— которые исчезали самое большее спустя полчаса — но избавиться от неприятного ощущения не удавлось.
Кроме того, были сны.
Несколько месяцев — или лет? — назад лишь во сне она ощущала себя живой и настоящей. Сны более походили на настоящий мир, нежели дымящиеся руины, останки людей и чего-то такого, что вызывало ужас и после смерти, мёртвые леса и отравленные озёра… Война никогда не бывает справедливой — как всякое потрясение, она поднимает со дна жизни огромную волну нечисти. И неизвестно, что страшнее — те битвы, о которых позднее слагают легенды или те, о которых предпочитают никогда не вспоминать… Во снах не было ни войны, ни огня, ни грязи.
А теперь, вот уже третью ночь, приходили видения каменного мешка, душной комнаты, заставленной огромными котлами и чанами, из которых поднимался едкий дым… И останки человека — судя по всему, съеденного заживо — посреди этой жуткой картины… Несколько раз она просыпалась от собственного крика. Приходил новый сон, и оживало всё то же жуткое видение… Оно преследовало её и наяву. Сидеть над шубой с иголкой в руках помогало хоть как-то избавиться от наваждения.
Было и ещё одно — отчасти приятное — явление. Память перестала проваливаться в небытие, стоило ей в очередной раз разомкнуть веки утром.
…Она обнаружила, что сидит, довольно давно, и прислушивается к звукам из погреба.
Тихо. Никто не шуршит, ничьи резцы не обрабатывают неподатливое дерево. Никто не попискивает, утверждая свои права на пищу, на территорию, на что бы то ни было… Тишина.
Спокойствие это было оглушительным. Страшным. Женщина отложила в сторону шубу и на цыпочках подошла к массивной крышке.
Прислушалась.
Чьё-то едва заметное дыхание или всего лишь свист ветра? Осторожные мягкие шаги или игра воображения?
В руке у неё была кочерга — единственный предмет, показавшийся подходящим оружием. Единственный нож, который удалось отыскать и кое-как заточить, был очень тонким.
Сосчитав до десяти, она перевела дыхание и рывком откинула крышку. Ничего не случилось. Разве что затихли последние звуки, доносившиеся оттуда… или же она попросту пришла в себя.
— Я знаю, что ты там, — произнесла она громко, чувствуя себя невероятно глупо. — Хватит прятаться. Выходи!..
Удары собственного сердца звучали так громко, что она боялась оглохнуть.
Когда чья-то нога опустилась на скрытую во мгле ступеньку, она едва не выронила кочергу. А крик… от страха горло её словно сжало стальным обручем.
Когда две руки легли на верх лестницы, она обрела способность спокойно дышать и рассуждать.
Руки были такими же хрупкими и тонкими, как и её собственные…
Светлейший возник в дверном проёме неожиданно. Он выглядел как-то странно. Теммокан недоумённо смотрел в серые глаза начальника и осторожно вернул на место очередной шарик, что только что извлёк из «гнезда» — контейнера, в который входило две сотни 'зрячих камней'.
— Оставь это всё и быстро за мной, — велел он и, кивнув куда-то себе за спину, повернулся (с мягким шорохом, что всегда сопровождал его) и быстрым шагом удалился.
Теммокана всё ещё задевало то, что Светлейший полагал свои указания само собой обязательными к исполнению. В пределах Хранилища он был всемогущ (или, по крайней мере, так думал). Взывать к нему, пытаться убеждать — всё это было бесполезно. И, как это ни странно, никто никогда не возмущался. Ни за глаза, ни открыто.
Навигатор не вполне ещё пришёл в себя после той 'ряби на небе' и мысли его были поглощены совсем иным. Фигура на берегу озера не давала ему покоя.
Как же это могло произойти?
