льдины, и даже не удивился бы, если бы его белый надсмотрщик умудрился просунуть во входной туннель огромную морду. Но откуда здесь мог быть человек — это было выше его разумения.
— Я сошел с ума? — осторожно спросил полярник.
— К счастью, нет! Вы просто умерли! — беспечно ответил голос из темноты и тут же продолжил. — У вас есть хоть какая-нибудь подсветка? А! Ладно!
Через мгновение в темноте палатки появился канделябр в десяток горящих свечей, который держал беззаботного вида лохматый парень, одетый в легкую куртку из странной пестрой ткани. Поставив подсвечник на стол, парень продолжил болтать:
— Хорошо, я хоть догадался унты напялить повыше. Снегу Вы тут намели — по самое 'не могу' будет! Ну, давайте знакомиться! Меня Женька зовут, или по-вашему, то ли Жак, то ли Жан — одна малина. А как Вас звать-величать?
— Стив, — наконец смог вымолвить полярник.
— Ага! Значит, Степаном будете! — непонятно чему обрадовался гость. — Ну что, будем отсюда выбираться?
— Погодите, Жан. Откуда Вы взялись? — Стив боялся радоваться, понимая, что ему остается один шаг до безумия.
— Давайте, прежде чем я объясню, откуда я взялся, и что с Вами произошло, сменим декорации. Вы сможете очень сильно захотеть оказаться в теплой прекрасной солнечной долине? Только не в конкретной — знакомый пейзаж я вызову сам.
— Да мне уже и не вспомнить ничего подобного! Только если в общих чертах, — послушно ответил узник льдов.
— Вот и хорошо! — воскликнул обрадовано Женя и попросил. — Тогда, возьмите меня за руки, и сосредоточьтесь на их ощущении… теперь представьте приятный пейзаж, а я домыслю место.
Глаза Стива, прикрытые веками, ощутили яркий солнечный свет. Он осторожно, с недоверием приоткрыл их и встретился взглядом с улыбающейся, маленькой, темноволосой девушкой, очень милой на вид. Рядом стоял все тот же лохматый Женька, только уже без куртки и унт, и извинялся перед девушкой:
— Прости, Жасмин, что мы к тебе без спроса. Была нужна срочная помощь…
Вокруг, действительно, была прекрасная благоухающая цветами долина…
Женя уже, как на потоке, вылавливал души, ориентируясь на их отчаянные эмоции и переправляя их для начала на реабилитацию и обучение к Жасмин, которая и дальше вместе с Булем и другими ангелами помогала им обустроится в астрале. Но он чувствовал, что иногда готов сам сойти с ума вместе со своими спасаемыми, попадая в серьезные переплеты. От того полярного медведя он успел удрать, но в других случаях на него успевали набрасываться придуманные его подопечными страшилки: то удав начнет душить, то крысы одолеют, то какой-нибудь скелет из шкафа набросится. Один случай оказался совсем необычным.
Как обычно плывя в астрале, он уловил отчаянный призыв. Даже не призыв — просто крик измученной души. Зацепившись за это ощущение, он скользнул по нему, как по нитке, и оказался в обычной квартире городского дома. Комната была пуста. Он посмотрел на улицу — там был стандартный летний пейзаж пасмурного дня. Улица выглядела мертвой — не было видно ни одного прохожего. Отметив про себя эту странность, Женька тихонько прошел в коридор…
Оттуда вело еще три двери — одна наружная, другая была открыта в пустую кухню, а вот третья оказалась закрытой. Женя осторожно надавил на ручку и она послушно открылась. За ней была обыкновенная маленькая спальня. На одноместной кровати лежал человек, почти с головой укрывшись одеялом и отвернувшись к стенке. Женька немного растерянно зашел, стараясь не шуметь.
Он понимал, что, с одной стороны, бестактно вторгается в жизнь незнакомой ему души, но с другой — от этого несчастного исходила такая волна страдания, что не вмешаться было нельзя. До Жени дошло, что впервые он вышел на зов, исходящий от души, находящейся в своем якоре, а не в открытом астрале. Однако поздравлять себя с совершенствованием своих способностей было рановато — возможно, он уловил этот сигнал из-за его мощности. Его раздумья прервал не то стон, не то крик:
— Опять ты, Марго? Уходи! Не мучай меня!
