— Верю вам на слово, сэр.
— На мое слово можно положиться. Особенно если тебя обнаружили в магазине с полными руками товара.
— Не помню, сэр.
— Вы бывали там раньше, верно?
— Не помню, сэр.
— Чем вы зарабатываете на жизнь, Джеймс?
— Я безработный, сэр.
— И когда вы в последний раз работали?
— Не помню, сэр.
— Вы что-то много чего не помните, верно?
— У меня память плохая, сэр.
— Может быть, ваше личное дело напомнит вам кое-что, Джеймс? — спросил начальник.
— Может быть, сэр. Не могу сказать.
— Прямо не знаю, с чего начать, Джеймс. Вы не были идеальным гражданином.
— Неужели, сэр?
— Наш город не хуже других. Итак, в 1948 году — нападение и ограбление, 1949 год — появление в обществе в непристойном виде, 1951 год — кража со взломом, 1952 год — опять ограбление с нанесением телесных повреждений. Вы не такой уж и простой парень, а, Джеймс?
— Как скажете, сэр.
— Да уж скажу. Так что насчет того магазина?
— Я ничего не помню про магазин, сэр.
— Зачем вы туда полезли?
— Я не помню, как лез в магазин, сэр.
— Э-э-э. А это что еще? — вдруг сказал начальник.
— Сэр?..
— Стоит посмотреть чуть пораньше, а, Джеймс? Вот ваше дело. Запись 1938 года. Обвинение в убийстве первой степени, приговорен к смертной казни.
Все собравшиеся легавые принялись перешептываться. Стиви нетерпеливо подался вперед — ему хотелось получше рассмотреть бездельника, который давал ему советы.
— Так что случилось, Джеймс?
— Где случилось, сэр?
— Вас же приговорили к смертной казни, нет? Как получилось, что вы до сих пор с нами?
— Обратился с апелляцией.
— И вторичного слушания не было?
— Нет, сэр.
— Вам здорово повезло, верно?
— Верно, если вы меня спрашиваете.
— Вам удалось избежать электрического стула, и вы еще обижаетесь на судьбу? Ну, на этот раз закон не промахнется!
— Я плохо разбираюсь в законах, сэр.
— Не разбираетесь, говорите?
— Нет, сэр. Одно знаю, если хочешь поднять на ноги весь полицейский участок, нужно только купить бутылочку дешевого винца и распить ее, не вмешиваясь в чужие дела.
— На себя намекаете, Джеймс?
— Именно этим я и занимался, сэр.
— И вы не помните, как залезли в тот магазин?
— Я ничего не помню.
— Хорошо, следующий!
Скиннер медленно повернул голову и встретился глазами со Стиви. И снова во взгляде была та же безмолвная мольба. Потом он отвернулся и поплелся со сцены, вниз по ступеням в темноту.
Рука копа сомкнулась на бицепсе Стиви. На какое-то мгновение он не понял, в чем дело, но потом до него дошло, что он — следующий. Он стряхнул руку копа, расправил плечи, поднял голову и стал подниматься по лестнице.
Стиви тут же почувствовал себя как бы выше ростом. Он ощущал себя актером, выходящим на сцену, чтобы сыграть по собственному сценарию. Над сценой и темным залом с сидящими в нем копами висела аура какой-то нереальности.
Начальник полиции стал читать о нем информацию, но Стиви ее не слушал. Он смотрел на лампы, которые на самом деле не были такими уж яркими и не слепили его. Неужели у них нет ламп поярче? Почему они не направили на него побольше света, чтобы все могли рассмотреть его, когда он будет рассказывать свою историю?
Стиви сделал попытку всмотреться в лица детективов, но не мог их ясно разглядеть. Он слышал голос главного копа, но не различал отдельных слов, улавливая лишь интонацию. Он посмотрел через плечо, хотел увидеть, до какой отметки ростомера достает, но потом встал, расправив плечи, поближе к подвешенному микрофону, потому что хотел, чтобы все услышали, когда он начнет говорить.
— Обвинения не предъявлено, — сделал вывод полицейский. Последовала продолжительная пауза, и Стиви ждал затаив дыхание.
— Тебя задержали в первый раз, Стиви? — спросил коп.
— А вы не знаете? — съехидничал Стиви.
— Я тебя спрашиваю.
— Да, в первый раз.
— Хочешь рассказать нам все?
— А нечего рассказывать. Вы и так все уже знаете.
— Конечно, но мы хотим выслушать твою версию.
— О чем это вы?
— Расскажи нам все, Стиви.
— Хотите прогреметь на весь штат из-за обыкновенного ограбления? У вас что, времени полно?
— Мы никуда не торопимся, Стиви.
— А вот я тороплюсь.
— Куда, интересно? Куда это ты собрался, сынок? Давай рассказывай.
— Что рассказывать-то? Произошло ограбление кондитерской, только и всего.
— Это ты ее ограбил?
— А это вы еще должны доказать.
— Нам уже известно, что это ты.
— Тогда не задавайте глупых вопросов.
— Зачем ты это сделал?
— У меня кончились сигареты.
— Продолжай, сынок.
— Я сделал это, потому что мне так захотелось.
— Зачем?
— Послушайте, вы поймали меня с поличным, поэтому оставим это, а? Зачем напрасно терять время?
— Мы хотим выслушать все, что ты можешь нам рассказать. Почему ты выбрал именно эту кондитерскую?
— Выбрал, и все! Положил в шапку бумажки и вытянул одну.
— Да неужто? Ты ведь не делал этого, Стиви?
— Нет, конечно не делал. Я выбрал эту кондитерскую, потому что там работает только один старый хрен, и я решил, что это будет плевым делом.
— И во сколько ты вошел в кондитерскую?
