предательница? У матери такое лицо, что надо послушаться.
–?Сядь, Александра, – велела Евдокия Павловна, когда они вошли в кабинет, и плотно прикрыла дверь.
–?Что случилось?
–?Александра, мы разорены! – тяжело вздохнула маменька, усевшись на стул перед конторкой.
–?Я каждый день это слышу.
–?Но никогда еще наше положение не было таким серьезным. Я об этом и хотела с тобой поговорить. Драгоценности все заложены, имение тоже под закладом. Урожай будет плохим, на улице сушь. У нас больше ничего нет. Одни долги. Что мсье Лежечев? Не собирается ли повторить свое предложение?
–?Спросите у него, – с досадой ответила она.
–?Василий Игнатьевич погорячился, когда не дал согласия на ваш брак. Теперь мы в безвыходном положении и вся надежда только на тебя.
–?Ах, вот как? А кто запирал меня в чулане? Кто запрещал мне читать? Хлестал по щекам? Я всю жизнь ходила в обносках! На меня кричали, меня всем попрекали! Даже тем, что я на свет родилась! А теперь на меня вся надежда! Да за что?!! Почему я должна теперь вам помогать?!! – закричала она.
–?Александрин, ты всего не знаешь.
–?Чего я не знаю?! Чего?! Это вы ничего не знаете! Мне сегодня признался в любви сам граф! Что, получили? Вот вам!
Евдокия Павловна на мгновение потеряла дар речи, но быстро придя в себя, жадно спросила:
–?Граф сделал тебе предложение? А что же ты?
–?Никакого предложения не было.
–?Как же так? Но если он тебя любит…
–?Я ему отказала.
–?Но как же так? – растерялась Евдокия Павловна.
–?Ты хочешь, чтобы я с ним уехала? Чтобы я стала его любовницей?
Евдокия Павловна замялась. Потом что-то прикинула и решительно сказала:
–?Александрин, ты перед нами в долгу. Разумеется, девушке знатного происхождения не пристало слушать такие речи и принимать такие предложения. Иное дело ты. – Евдокия Павловна обернулась на дверь: заперта ли? И, понизив голос, сказала: – Ты незаконнорожденная.
–?Что?!! Вы что, не моя мать?!!
–?Увы, – тяжело вздохнула Евдокия Павловна. – Я твоя мать.
–?Ах, Иванцов мне не отец! Я всегда это знала! – с торжеством сказала Шурочка. – Я всегда это чувствовала!
–?Тут нечем гордиться, – сухо сказала Евдокия Павловна. – Твой отец – человек не знатного происхождения.
–?Кто он?
–?Я не… Я не знаю. Кто-то из дворовых людей, – по-французски промямлила Евдокия Павловна.
– Ах, маменька! – рассмеялась Шурочка. – Вы даже в этом не боитесь признаться! Как же вам нужны деньги! У вас даже гордости не осталось!
–?Эта тайна должна была уйти со мной в могилу, – с пафосом сказала Евдокия Павловна. – Но положение наше безвыходное. И если бы их сиятельство согласился оплатить наши долги…
–?Ах, вот до чего дошло! Вы меня продаете! Как вашу крепостную девку! Ну да! Так оно и есть! Я и есть ваша крепостная! Ведь мой отец – дворовый человек!
–?Не кричи так, – поморщилась Евдокия Павловна.
–?Но ведь вы – моя мать! Неужели вам не жалко меня? Ах да! Я понимаю! Вы видеть меня не хотите! Не хотите, чтобы я вам напоминала о прошлом! Ошибки молодости, да? Но неужели же вам не стыдно? Ведь об этом все узнают! О том, что вы продали свою дочь! Вы же не объявите всем, что я незаконнорожденная? Молчали же вы все эти годы?
–?Но его сиятельство так богат. Кто посмеет нас осудить? Даже если и посмеют… Если уж выбирать между нищетой и общественным порицанием…
–?Да, вы свой выбор уже сделали, – горько сказала Шурочка. – Даже не сейчас. Вчера. Когда пошли в кабинет графа, чтобы украсть алмаз.
–?Что ты такое говоришь! – всплеснула руками Евдокия Павловна!
–?Я слышала, как ночью вы требовали алмаз у Жюли. Вы сделали это вместе, я знаю. Вы были в кабинете, а она следила, чтобы вас не застали на месте преступления. А сегодня ночью вы делили алмаз.
–?Ты подслушивала!
–?А мне можно! – тряхнула она кудрями. – Я не благородная! Я «отродье»! Мне теперь все можно!
–?Александра, войди в наше положение, – взмолилась Евдокия Павловна. – Ведь мы тебя растили. Поили тебя, кормили. Одевали. Образовывали. Одно твое бальное платье обошлось нам в кругленькую сумму, – напомнила маменька.
–?А без него вы бы меня не продали так выгодно, – усмехнулась она. – Надо же показать товар лицом.
–?Александра! Что ты такое говоришь!
–?Вы хотите, чтобы теперь я решила все ваши проблемы. Поехала бы к графу и обо всем с ним договорилась. В таком случае отдайте мне алмаз! Сначала я верну его сиятельству то, что у него украли!
–?Я ничего не крала! Не смей так говорить с матерью! – Евдокия Павловна вскочила и затопала ногами.
–?Смею! – Она тоже вскочила. – Вы даже не помните, кто был моим отцом! Да вы этого просто не знаете! Кто вы после этого?! А меня вы отныне и пальцем не тронете! Слова поперек не скажете! Иначе я не буду устраивать ваши дела! Если вы, маменька, так хотите денег, попросите у своих
Евдокия Павловна вдруг побледнела и взялась руками за шею, как будто бы ей было душно. Из ее горла вырвался протяжный стон:
–?Душно… Воды…
И, беззвучно шевеля бескровными губами, мать начала оседать на пол, беспомощно цепляясь руками за край стола. Шурочка посмотрела на нее брезгливо и крикнула:
–?Варька! Сюда! Барыне плохо! Кто-нибудь!
Никто не появился, тогда она распахнула дверь И закричала еще громче.
–?Варька! Сюда!
Когда прибежали дворовые и засуетились возле барыни, Шурочка тут же ушла в сад. Разговор с матерью дался ей с трудом, но зато она теперь знала, в чем дело. Итак, она товар, и все хотят ее продать. А кто-то хочет купить. Недаром же ей так ненавистно крепостное право! Сердцем чувствовала. Но зато… Зато она теперь с чистой совестью может принять предложение его сиятельства, каким бы оно ни было.
–?Я свободна! – горько сказала Шурочка. – Свободна! И – я уезжаю!
И побежала по тропинке к беседке, плакать.
Но слезы высохли сами собой, когда в беседке она наткнулась на Софи. Та задумчиво теребила белые лепестки ромашки. На ней было белое платье. Из всех сестер Шурочка любила ее меньше всего. Мари была занудой, но Шурочка ее понимала. Не оправдать ожидания родителей – это тяжело. Такая красавица и осталась в девках! Мари можно только пожалеть. Жюли добрая, а Долли просто глупа. Что же такое Софи, Шурочка не поняла и по сей день. Простенькое личико, а наряды с претензиями. Что ни слово, то укус. Не говорит, а жалит. Как оса. И похожа она на осу: черные волосы, длинный хрящеватый нос, узкие губы и любовь к желтому цвету. Но сегодня Софи в белом. Отрывает один за другим лепестки ромашки, приговаривая:
–?Любит, не любит. Любит, не любит…
