принца поведение… Несомненно, его запрут куда-нибудь, понадежнее Шпассенринка.
При этой мысли, грудь прошила тонкая острая игла, горло перехватило: я же не выдержу больше!… Но до глаз слезы не добрались. Диант зажмурился и свернулся, пытаясь укрыться от безжалостной действительности хотя бы одеялом. Почему он не имеет права, хоть умереть на свободе, а не среди стен, смыкающихся над ним могильным склепом? Почему он вообще не умер – всем, включая его самого, стало бы только лучше…
Он вздрогнул и вскинулся, когда лба коснулась прохладная ладонь.
– Ди? – бесшумно появившийся Дамир сел рядом.
Чародей выглядел усталым и грустным. Серебряный венец он снял, но даже без такого украшения его высокое положение было очевидно.
А это значило, что за их встречей стоял король. Диант молчал, опустив голову, но очень хотелось спросить зачто: чем бы он не успел разочаровать волшебника, для чего было обманывать? И зачем тот теперь сюда явился? В чем бы он ни был виноват, но ему же тоже бывает больно…
– Ди, как ты чувствуешь себя? Голова не кружится? – встревожено спросил Дамир: поле мальчика было нестабильным и прерывисто мерцало.
– Немножко, – выдавил Диант.
От слабости подташнивало и покачивало, но дышать сегодня было все-таки легче. Только сердце тяжело, словно нехотя, ворочалось в груди.
– Ляг обратно. И тебе поесть не мешало бы…
– Не хочется… – прошелестел тусклый безжизненный ответ.
– Ди, ты обещал верить мне, – стараясь справиться с волнением, Дамир осторожно сжал его руку, – Если кто-нибудь попробует тебя обидеть, мы просто уйдем.
Диант потрясенно вскинул на него недоверчивый взгляд, думая, что ослышался, – но направленные в пространство синие глаза, в которых словно в зеркале отражалась вся его боль, были серьезны и абсолютно искренни.
– Можно… – робко вырвалось жалобное, – сейчас…
Дамир вдруг ощутил неподдающийся описанию приступ обжигающей злобы: на себя, на весь белый свет, на всех тех, кто умудрился затравить ребенка до такой степени. На какой-то миг он даже утратил способность различать опалесцирующие поля, так что можно было сказать, что гнев был ослепляющим.
– Ди, послушай… – ему понадобилось усилие, что бы начать говорить, – Знай, что есть трое людей, которые тебя всегда защитят: Лиз, мой наставник и я. Но я прошу тебя, подождать. Во-первых, пока ты выздоровеешь. А во-вторых, прошу тебя, выслушай, что скажет тебе король. Потом, если захочешь, мы уйдем сразу же. Обещаю!
– Хорошо… – покорно согласился Диант, готовый на что угодно ради даже призрачной надежды не оказаться снова в заточении.
– Ди! Я говорю это не из-за того, что считаю тебя в чем-то виноватым и заслуживающим наказания. Наоборот! Тебе нужно поговорить с отцом, – Дамир особенно подчеркнул последнее слово, – именно потому, что нет никаких причин, мешающих тебе смотреть в глаза людям прямо! За тобой нет никакой вины и тебе нечего бояться.
Он привлек мальчика к себе и продолжил, опережая невысказанный вопрос:
– В жизни много несправедливости, Ди. И тебе не раз придется с нею столкнуться. Не раз придется отстаивать себя, тех, кто тебе дорог… Иначе не бывает. Даже у принцев и волшебников.
– Я понимаю, лорд Дамир, – Диант смиренно опустил голову, выдергивая нитки из одеяла.
– Не нужно обращаться ко мне так официально, – вместо последующей лекции улыбнулся его защитник, – Я надеюсь, мы станем друзьями.
Он говорил с такой спокойной уверенностью, что любое сомнение в возможном будущем казалось просто нелепым и торопливо отступало, прячась в глубочайшую тень.
– Мне бы тоже хотелось… – мальчик застенчиво улыбнулся.