…Они спустились по трём винтовым лестнциам, Светлейший лично отвер своим «универсальным» ключом три массивных металлических двери (исключающих вякую возможность пройти сквозь них, припомнил навигатор) и, остановившись на пороге одного из хранилищ (Теммокан расширенными глазами обвёл уходящие во мрак стены — и «гнёзда», 'гнёзда', «гнёзда». Похоже на птичью колонию, подумал Теммокан неожиданно и едва не рассмеялся, представив, кто мог бы снести подобные «яйца». — Здесь, — послышался голос из-за его спины. Теммокан обернулся. Даллатер стоял у порога. — Комната для охранника справа от тебя. Посиди пока здесь. Твой ключ, — он протянул руку повелительным жестом и навигатор подчинился, сам не осознав этого.
— Я вернусь за тобой, — пообещал Светлейший и дверь мягко затворилась перед Теммоканом.
Стало темно.
— Какого… — охрипшим голосом произнёс островитянин, неожиданно понявший, что окутавшая его мгла вовсе не так приятна, как могло бы показаться. И понял также, что сжимает в правой руке что-то продолговатое, отполированное, массивное.
Предмет озарился изнутри мягким желтоватым светом. Теммокан облегчённо вздохнул. Это был факел. Ну не совсем, конечно, факел… Он не горел, не коптил, не мог вызвать пожара. Настроить его можно было на какой угодно цвет свечения — а при необходимости и на мгновенную мощную вспышку.
Однако и оставаясь просто факелом, который освещал всё вокруг на расстоянии полусотни шагов, факел «горел» не менее двух недель непрерывно.
Светлейший не раз говорил, что это — одно из величайших достижений современной магии. Со сглаженными краями, прочный и приятный на глаз, 'холодный факел' мог подзаряжаться практически от чего угодно. От прямого солнечного света, от ближайшей силовой линии, от зарядного устройства, от простого контакта с человеком (нет, это не опасно для здоровья, тут же говорил он)… При разрушении не давал острых обломков. Из-за этого он такой тяжёлый, подумал навигатор, лёгким движением кончика пальца заставляя факел переливаться всеми цветами радуги. В обычную продажу такие предметы не поступают. Да… Видал он подобное — включая и 'всевидящий глаз', способный установить мировые координаты в каком бы то ни было месте окружающего мира… Но настолько удобный, надёжный и долгоживущий инструмент — впервые.
Мне такой полагается как работнику Хранилища, вспомнил он. Когда это я успел его достать? И вроде бы вообще оставил его в ящике стола…
— Проклятие, — произнёс он, чтобы прогнать давящую на уши тишину. Никакого эха. Шарики переливаются, сверкают сквозь отверстия в стенах «гнёзд». Контейнеры нарочно сделаны проницаемыми для воздуха. Ага, а вот и кондиционер заработал… Недовольно так заворчал — влажность в хранилище повысилась, пора удалить ненужное… Чего ради Даллатер запер его здесь?
— Похоже, он всё-таки сумасшедший, — заключил навигатор, ожесточённо почесав затылок. Надо поскорее разобраться с этими шариками и убраться вон отсюда. Заодно и посмотреть, удастся ли ему настичь…
Позади что-то скрипнуло.
Навигатор подпрыгнул, словно его ужалили.
Это была всего лишь дверь помещения для охранника — «вахтёрки». Тоже дань времени, ибо последние два столетия здесь справляются и автоматы. Машины, машины,… Сквозняки повсюду. А казалось, что хранилище совершенно герметично. Теммокан скользнул внутрь комнатки и тщательно прикрыл за собой дверь.
Внутри было куда уютнее.
Она медленно отступала — внутрь «кухни». Обладатель рук высунул голову (самую обычную, человеческую) и выбрался наружу одним быстрым движением.
Некоторое время они смотрели друг на друга.
— Что ты там делал? — спросила женщина, всё ещё не решаясь отпустить кочергу. Первые несколько мгновений неожиданный «гость» показался ей огромным, уродливым и страшным. Теперь было видно, что он вовсе не такой уж и страшный.
И вообще ему едва ли вряд ли больше двадцати лет.
