произошло. Никита был в том мире и раньше, даже получил там рану. И не заболел. Он даже проходил полное обследование на медицинском терминале, который ничего не обнаружил. Но на всякий случай меры предосторожности не повредят. Нужно известить медиков.
Сепе уже отошел к экрану и говорил с Аней. Никита, все еще голый, постарался не покраснеть, когда Аня взглянула на него с уважением и интересом, услышав рассказ о происшедшем. И умения быстро соображать ей тоже было не занимать:
— Я сейчас свяжусь с Лабораторией Виробики — они там все знают Никиту и очень заинтересованы его судьбой. Они могут сделать все, что надо — оборудование для анализа и дезинфекции на все случаи жизни у них есть. С медиками они сами свяжутся. Мы все будем обследоваться у них — это не их профиль, но никто лучше их не сможет проанализировать чужие бактерии и вирусы. Ербол, советую передать эти веточки им на анализ. Они ведь привыкли работать с самыми необычными жизнеподобными конструкциями.
Вскоре на экране появился старый знакомый — Искандер Ахатов. Он был очень деловым:
— Привет, Никита. Аня рассказала мне о твоем успехе. Поздравляю. Группа быстрого реагирования уже вылетела к вам. Аня правильно сделала, что обратилась к нам: нужная аппаратура есть только в лабораториях, подобных нашей, и у космиков. Наши крошки тоже, если сбегут, порой могут дел понаделать. Но у вас нет особых оснований для страха — скорее всего ничего не будет. Тамошняя жизнь либо имеет слишком иную структуру, чтобы заражать нас, либо наоборот, слишком похожа — на нее хватает нашей иммунной системы. Вообще почти все микроорганизмы в природе слишком специализированы к определенным условиям, чтобы быть опасными. Вы знаете наверное, что даже болезнетворный микроорганизм может поражать два-три вида, и то близких. Нам не опасны болезни растений, или рыб, или рептилий. И болезни большинства млекопитающих тоже. Так что шансов, что в лесу ты подцепил что-то, способное выжить в твоем организме, очень мало.
— А вирусы? — спросил Никита.
— Ну, вирусы вообще чаще всего приспособлены к паразитированию на единственном виде. Но все выяснится после анализа твоих образцов.
Аварийная команда прибыла быстро. Когда они вошли в комнату в своих блестящих обтягивающих костюмах, Никита заметил, что за дверью натянута прозрачная пленка. Трое собирали там каркас из толстых прутьев. Вокруг голов вошедших колыхались в такт дыханию почти невидимые пузыри. Окна были мгновенно обтянуты пленкой, которая сама липла к стенам, а всю комнату стали обрабатывать приборами, похожими на пылесосы. Руководитель команды сказал Ерболу:
— Мы не ждем серьезной опасности, но на всякий случай проведем обработку по максимальному варианту. Сейчас будет готов шлюз, вас положат в гермококоны и отправят в лабораторию. Где ваши образцы?
Веточки, принесенные Никитой, были упакованы в большой прозрачный ящик. Минут через десять в комнату вплыли платформы — что-то вроде носилок, летящих по воздуху. Когда Никита лег, вокруг его тела с легким шелестом поднялся прозрачный колпак. В шлюзовой камере носилки подверглись обработке несколькими жидкостями, стекавшими водопадом по колпаку. Потом платформы поплыли по коридору и через небольшую дверь влетели на крышу, где их ждал большой гравикар.
В знакомом помещении Лаборатории Виробики, когда входная дверь герметично закрылась, гермококоны раскрылись, позволив всем встать чтобы раздеться самостоятельно. Здесь уже стоял не один медицинский терминал, а несколько. На одном из них — Никита быстро отвел глаза — лежала обнаженная Аня. Работа этого терминала уже началась, смотреть было неприятно: Аня лежала без сознания, а из поверхность кровати выходило что-то вроде толстых черных волос, изгибающихся дугами и впивающихся в ее прекрасное тело. Никита быстро разделся, лег, и сразу на него навалилась темнота.
Когда Никита очнулся, в комнате никого не было. Исчезли и лишние медицинские терминалы. Видимо обследование его товарищей прошло быстрее. Этого можно было ожидать — они могли подхватить чужие бактерии только от Никиты. Только странно было, что никто его не встречает. Когда Никита одевался, вспыхнул экран и появилась улыбающаяся Аня.
