сможем останавливать одиночные машины, полицаев...
- А людей, яки добре знають нимецьку у нас достатньо! - подхватил мою мысль Ян. - То гарне дило прыдумав!
Да, это один из плюсов Западной Украины. Людей, которые свободно говорят на немецком, у нас действительно в достатке - не зря ведь всего каких-то двадцать пять лет назад эти земли входили в состав Австро-Венгерской Империи, в которой немецкий был государственным языком, как на просторах Своетского Союза - русский! Более-менее хорошо на нем говорит большинство старшего поколения, так же, как и на польском, на котором здесь говорит вообще каждый. А если кто-то есть из городских жителей, то они вообще свободно владеют немецким языком. Надо будет напрячь Генриха, для которого немецкий - родной язык, чтобы тот устроил экзамен, да отобрал несколько человек, владеющих немецким лучше всего. Тогда, переодеваем их в форму фельжандармерии, ставим на дороге, останавливаем машину, какая понравится... Только форму надо раздобыть.
Погруженный в эти мысли, я и не заметил, как мы доехали до Антополя. Очнулся - только когда Ян произнес:
- Антополь, командыре! Тепер говоры тильки украинською.
Я кивнул и принялся рассматривать приближающееся село. Мы едем с запада по грунтовке, идущей практически параллельно шоссе. Вокруг реденький лес, скорее - роща. Спрятаться здесь, подумалось мне, можно, но негде. Вот уже и первые дома. И пост на въезде. Из-под навеса, стоящего слева от хлипкого самодельного шлагбаума, выглянул немец, груд которого украшает такая же горжетка фельджандармерии, какую я задумал раздобыть, лениво окинул телегу взглядом и, так же лениво, потребовал 'папирен'. Снова пришлось лебезить, называть ефрейтора 'паном официром' и доставать трофейный аусвайс. На этот раз документы были изучены более тщательно. Впрочем, это все - скорее для порядка. Сильно сомневаюсь, что многие немцы знают полицаев по фамилиям. Думаю, все мы, 'неарийцы', для них одинаковы. А фотографий-то на этих аусвайсах пока еще нет... Наш груз жандарма не заинтересовал вообще. Даже курицу себе не дернул. Видать, этот пост при складе здесь совсем не бедствует. Нам же лучше.
Вся процедура проверки документов заняла минуты две от силы. Скрипнув, пошла вверх кривая палка, перегораживающая дорогу.
- Но, клята! - Ян щелкнул вожжами, а я, продолжая на ходу раскланиваться со спиной прячущегося под навесом немца, побежал вдогонку.
А вот теперь начинается самая опасная часть. Как только подъедем к складу, нам придется иметь дело уже не с немцами, а с местным старостой и полицаями, которых могут заинтересовать наши незнакомые лица. А если кто-то из них спросит аусвайсы и окажется, что он знает их прежних владельцев? Для такого поворота событий у меня были заготовлены только пара гранат и молитва. А там - может повезет до леса добежать.
Село оказалось действительно небольшое. Даже не полноценное село... Есть такое понятие - 'градообразующее предприятие'. Здесь таким - 'селообразующим' - исторически является почта. В незапамятные времена кто-то из местных правителей решил поставить на тракте почтовую станцию, на которой можно было сменить уставших лошадей, отдохнуть с дороги... А там, где кто-то отдыхает или просто останавливается на время, обязательно появляется трактир. Может даже - не один. Обслуге, как почты, так и трактира, надо где-то жить и появляется пара домиков, которые потом, в процессе расширения семей, разрастаются. Вот и получаются такие Антополи. Просто классический пример! Вот и трактир, так и оставшийся выполнять свои функции по обогреву и спаиванию путников. А вот еще один - бывший. Здание, явно бевшее когда-то трактиром, сейчас переоборудовано в какую-то контору, у дверей которой скучает часовой.
- Тпру! - вновь остановил лошадей Ян.
Мы остановились у самого въезда на шоссе и мимо с ревом проносятся грузовики, из тентованых кузовов которых выглядывают запыленные лица немецких солдат. Лязгая гусеницами прополз похожий на гроб броневик. И все прут на восток... Ждать пришлось не менее пяти минут. Не особо долго, но пыли мы наглотались знатно. Однако, несмотря ни на что, я постарался запомнить сколько и чего мимо нас проехало. Так же, как запомнить то, мимо чего мы проезжали, когда, наконец, удалось вклиниться в поток, текущий по шоссе.