Это оказался мужчина. Женька сразу отбросил стеснение, возникшее, если бы он оказался в спальне спящей женщины.
Прошу прощения за беспокойство, — несмотря на сочувствие, Женька старался придать голосу беззаботный и легкий, на грани придурковатости тон — с веселыми легче общаться. — Я тут случайно проходил…
Одеяло слетело в сторону, и лежащий человек резко сел на кровати. Это был довольно молодой мужчина, с черными взлохмаченными кудрями и утонченными испанскими или, скорее, латиноамериканскими чертами. Было видно, что он не спал, а как будто прятался под одеялом.
— Вы… Вы кто? — испуганно спросил он.
— Я? Так, прохожий, — невозмутимо улыбаясь, сказал гость и представился. — Меня Женя зовут. Не бойтесь! У меня, собственно, никакого дела к Вам и нет. Просто я заметил, что Вам плохо. Может, чем смогу помочь?
Парень продолжал сидеть на кровати и озадаченно молчать, неотрывно глядя на гостя. Наконец, видимо решив что-то про себя, он произнес:
— Я никогда Вас прежде не видел. Это отрадно. Хоть что-то изменилось… надеюсь, к лучшему, — задумчиво произнес парень, и спохватившись, добавил. — Да, меня зовут Энрико.
— Отлично, раз уж мы познакомились, то, может быть, поболтаем? Пошли на кухню — сообразим чайку или что вы там любите пить? И потом, давай я тебя Рико буду звать, а ты, в отместку меня Женькой ругай? — Женька всегда использовал эту словесную лабуду, чтобы сломать барьер отчужденности. Почти все, встреченные им, замыкались в своих страданиях или страхах, смакуя и прокручивая их вновь и вновь, не желая допускать в свой интимный мир чужака. Но допускать туда веселого придурка легче — ведь его можно и выгнать без проблем.
— Ладно, пошли! Только посмотри, нет там девочки, лет десяти, и еще старика?
— Не было там никого, но я посмотрю. Какие проблемы? — Женька озадачено вышел из спальни и быстро осмотрел квартиру — она была пустой. Уже из кухни, проверяя шкафы на предмет пищевых запасов, он крикнул хозяину:
— Рико! Никого тут нет. Я тебя в кухне жду.
С запасами было негусто, поэтому Женька сгонял в астрал за бутылкой красненького и плошкой, полной фруктов и сыра. Стаканы нашлись в шкафу. Так что, когда Рико зашел на кухню, там уже все было готово к непринужденной беседе. Но, кажется, гость переборщил с угощениями, так как хозяин уставился на стол, и со страхом перевел глаза на сидящего и довольно ухмыляющегося Женьку.
Женька в мгновение ока сообразил, что дал какого-то маху и срочно сменил имидж, чувствуя себя чуть ли не профессиональным психологом, обманывающим пациентов. Состроив проникновенно серьезную рожу, он участливо завещал:
— Рико, расслабься. Стоит тебе захотеть, и я немедленно испарюсь. Но проблема в том, что я, может, уже никогда не смогу вернуться. И не потому, что я не захочу — просто вероятность того, что я услышу твой зов — ничтожно мала.
— Я никого не звал, — потеряно вымолвил парень.
— Ты не звал сознательно, но тебе было плохо. Так плохо, что я услышал. И вот я здесь, чтобы помочь. Но без твоего содействия мне это не удастся.
— Хорошо, — после некоторого молчания согласился Рико. — Но как ты мне поможешь?
У Женьки будто мешок с плеч свалился. Кажется, барьер был сломан и он опять вернулся к роли беззаботного балагура:
— А это мы посмотрим по ходу дела. Давай, сначала пригубим по стаканчику за знакомство, а потом ты расскажешь мне, что с тобой приключилось. Спешить нам некуда.
Рико, в самом деле, расслабился и, выпив вина, начал свое повествование…
Он жил в Лиме, столице Перу, местами грязной и перенаселенной, но местами вполне приличной и