— С пробуждением, герой. Твое обследование шло четыре дня, у нас обошлось быстрее. Сразу скажу, что ничего опасного не обнаружено. Скорее иди домой — все собрались, ждут тебя.
Экран отключился, не дав Никите сказать ни слова.
Дома ждала его одна Аня, «всех» не было.
— Ну, здравствуй, наш герой — сказала она.
— Почему герой? Иронизируешь? Я разве давал повод? — Никита немного обиделся.
К его удивлению Аня рассмеялась, подошла к нему, обняла и поцеловала. Поцелуй этот был чисто дружеским, не таким, о каком мечтал бы Никита. Но он был поражен: до сих пор Аня не проявляла к нему такой дружбы, держа на дистанции.
— Никакой иронии, — сказала Аня — ты сегодня действительно герой. Мы решили отметить твой успех — все собрались уже в лесу, жарят шашлык. А я осталась, чтобы отвезти тебя. Чтобы ты не мучился отсутствием информации, сразу могу рассказать: на тебе обнаружено несколько неизвестных микроорганизмов, но не представляющих никакой опасности. И твои веточки доказали, что ты действительно побывал в другом мире.
Гравикар летел низко и не очень быстро. Никита за своими проблемами как-то упустил из виду, что наступила осень, а сейчас смотрел на проплывающие под ним разноцветные пятна: темно зеленые, почти черные ели, более светлая зелень сосен, все оттенки зеленой, желтой и красной листвы. Он подумал о том, как все-таки удивительно похож лес того мира на земной, подмосковный. Только сезоны чуть сдвинуты: там лес уже почти утратил листву и готовится принять снега, а здесь самая прекрасная пора осени. Никита взглянул на Аню: она была погружена в свои мысли, лицо ее было серьезным. Штормовка из грубого брезента и вязаная темно-зеленая шапочка подчеркивали удивительную нежность ее кожи — за лето Аня так и не загорела, и сияние серых, с длиннющими ресницами глаз. Аня была просто обворожительна — настоящая лесная богиня, эльфийская принцесса. Куда прекраснее, чем настоящая эльфийка из другого мира. Аня почувствовала взгляд Никиты и, осияв его глазами, улыбнулась. Похоже, настроение ее было очень хорошим сегодня. Никита вспомнил прикосновение нежных губ. Анина рука легла на его руку.
— Так здорово выбраться наконец в лес. — сказала Аня — Я очень люблю лес, но слишком давно никуда не ходила. Это из-за тебя. Будешь ходить со мной?
— Я с радостью, я тоже очень люблю лес. Только ты меня никуда не приглашала, а навязываться я не умею. Аня, твое отношение ко мне изменилось?
— Да, конечно. А ты ждал иного? Ты был раньше непонятно кем, а теперь для меня ты — человек. Человек, способный сделать нечто серьезное. Пока тебя обследовали, я поговорила с ребятами о лаборатории, о твоей работе там. Теперь я вижу, что ты сможешь стать одним из нас, и возможно не из самых последних.
Никиту несколько покоробило такое откровенное заявление. Но, с другой стороны, как бы Аня не относилась к нему раньше, теперь все стало гораздо лучше.
— Ты имеешь ввиду мою способность к магии?
— Нет, не это. Это — случайность. Конечно это помогло тебе раскрыться раньше, но главное — как ты работал над этим. Ребята мне рассказали.
Гравикар опустился на поляну на берегу небольшой речушки, скорее ручья. Еще в полете Никита увидел поднимающийся оттуда дым: народ на поляне деятельно занимался приготовлением к пикнику. У костра Сепе жарил что-то на огромной закопченной сковородке, рядом Шурик Талалай и Андрей Печковский занимались дровами. Ербол жег еще один костер в яме, а у высокой треноги из жердей столпились Володя Суходольский, Искандер Ахатов и Тепе. Никита не сразу понял, что они делают, но когда Володя приветственно махнул ему окровавленной рукой с длинным ножом, Никита разглядел, что он разделывает подвешенную на жердях тушу какого-то зверя. Рядом на земле лежал длинный черный лук и колчан со стрелами. Искандер и Тепе нанизывали кусочки мяса на длинные прутья. Картина охотничьего привала была полной. Вся публика была радостно оживленной. Даже Тепе изменил своей замкнутости и внимательно слушал Искандера, который что-то рассказывал ему, и сам громко смеялся. Улыбка Тепе — Никита уже научился понимать выражение его лица, была действительно веселой, а не вежливо отстраненной, как обычно.
