раскаленных газов, остававшийся за каждым из пары 'Соколов', и безошибочно настигали свои жертвы.
Все три зенитчика, не сговариваясь, выбрали целью единственный самолет, и сейчас следом за ним змеились дымные следы управляемых ракет. Из-под фюзеляжа 'Файтинг Фалкона' во все стороны брызнули искры тепловых ракет-ловушек, и одна из 'Игл' тотчас изменила курс, уйдя влево, а секунду спустя за ней под разочарованные возгласы стрелков последовала еще одна ракета, также обманутая примитивной, но действенной ложной целью. Но третья преследовала истинную цель, сокращая расстояние, и, как только неконтактный взрыватель ощутил рядом присутствие жертвы, боеголовка взорвалась, обрушив на F-16C поток осколков.
– Получил, сука! Ура-а-а!!!
Над аэродромом прогремел ликующий вопль, исторгнутый сразу десятками глоток, когда американский истребитель, потеряв управление, воткнулся носом в землю в сотне метров от летного поля, и в небо поднялся столб дыма и огня.
Грохот взрыва заглушил все другие звуки, и столпившиеся на бетонке защитники столичной 'воздушной гавани' не сразу выделили среди обрушившегося на них шума низкий, переходивший на жужжание, гул, надвинувшийся откуда-то с запада, обдав тугой волной то, что осталось от аэродрома.
– Бомбардировщики! Бегом в укрытие!
Милиционеры кинулись к уцелевшему ангару, под стеной которого стоял бронетранспортер БТР-80, чудом не пострадавший при налете истребителей. Лишь у немногих хватило смелости бросить взгляд в небеса, и он-то первыми поняли, что к Внуково следуют вовсе не 'бомбовозы'. Разрывая облачную пелену, к истерзанной земле плавно опускались массивные 'Локхиды', транспортные самолеты С-130Н 'Геркулес'. Перестраиваясь в полете, становясь один за другим, транспортники заходили на летное поле, снижаясь до нескольких сотен метров, и от них отделялись темные точки, десятки точек, над каждой из которых разворачивалось полотнище парашютного купола.
– Это десант, – закричал старшина Шумилов, срывая автомат с плеча и отводя до упора затвор. – К бою! Занять позиции!
Парашютный десант считался устаревшим способом доставки войск из-за высокой уязвимости тяжелых самолетов, вынужденных выполнять длительный полет над чужой территорией, но именно такой вариант избрал Эндрю Стивенс для решающего удара. Дюжина мощных 'Локхидов', плотно опекаемых истребителями F-15C 'Игл', появилась над Москвой, когда противовоздушная оборона ее практически перестала существовать, и теперь на русскую землю плавно опускались бойцы Восемьдесят второй воздушно-десантной дивизии, те, кому предстояло выиграть последний бой это войны.
– Бойцы, слушай мою команду, – надрывался Шумилов, которого сейчас слушали все, кто уцелел после бомбежки, забыв про своих командиров. – По парашютистам противника – огонь! Вали янкесов, парни!
Две дюжины 'калашниковых' ударили разом, и их отрывистый лай даже смог заглушить гул мощных моторов тяжелых 'Локхидов'. Александр Колобов ощутил тугой удар отдачи в плечо, но по привычке лишь крепче прижал плечевой упор, крепче стискивая цевье. Автомат в его руках дергался, словно попавший в силки зверь, выплевывая раскаленный свинец. Одна за другой безвольно обвисали покачивавшиеся под куполами парашютов фигурки – десантники были сейчас уязвимы, как никогда, и лишь немногие из них смогли открыть из неудобного положения ответный огонь.
Старшина Шумилов, припавший на колено, вскинул АКМС, и его влажное харканье слилось с сухим треском малокалиберного АКС-74У в руках самого Колобова, но секунду спустя звуки выстрелов потонули в басовитом 'говоре' пулемета ПКТМ. Едва только бронетранспортер БТР-80 выкатился из укрытия на открытое пространство, спаренные стволы взметнулись в зенит, и на дульном срезе калашниковского 'чуда' затрепетало пламя, а в небо метнулись бледные росчерки трассирующих пуль.
– Кто-нибудь, к бэтээру, – приказал Шумилов, одновременно меняя опустевший рожок. – Пусть лупят по самолетам из 'крупняка'!
Команда проникла под тонкую броню БТР-80. Башня развернулась, будто бронемашина пристальным безжалостным взглядом стволов провожала медленно плывущий над летным полем 'Геркулес', и крупнокалиберный пулемет КПВТ, 'главный калибр' бронетранспортера, глухо заухал, заговорил низким басом, вбивая в борт 'Локхида', идущего слишком низко, чтобы не опасаться зенитного огня, 'строчки' трассеров.
Только появившийся над аэродромом С-130Н 'Геркулес', люки которого распахнулись секунду назад, чтобы выпустить томившихся в трюме долгие часы десантников, озверевших от страха и жажды русской крови, неуклюже отшатнулся, но пули калибра 14,5 миллиметра настигали его, вспарывая тонкую обшивку, проникая внутрь и там уже превращая все в кровавое месиво. Пилоты тщетно пытались увести неповоротливый транспортник из-под огня – стрелок БТР-80 'вбивал' в огромную 'тушу' самолета очередь за очередью, и когда несколько бронебойно-зажигательных пуль Б-32 добрались до гондолы двигателя, из- под крыла 'Локхида' вырвался язык огня, и крылатая машина тотчас завалилась на левый борт.
– Готов, падла, – милиционеры приветствовали успех своих товарищей громкими воплями, и плотность их огня, кажется, немедленно возросла вдвое. – Сбит! Падает! Он падает!!!
Экипаж 'Геркулеса' пытался бороться, приложив чудеса мастерства, чтобы удержать в воздухе восьмидесятитонную машину, выровнять ее, совершив жесткую посадку, потеряв самолет, но сохранив жизни – свои и тех бойцов в десантном отсеке, что оказались заложниками тяжело 'раненного' транспортника. С земли видели, как от фюзеляжа отделилось несколько темных точек – десантники, не желая погибать в беспомощности, предпочли смерть в бою на земле, заодно хоть немного облегчив машину. По ним ударили сразу в несколько стволов, раскалившиеся от интенсивной стрельбы 'калашниковы' захлебывались свинцом, и лишь один из шести парашютистов приземлялся живым и невредимым.
Дымящийся самолет на трех двигателях из последних сил тянул прочь от аэродрома, и, увидев это, один из стрелков-зенитчиков вскинул на плечо раструб переносного зенитно-ракетного комплекса 'Игла', бесстрашно встав во весь рост на летном поле. Несколько мгновений потребовалось головке наведения, чтобы 'захватить' цель, и вот уже искорка-ракета мчится вслед за 'Локхидом'. Полностью оправдывая свое название, она пронзила облако ложных целей, вонзившись в крайний правый двигатель 'Геркулеса'. Взрыв почти оторвал гондолу от крыла, и транспортный самолет, клюнув носом, рухнул на самую кромку летного
