обещано в рекламе кинофильма. Но потом вдруг все стали праздновать Новый Год и петь какую-то дурацкую песенку про пять минут. Он никак не мог вникать в смысл, поглядывая на восхитительный профиль Надиного лица и чувствуя нежные поглаживания ее руки, но сюжет явно менялся без какой-либо логики. Вот на экране, уже на фоне старинной Москвы, бегали и прыгали два чудаковатых, современно одетых типа. Один в смешной белой шляпе — очень похожий на царя Ивана Грозного, который каким-то странным образом оказался в современном мире. Только Костя собрался посмеяться вместе с Надей какой-то шутке, как в кадр вышел страшноватый человек с наполовину железным лицом и красным светящимся глазом, а потом стал расстреливать всех смешных персонажей из автомата. Под конец весь экран занимала непонятная, мрачная, синеватая картина, на которой какие-то странные агрегаты ездили по выжженной земле, усыпанной человеческими черепами. Выйдя из кино, Костя спросил Надю:
— Ты что-нибудь поняла?
— Ай! Да ну этих киношников, совсем ум за разум у них зашел! — беззаботно улыбнулась Надя и спросила. — Лучше скажи, мой верный товарищ, что у нас дальше по плану?
Костя взглянул на небо — солнце уже спешило к горизонту, часы тоже говорили о том, что пора было направляться на танцы:
— Сегодня в парке играет оркестр Ивана Петровского! И у меня два билета!
— Какой ты молодец! Я так мечтала потанцевать под хорошую музыку! — воодушевленно воскликнула Надя и весело пошагала к остановке трамвая, уверенно подхватив его под руку.
По пути Костя решился спросить ее о самом больном:
— Надя, скажи, пожалуйста… если, конечно, захочешь… — он мялся, а девушка уже догадываясь, приостановилась и насмешливо заглянула ему в глаза. Так что деваться было некуда, и он продолжил. — У тебя есть кто-то другой?
— Глупый! И стоило так долго мучиться? — легко рассмеялась Надя. — Это ты заметил Ваську, который ко мне всю дорогу липнет. Не беспокойся, он уже не один год так липнет. И вообще, если обращать внимание на всех прилипал… придется только и заниматься их отлипанием. Никого у меня по серьезному нет. Ну что, полегчало? — потом вдруг нахмурила бровки и спросила. — А у тебя? Ты-то уже давно жениться мог?
— Нет, я слишком разборчивый, все искал свою королеву.
— Ну и как, нашел? — тревожно взглянула девушка.
— Да! Тебя… — он не понял, как, при этом, их губы непроизвольно встретились. Опомнившись, они отскочили друг от друга, опасливо оглянулись на прохожих и рассмеялись. Какой-то дядька только одобрительно хмыкнул и прошел мимо. Остальные, похоже, и не заметили, какое счастье их переполняло, и они, все еще смеясь, юркнули в подошедший трамвай. Опять Костя удивленно посмотрел на странную отделку сидений и окон. Вместо привычных деревянных деталей в них была использована неизвестная ткань, или какая-то масса, очень напоминающая кожу…
Когда они прибыли в парк, на город начинали спускаться сумерки, а над деревьями плыла очаровательная мелодия аргентинского танго. Оркестр был на месте, и на танцплощадке уже кружилось несколько пар. Надя оказалась хорошей партнершей, и Костя старался не отставать. Танго сменялось вальсом, вальс фокстротом — они летели сквозь очарование этого вечера на одном дыхании, почти не прерываясь на отдых. Он с восторгом ощущал ее гибкое тело в своих руках. Оркестр был изумительный, и, самое важное, музыканты не боялись играть не очень рекомендованные к исполнению зарубежные мелодии.
Где-то уже довольно поздно, после очередной мелодии, на сцену выскочил странно одетый, лохматый и неухоженный парень, держа в руках странную гитару. Он ударил по струнам и из нее донесся рычащий звук. Все танцующие громкими возгласами и свистом приветствовали нового исполнителя. Парень, не мешкая, принялся играть какую-то сумасшедшую зажигательную мелодию. Все бросились в пляс, который больше напоминал прыгание дикарей. Костя стоял в стороне, ошеломленный и не понимающий: неужели он так отстал от современной музыки, если это, конечно, можно было назвать музыкой? Надя тоже было пустилась в пляс, но, заметив, Костино смущение, махнула рукой и потянула своего кавалера с танцевальной площадки в парк, сказав:
— Пошли, отдохнем — я немного устала.
