– Да что ж вы этот чудесный напиток как водку хлещете, – засмеялась Юлия Арсеньевна.
– Конфеты берите, вкусные, – угощал Егор.
– А ведь нам тоже есть что отметить, правда? – уже чуть заплетающимся языком сказал Валерка. – У нас сегодня тоже знаменательный день!
– Да, а в чем дело? – спросил Егор. Он был на седьмом небе. Этот факс из Франции означал новую жизнь для его фирмы, для него самого и его сотрудников, которые в него поверили и остались с ним. Он был уверен – отныне все пойдет как надо. – А знаете, Юлия Арсеньевна, я перед вами очень виноват! – вдруг сказал Егор, почувствовав, что радость его будет неполной, если он не очистит душу. Да и шампанское подействовало…
– Вы виноваты передо мной? В чем же?
– Я хочу перед вами повиниться… Я чуть было не стал вором. Более того, я им стал… Но совесть заставила меня… Ну, не смог я… Прожил вором ночь, а утром понял, что лучше вообще не жить… И вернул…
Валерка навострил уши.
– Егор, что вы плетете? Вы вор? Да я в жизни в это не поверю. Я столько лет вас знаю… Чуть ли не с детства!
– А я… Я все-таки пошел на преступление и, хуже того, использовал вас…
– Меня? – отшатнулась Юлия Арсеньевна. – Но каким образом, что все это значит? Вы пьяны, да?
– Помилуйте, Юлия Арсеньевна, я мужчина, как говорится, в цвете лет и не могу опьянеть от бокала шампанского так, чтобы возвести на себя такую напраслину! Вот послушайте меня и отпустите мне этот грех!
– Но я не священник, чтобы отпускать грехи!
– Ничего, если вы отпустите мне этот грех, с меня будет довольно. Я должен вам все сказать, иначе… мне не будет в жизни счастья!
Валерка смотрел на него во все глаза. Ну надо же! Неужели сейчас последний пазл в картинке встанет на свое место? Он уже обо всем догадался.
– Господи, я даже не знаю, как начать… Дело в том, что у меня были плохи дела, с меня требовали дань…
– Дань? Кто? Рэкет?
– Ну, что-то вроде того… Мой долг рос с каждым днем, мне уже грозили смертью и тут… Я зашел к вам, чтобы позвонить, у меня не работал телефон, помните?
– Помню.
– И я споткнулся в передней и уронил ключи, которые висели на гвоздике, вы сказали, что это ключи от квартиры Истоминых… И я вдруг подумал – если взять эти ключи, забежать на одну минутку в их пустую квартиру, я буду спасен. Одна небольшая картина, кусочек холста спасет мою жизнь… Разве жизнь не стоит кусочка холста?
Он налил себе шампанского и опять залпом выпил его. Признание давалось ему с трудом.
«А я все-таки умный, – с удовольствием подумал Валерка. – Сразу понял, куда он клонит».
– Ну и я… Я это сделал… Взял ключи у вас, а вечером, когда Натка ушла к матери в больницу, зашел к ней и унес Сислея. Утром ко мне должны были прийти за долгом, это был последний срок…
– И вы надеялись, что они согласятся взять картину? – удивленно осведомился Валерка.
– Да. Среди них был один вполне образованный человек, я рассчитывал, что он поймет ценность этой картины…
– И что же? – дрожащим голосом спросила Юлия Арсеньевна.
– Я не смог… Я вдруг понял, лучше умереть честным человеком, чем жить вором… Пусть даже меня никогда бы не заподозрили в этой краже, все равно… Я дождался, когда Натка уйдет в школу, вошел и повесил картину на место. Кажется, она так и не заметила исчезновения…
– А что же было с вами? – спросил Валерка.
– А меня бог спас! Тот человек, что давил на меня, погиб в автомобильной катастрофе в ту самую ночь.
– Боже мой! – прошептала Юлия Арсеньевна. – Вот так история!
– А сегодня я понял, что должен, просто обязан излить душу… Может, надо было в церковь пойти, к исповеди, но я не умею… Не знаю, как… А вы, Юлия Арсеньевна, я был уверен, поймете меня.
– Я не знаю… Но вы раскаялись, и раскаялись вовремя, не потом, а сразу, и вернули украденное, рискуя наутро быть убитым… Если бы я могла, я бы отпустила вам этот грех…
Егор схватил ее руку и благоговейно поцеловал.
– И вы по-прежнему будете пускать меня к себе, не прогоните?
– Нет, не прогоню. Потому что вы честный человек, Егор. Это было искушение, и вы его выдержали…
– Но я все же поддался ему, хоть и ненадолго.
– Все, Егор, мы закрываем эту тему, иначе… И вот еще что. Никогда и никому больше не рассказывайте об этом. Валерик, я очень надеюсь, что вы тоже похороните в душе эту тайну и ничего не расскажете ни Наташе, ни Степаниде.
– Степанида? Кто такая Степанида? – встрепенулся вдруг Егор.
– Степанида – очень славная девочка, подруга Наташи и Валерика.
– Хорошо, – кивнул Валерка, – я никому ни слова не скажу.
– Юлия Арсеньевна, вы – само великодушие! – воскликнул Егор. – И у меня просто нет слов…
– И не надо! Не надо больше слов!
– Слушаю и повинуюсь! – Егор вдруг взглянул на часы и вскочил. – Ох, мне пора, дела, дела, знаете ли… Я бесконечно вам благодарен! И удаляюсь, удаляюсь!
Он ушел. Юлия Арсеньевна вздохнула.
– Валерик, вы сумеете промолчать об этом?
– Сумею! Я же мужчина.
– Подумать только, причиной скольких драм стала маленькая картина…
Егор распрощался с Юлией Арсеньевной и Валерой и ушел.
– Юлия Арсеньевна, у вас, значит, есть ключи от Наташиной квартиры?
– Есть, а что?
– А давайте сделаем ей сюрприз!
Степанида и Наташа медленно брели домой из школы.
– Знаешь, Степка, если б ты у меня не жила, мне одной было бы очень плохо.
– Плохо? Почему? От страха?
– И от страха, и от тоски.
– А чего тосковать? Картина-то твоя нашлась, маме лучше, у тебя все хорошо, Натка.
– Нет, пока нет. Я ужасно боюсь, что они выследят Костю или Валерку… Опять заберут Сислея и, не дай бог, еще что-нибудь с ребятами сделают. Да, Степка, я совсем забыла, мама хочет с тобой познакомиться. Я ей про тебя сказала. Пойдем сегодня к ней, ладно? А Юлия Арсеньевна, наверное, согласится, чтобы ты один день пропустила…
– Зачем пропускать, я все успею, я к ней прямо сейчас побегу, все равно в больницу только к пяти можно… Ну, побуду сегодня поменьше у нее, и все дела. Надо вот только, как придем, Валерке от нее позвонить, про вчерашнее рассказать и про звонок этого Витковского. Знаешь, Натка, давай бегом, а то тащимся как черепахи.
И они припустились бежать. Влетели в подъезд.
– Ты иди домой, а я прямо к Юлии, возьми только мою сумку!
– Хорошо, – кивнула Наташа и открыла дверь ключом.
А Степанида позвонила к Юлии Арсеньевне.
Открыл ей… Валерка.
Степанида опешила.
– Ты чего тут делаешь? Ой, Юлии Арсеньевне плохо?
– Ей хорошо! Она шампанского напилась и заснула!