Он по-прежнему, даже еще лучше чувствовал силу чародея, хотя и не погружался в нее полностью как раньше, но возникшее ощущение скорее всего было связано не с этим: ощущение, как будто в зыбкой голодной трясине у него под ногами вдруг оказалась надежная твердь.
– Хотеть – это все, что необходимо в таких делах, – молодой человек поднялся.
– А можно мне тогда… погулять? – выпалил Диант, пока чародей не ушел, и покраснел от своей наглости.
– Не только можно, но и нужно! – Дамиру снова пришлось делать над собой усилие чтобы тон оставался легким и спокойным, – Правда, сегодня тебе лучше побыть в постели. Завтра сходим.
Он не мог видеть, как опять поник маленький принц, – не то что бы тот сомневался, просто слишком глубоко в сущность въелся страх, – но наблюдая за угасающими переливами его цветов, решительно заключил:
– Сейчас ты все-таки что-нибудь съешь, если хочешь завтра гулять, а потом… – предназначенная Дианту улыбка согревала лучше любого огня, – Оставаться в постели, еще не причина чтобы скучать!
В правдивости его слов принц убедился в полной мере. Устроившись на подушках, сложенных так, что бы мальчик мог удобно опереться, они на пару отдали должное доставленной снеди, и оказалось, что в компании даже есть гораздо интереснее. Пока они болтали о книгах, у Дианта внезапно проснулся зверский аппетит, так что тарелки были едва ли не вылизаны подчистую. Правда, сначала он напрягся под опасливо-любопытными взглядами прислуги, но восхитившая его невозмутимая небрежность волшебника, наплевательское отношение к чопорным требованиям дворцового этикета, – оказались все же заразительными.
Затем принц получил в свое полное распоряжение принадлежности для рисования, которые все же были до поры отложены, уступив место шахматной доске.
– Ваш ворон… – стесняясь проговорил мальчик, глядя как пообещавший научить его игре, молодой человек перебирает фигурки, – Вы можете смотреть через меня.
– Спасибо, – Дамир был тронут его предложением, – Но не стоит тебя напрягать. Думаю, я обойдусь.
Он нашел еще более занимательный выход из положения, отметив каждую фигуру своей магией, и они ожили: офицеры отдали честь, занимая свое место, солдаты поправляли амуницию, короли и королевы грозно хмурились. Пустяковина, шалость, – но Диант совсем развеселился и оживился, наконец-таки став похожим на обычного нормального ребенка.
Когда их прервала Лизелла, выдержавшая настоящий бой, что бы не пустить к ним Эрнста, принц без тени недовольства выпил лекарство, видимо придя к выводу, что болеть и в самом деле не так уж плохо. Особенно, если рядом друзья.
Даже не верилось, что это безумие с побегом закончилось, и Диант здесь, целый и невредимый. Ансгар долго смотрел на спящего сына, которого не видел… Да, получается со времени последней вспышки.
Когда он его ударил.
Вот уж чего не мог себе простить! И не смог вернуться. Он ведь и в самом деле начал бояться, что Диант сходит с ума, и боялся увидеть тому новые доказательства. Отгороженное калейдоскопом событий и дел, время летело почти незаметно, так что прошел не один месяц. И не два. Странно, но сейчас король почти не узнавал сына, и вовсе не потому, что мальчик все еще выглядел нездоровым, как будто голодал не четыре дня, а полгода. Благодаря стараниям волшебников найденному принцу не придется долго валяться в постели, и на щеках у него уже проявился естественный румянец.
Он изменился в другом, не внешне. Дианта как-будто подменили, – по сравнению с нынешним прежний принц казался заводным болванчиком, каким-нибудь чародейским фантомом, а еще вернее злобным подменышем, оставленным подлой нечистью из злой сказки, и только сейчас вернулся настоящий живой ребенок.
Однако вместе с ним, пришла и нечисть, а все богатство чувств предназначалось не ему. Сегодня чуть раньше он уже заходил к мальчику, но его даже не заметили: слепой маг учил Дианта… играть на гитаре! Пока он незамеченным смотрел на сияющую мордашку принца, в короле вдруг поняла голову ревность. Что такого смог сделать этот молодчик всего за пару дней, что Диант не просто был как шелковый, – глядя на