— Что это было? — наконец спросил Костя, когда они отошли от громыхающей музыкой танцплощадки.
— Это? А, рок-н-ролл, конечно. А ты что, не слышал раньше?
— Нет!
— Ну, считай, тебе повезло, что они еще тяжелый рок не стали играть! — усмехнулась Надя, ведя очумевшего от новой музыки Костю. Растерявшись, он даже не спросил, что такое этот страшный тяжелый рок… или он знал? У него было впечатление, что он где-то слышал это слово.
А Надя уводила его от шума на тихую алею, подсвечиваемую уютными фонарями. Наконец, они нырнули в проход между кустами на какую-то тропинку и остались совсем одни в темноте. Костя, все еще никак не мог собраться мыслями. Он окончательно поплыл в сладкой истоме, ощутив Надины руки у себя на плечах и вглядываясь в призывно отблескивающие светом далеких фонарей глаза. Они потеряли счет времени пока целовались. Костя все стеснялся пойти на более смелые ласки, но Надя сама запустила руку к нему за ворот рубахи и, когда он осмелился опустить руки ниже талии, одобрительно шепнула:
— Смелей, мой милый!
И все-таки, несмотря на весь восторг, в нем опять появилось, чувство неестественности, как будто Надя слишком торопила развитие их отношений. Нет, не в первый вечер он рассчитывал добраться до ее, сводящих его с ума, прелестей. Но отказываться было бы глупо, и он продолжил ласкать восхитительную грудь и даже до того догладил ее бедро, что почувствовал нежную горячую кожу под рукой из-под задравшегося платья.
Очарование вдруг стало стремительно рушиться, когда он почувствовал ее руку у себя в брюках. Он бы еще мог это представить после нескольких таких встреч, но чтобы вот так, сразу? Он почувствовал себя обманутым: 'Нет, он знал, что она не такая девушка!' Он слишком хорошо это чувствовал. Просто, каким-то странным обманом, она обращалась с ним, будто знала его уже давно и очень близко. Он взял ее за плечи, отодвинул на вытянутые руки и с отчаянием посмотрел ей в глаза.
— Что с тобой, милый? — в ее голосе слышалось столько заботы и беспокойства, будто она была его женой.
Костя чувствовал, что сходит с ума. Но долго рассуждать на эту тему ему не удалось, как и ответить Наде. Над парком раздался леденящий страхом звук. Он слишком хорошо помнил его, когда ему было двенадцать, и Москва была фактически на осадном положении: воздушная тревога надрывной сиреной плыла над мирным парком. Помня въевшиеся в подсознание правила, он крикнул Наде:
— Уходим дальше от освещенных мест. Если это бомбежка, то на свету будет опасно!
Они побежали прямо от танцплощадки, на ощупь продираясь сквозь кусты. Он не выпускал Надиной руки, пытаясь хоть как-то обезопасить путь девушке. Вскоре они остановились перед кустами, с другой стороны которых пролегала широкая аллея. Костю остановил резкий звук выстрелов из автоматов. Они замерли под прикрытием кустов, не зная, куда дальше идти. Костя обнял присевшую рядом с ним на корточки девушку и шептал что-то успокоительное ей на ухо.
Вдруг на аллее послышалось шуршание гравия под марширующими ногами и окрики на немецком языке. Сквозь ветви Костя рассмотрел прошедший отряд, по всей вероятности, фашистского десанта. В слабом отсвете дальнего фонаря он сумел разглядеть необычную форму военных: они были одеты в какие- то несуразно пятнистые костюмы, высокие ботинки, вместо сапог, и береты. Если бы не их речь, он бы не понял, что за солдаты перед ним. Небольшой отряд очень быстрым шагом маршировал дальше. Спустя некоторое время оттуда донеслись звуки выстрелов, и крики людей, а так же громкие команды на немецком.
'Что за дикость?!' — у Кости не укладывалось в голове, что Германия снова атаковала Советский Союз. Ведь ни фашистов, ни Гитлера давно уже не было на политической сцене! Но страшная действительность не давала надолго задуматься. Он снова со страхом оглядел Надино платье — им повезло: что его рубашка, что ее платье в темноте неплохо сливались с листвой кустов. Он с ужасом представил, что было бы, если бы они сейчас щеголяли, как многие другие, в белых нарядах. Быть живой мишенью ему
