выше нуля? Однако животный мир, был даже здесь. Птицы, уже выведшие своих чад, подготавливали их для перелета в теплые края. Временами в море виднелись головы тюленей, а на берегу пару раз показались белые медведи. Солнце уже не описывало круги по небу, а пробежавшись по касательной над горизонтом, спешило спрятаться на несколько часов за горизонт. Но пока это ему плохо удавалось — ночи проходили в сумерках, похожих на поздний вечер, а на юге ярко светилась красная полоса заката.
И все-таки их чудо парового хода так и не дошло до цели. Когда ночью они медленно шли в самом узком месте пролива, начал дуть сильный западный ветер. Если бы они повернули сразу, как настаивал капитан, все бы еще обошлось, но доблестные полярники, посмеиваясь, призывали идти только вперед. К утру небо заволокло тучами, и пошел первый снег. Впереди их путь преграждало большое ледяное поле. Капитан, уже не слушая никаких увещеваний, стал разворачивать судно обратно, но вскоре выяснилось, что сзади их догоняла другая льдина, видимо оторванная сильным ветром от берегов.
Капитан, сохраняя спокойствие, взял левее, вдоль кромки наступающей белой массы, и здесь произошло самое страшное, что могло вообще произойти. Корпус судна сотряс основательный удар. Немедленно данный задний ход уже не помог. Подводная скала повредила корпус и винт. Прекрасное путешествие в одно мгновение превратилось в кошмар. Течь в трюме локализовали и устранили, но вот о ремонте винта не могло идти и речи. Вокруг бушевала настоящая пурга.
Они беспомощно ютились в трюме, а погода делала свое «белое» дело. Подавать сигналы СОС здесь было бесполезно: даже дохленькая авиация сюда не доберется, да и до поселений эскимосов тысяча миль на юг. Только спустя четыре дня снегопад и ветер утихли. Вся команда собралась на палубе, чтобы с тоской осматривать белое поле вокруг. Откуда только могло пригнать столько льда? Казалось, все белые поля, какие нашлись в проливе, набило сюда, в самую узкую его часть. Узкой она была только по морским меркам. До ближайшего берега — Гренландии было пару десятков миль. Да и что делать на этом берегу? Лазать по скалам и фьордам, покрытым вечными ледниками? Оставалась только одна альтернатива: выживать и ждать, когда море схватится прочным льдом, чтобы потом идти по нему на юг.
Они бы могли спокойно продержаться несколько месяцев на консервах, а запасов угля на судне хватило бы на год для отопления. Но беда не приходит одна. Где-то спустя неделю после рано наступивших холодов, плотно вмерзший в лед корабль начал дрейфовать вместе с огромным ледяным полем. Их попытки заменить винт окончились неудачей, так как вся подводная часть судна была в ледяной каше. К несчастью льдина стала двигать судно прямо на ту скалу, о которую они уже его повредили. Команда уже ждала, когда раздастся скрежет металла о камень… и он раздался, а их непотопляемый ледокол начал опасно крениться.
Быстро сообразив в чем дело, начальник партии, взяв с собой двух смыслящих в подрывном деле человек, отправился бурить скважины и взрывать лед перед кораблем. Это помогло, но лишь на время, так как масса льда была просто колоссальной и точечные расколы не успевали сбросить напряженности.
Окончательное решение пришлось принимать быстро — хорошо, что все дело происходило днем. Резко усилившаяся течь и начавшие громоздиться на корабль льдины не оставляли никаких надежд на выживание их прибежища. Все быстро приступили к разгрузке судна, вынося на лед все, начиная с самого необходимого: палатки, одежду, запасы продуктов. Им удалось выгрузить почти весь груз, даже большую часть угля из котельной, пока судно, уже все промятое, тащило через скалу, которая не давала ему затонуть. Но вот скала кончилась, и через три часа агонии их железная надежда на выживание пошла ко дну.
Но переживать и расстраиваться было некогда: они срочно искали место для лагеря, сверля коловоротами шурфы и подыскивая ровную площадку. В трехстах футах нашлось ровное место с таким толстым льдом, что никаких буров не хватало. Там и установили две больших палатки и третий навес под склад. Они ждали, когда льдину, наконец, прибьет к берегу, или море замерзнет, но время шло, а ледяное поле, закрепившись на рифах, не желало больше двигаться.
Они обустроились на месте. Люди были привычные и быстро распределили обязанности. Самым главным было, хоть как-то пополнить запасы еды, чтобы оставить консервы на случай выдвижения на юг, поэтому часть команды постоянно выходила на разведку с целью отлова тюленей. Стив тоже принимал в этом участие. Ледяная плита росла и вскоре должна была соединиться с берегом. Это давало надежду на то, что тюлени начнут делать полыньи, где их не трудно будет выследить. Но одновременно это принесло и хлопоты: их посетил первый, пока еще не очень голодный, но любопытный хозяин этих мест — белый медведь. Видимо, они уже могли где-то переплывать замерзающий пролив.