А вот и склад. Небольшая, приземистая конторка почты, а рядом с ней здание побольше - похоже на большой сарай. Насколько я понял, скорее всего, здесь раньше размещалась конюшня - эдакий барак, в котором явно имеется и второй - даже, скорее, 'полуторный' - этаж, где хранилось сено. В общем, объект небольшой, но довольно вместительный. В любом случае, десяти килограмм тола должно хватить.
У дверей конторы я сразу же увидел старосту, точь-в-точь соответствующего описанию, полученному от, ныне покойных, полицаев. Плотного телосложения, среднего роста, с густой гривой темных волос и небольшой бородкой... Он стоит у крыльца и почтительно внимает высокому, худощавому немецкому офицеру. Судя по недовольному лицу офицера и его резкому тону, мы стали свидетелями разноса, устроенного немцами местному начальству. Чем староста вызвал неудовольствие новых хозяев непонятно, но нам это только на руку - может он, погруженный в собственные проблеnbsp;мы, не будет слишком уж бдительным и не обратит особого внимания на новые лица.
Ян остановил лошадей и принялся спокойно сворачивать самокрутку, лениво озираясь по сторонам. Я же весь дрожу внутри. Кажется, что вот-вот кто-то окликнет или, того хуже - лязгнет винтовочный затвор. Блин, командир называется! Ян, вот, не боится, а я... Сигизмунд вроде тоже спокоен - спрыгнул с телеги и что-то рассматривает в упряжи.
- А вы ще звидкы? - от раздавшегося сзади голоса я вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
Рядом с телегой неведомо как оказался низенький - аж на две головы ниже меня, но какой-то круглый, похожий на колобка, полицай. Усеянное оспинами лицо носит следы обильных возлияний и цветом не сильно отличается от буряка, самогон из которого он, скорее всего, употребляет довольно часто. Его одежда выглядит так, словно он только что хорошенько извалялся в сене, но локоть руки с белой повязкой полицай явно выпячивает всем напоказ - гордится, сволочь! Однако, все впечатление портит винтовка, длиной лишь чуть меньше его роста.
- ...и дэ Мыкыта? - продолжает допрос полицай, пока я его рассматриваю. - Воз його, а вас я не знаю.
- З Козлина мы. А Мыкыту вбыли. - ответил я и, пока опешивший полицай не пришел в себя, быстро продолжил. - Воны по хуторах за Горынью пойихалы... цю... як його... ре-ви-зи-цию проводыть. У нас по селах вже и зибраты нема чого, а Микита и выришыв на хутора...
Полицай грязно выматерился. Из его многоэтажной тирады я узнал много нового о том Никите и его умственных способностях, раз он полез в леса, где, всякий знает, что бандиты кишат как мыши в амбаре. Досталось и самим бандитам - то есть нам. Ух, какие кары призывал этот колобок на наши головы! Даже немецкий офицер перестал отчитывать старосту и глянул в нашу сторону. Я, согласно кивая словам ругающегося полицая, краем глаза заметил, что офицер указал на нас и что-то сказал старосте. Тот мелко закивал и со всех ног кинулся к нам.
- Шо ты, пес поганый, репетуеш! - набросился он на полицая.
- Та ось, кажут, Мыкыту вбылы! - полицай кивнул на меня и сплюнул. - Тот вылупок на лисови хуторы полиз...
- Вбылы - и вбылы! - сплюнул староста. - Як у чоловика розуму нема, то и головы не буде.
Он оглянулся на продолжающего стоять на крыльце офицера и снова повернулся к нам.
- И не лайся, як собака паршивый, при господах нимцях! Живо переносьте все з воза до складу! Корову там дэсь привяжете, а курей до Васыльчихи несить. - последние слова староста выкрикнул уже на бегу, возвращаясь к офицеру.
Колобок, уловив момент, когда офицер перевел взгляд в другую сторону, сплюнул вслед старосте и пошел открывать большие, двустворчатые двери склада.
- Несить сюды! - махнул он рукой в сторону открывшегося прохода. - Бараболя та инши - в мишках у ливои стины, зерно - справа.
- Отвлеки его. - шепнул я Яну, берясь за мешок, в котором спрятан заряд. От нагрузки резко стрельнуло в раненой руке, но пришлось терпеть и не подавать виду. Сомневаюсь, что кто-то предложит, увидев, что я ранен, мне помочь, но лучше не рисковать.