Белый медведь — это вам не бурый и даже не гризли. Не знающий себе соперников, огромный хищник, рассматривал их припасы и самих полярников, только с гастрономической точки зрения. Даже выстрелы на него не очень производили впечатление, пока пуля не попадала в шкуру. А вот тут-то было лучше его сразу убивать — до того, пока он сам не начнет убивать обидчиков. Хорошо, что опытные полярники знали выход: у них были две ракетницы и, в отличие от пуль, фальшфейера девать было здесь особо некуда, а вот белых великанов они пугали отменно. Огня те все же боялись не меньше, чем другие животные.
Сейчас, лежа и трясясь от холода, он вспоминал, что в тот, последний раз все собрались на охоту, а Стиву осталась незавидная роль дежурного по лагерю. За день до этого их маленькая разведка нашла в трех милях, сразу несколько тюленьих полыней. Поэтому на охоту пошли все — ведь добычу надо еще разделывать и тащить. Вооружение: три винтовки и два пистолета, они забрали с собой, оставив одну ракетницу дежурному на тот случай, если появится медведь.
За палатки можно было не бояться — их, по примеру эскимосов, обложили пилеными глыбами снега метровой толщины и, поливая водой, превратили в бронированную стену, но вот склад, представляющий перевернутую вверх дном 24-местную спасательную шлюпку, белый хозяин льдов мог и потревожить. Поэтому Стив стал регулярно обходить лагерь, и уже через полчаса увидел мохнатого гостя. Но тот, не обращая внимания на лагерь, неспешно проследовал по следам охотников.
Оставалось только удивляться, как этот гигант смог своими куриными мозгами просчитать алгоритм: где охотники, там и потроха тюленей. 'Надо, будет сказать, чтобы впредь не оставляли на льду ничего съедобного, а то так скоро тут целый клан этих убийц разведется!' — озабоченно подумал Стив, но вскоре забыл об этом, поскольку такие мелочи уже оказались не актуальны.
Он услышал глухой выстрел. Нет не выстрел — это лопнула льдина. Странно — сильного мороза, при котором обычно трещит сжимающийся лед, не было. Вскоре выстрел повторился. Стив проверил — ветер был сильный, но не настолько, чтобы начать двигать почти сросшийся с берегом лед. А лед все сильнее трещал и выстреливал. Наконец, тревожно оглядывающийся Стив понял, что происходит: в той стороне, где канул их несчастный 'Покоритель Севера', начал вздуваться пологий бугор. По каким-то причинам уровень моря довольно быстро опускался больше обычного. Но, в сочетании с ровным и довольно сильным ветром с берега, произошло самое страшное, что вообще могло произойти: от бугра в сторону лагеря пробежала трещинка. Стив с ужасом смотрел та эту изломанную линию и чувствовал, что по и так не очень теплой спине пробежала струйка холодного пота. Нет, разлом не прошел по палатке и даже не задел лагерь… он сделал хуже — он отсек всю охотничью бригаду от базы.
С другой стороны, трещина и трещина — может, на этом все и кончится? Но если события идут вкось, то идут туда все. Самый кошмарный сценарий продолжал развиваться под действием, казалось бы, совершенно безобидного ветра: майна неумолимо росла. Стив лихорадочно продумывал план действий: скорее всего, охотники сейчас где-то за три мили отсюда — при такой поземке ни одна ракета видна не будет. Надо отбежать хоть тысячу футов и выстрелить оттуда.
Стив внимательно следил за увеличивающейся полыньей, она росла со скоростью дюйм в минуту. У него пятнадцать минут, чтобы отбежать, выстрелить и пятнадцать, чтобы вернуться. Он не стал раздумывать. Пробежка — три выстрела по дуге в сторону охотников — бегом обратно. Разлом вырос до пятидесяти дюймов. Стив почувствовал, как у него сжалось сердце от ужасного выбора. Здесь он останется с друзьями… погибать от холода. Там он свободно проживет хоть до весны. Нет, он не сможет жить и знать, что все товарищи погибли!
И вдруг ему пришла мысль: 'Размазня! Немедленно прыгай и пытайся сообразить хоть какое-нибудь плавсредство!' Соображать, на самом деле, было и не надо — перед ним громоздилась огромная шлюпка. Стив прыгнул через ледяную воду, подбежал к складу и, с ходу ухватившись за борт, понял, что даже не в состоянии сдвинуть ее с места. 'Конечно, она же примерзла!' — ему не хотелось думать, что с судна они ее
