Эй, а куда приходить-то? — крикнула она, — Ты что, разве не на берегу остановился?
— Что вы, госпожа моя, — не оборачиваясь ответил тот, — я русалок с детства боюсь. А дворец мой высоко на холме стоит, и дороги им туда нету, святые мороки на заставах стоят, ворога очаровывают и выворачивают вспять. Да и вам туда, краса ненаглядная, тоже пути не будет, уж не обессудьте. Только юноше, да не того, что с веслом, а того, что на месте кормчего сидит, кормчий далеко зрит, да глаза ему пелена застила, и силушкой его Бог не обидел, да очарован он…
Он уходил, не повышая голоса, и ни на секунду не прерывал своей речи. Когда его фигура уже скрылась среди деревьев, последние фразы разобрать было очень трудно, и было непонятно, то ли он замолчал, то ли так и идет, вглубь острова, продолжая свой монолог.
Изо всей этой галиматьи я понял только одно: этот «святой» явно положил на меня глаз. Именно я сидел на корме лодки и именно в мою сторону он зыркнул глазами. Но как ни странно, мысль о «свихнувшемся педерасте» у меня исчезла так же внезапно, как и появилась. Она исчезла тогда, когда Алька, глядевшая в направлении уходящего каким-то странным, выслеживающим взглядом, вдруг повернулась чуть в сторону нашей лодки.
— Пиздишь ты, как Троцкий, старый болтливый козел, — сказала она вдруг очень красивым и нежным голосом. Этот голос, настолько непохожий на ее прежний, произнесенный к тому же с такой интонацией и силой, с какой обычно объясняются в любви, настолько контрастировал с этими грубыми словами, что я потерял способность что-либо мыслить.
После чего она повернулась ко мне и взглянула прямо в глаза — еще миг, — и она превратилась в такую красавицу, какой я не видел нигде. Ни в жизни, ни в кино, ни в журналах. Любая топ-модель выглядела бы просто дурнушкой. Хотя нет, дурнушка — это повод для сравнения. А тут никаких сравнений быть просто не могло. Я не мог отвести от нее взгляда, вся природа вокруг потускнела, исчезла, как и все, что оказывается в сиянии Божьего Света.
— Ну чего там расселись-то, — ее прежний голос резко прервал мой шок, — пора выгружаться, ставить палатки да водкой накачиваться.
Я резко протер глаза: краса неземная, конечно, исчезла, и перед нами стояла прежняя Алька. Полминуты постояв, она прошлепала по воде на берег, скинула на песок свою одежду, кинулась обратно в воду и поплыла кролем навстречу закату.
— А она и впрямь похожа на русалку, — чуть прищурив глаза, восторженно прошептала Танька.
Так, новые чудеса. На мой взгляд, эту лысую уродину можно было сравнить лишь с кикиморой или с болотной жабой, но никак не с русалкой. Да и все Танькино поведение, пока мы сюда добирались, было, по меньшей мере, непонятным. Посудите сами: девушку пригласили на пикник, и вдруг ее мужчина привозит туда же другую, ранее незнакомую ей девицу. Причем познакомились они этим же днем. И хотя ее мужчина (то есть Серый) и говорит, что снял ту девицу для друга (то есть меня), со стороны это выглядит странно: этот друг на нее и внимания не обращает, даже избавиться от нее хочет. А вот Серый, наоборот, бросает в сторону той девицы вполне заинтересованные взгляды. В такой ситуации, по-моему, любая бы возмутилась. Потребовала бы объяснений, а то и навалила бы Серому хороших пендюлин, и была бы совершенно права. А Танька наоборот, всю дорогу молчала, и вообще вся была немного раздавленная. Так обычно себя ведут, когда оказываются в компании с крутой знаменитостью. Причем уважаемой ею лично и горячо любимой.
Алька плавала где-то час, за это время мы успели разбить лагерь, натянуть широкий тент над местом предполагаемого кострища и приготовить все, что нужно для вечерней трапезы. С местом нам дико повезло: чистая зеленая лужайка, расположенная сразу за пляжем, окаймлялась высоким хвойным лесом. Удивляли только две странности: во-первых, она была совершенно пустой. По всей логике вещей здесь должно быть полно туристов. Или уж, на крайний случай, здесь обязательно бы остались следы их пребывания: бутылки пустые, банки и прочий мусор. А здесь, казалось, не ступала нога человека. Вторая странность противоречила первой — прямо у ближайшей к кострищу сосны были аккуратно сложены в высокий колодец березовые полешки, а рядом с ними — куча сухих сосновых веток для растопки костра. А вокруг кострища был вдобавок выложен «Пентагон»[4] из сосновых бревен! Был бы я директором турфирмы, организующей подобные пикники по заказам клиентов, то вряд ли мог придумать что-нибудь лучшее.
Нет, уж слишком много было чудес для одного дня. Я уж решил не обращать больше внимания, отвлечься от этих размышлений при помощи работы по обустройству лагеря (хотя такой работы, к великому сожалению, было мало). Но в голову навязчиво лезли невероятные мысли по поводу Альки. Ведь все это со мной началось после нашей с ней встречи. То есть отклонения от нормы были и до нее (хотя бы те же сны), но я их вполне мог контролировать. Может, эта девица — ведьма? Судя по всему, мы втроем и видим ее по-разному. Для Серого — телка как телка, вполне можно перепихнуться. Для меня — ясное дело, а для Таньки — прямо-таки ви-ай-пи. Что вообще наиболее дико в данной ситуации. Ну хорошо, допустим, что она — ведьма. А кто же тогда этот «святой»? Судя со стороны по поведению Альки, во время этого бредового диалога она отнеслась к его словам очень серьезно. Зачем такой сильной, без сомнения, ведьме вообще тратить время на жалкого психа? Я ясно помнил ее осторожный взгляд, будто пытающийся выследить пути этого «святого» на воде. Такой взгляд бывает у опытных охотников, идущих по следу дикого зверя. Зверя хитрого, ловкого и сильного, типа росомахи, который может сам стать охотником, чтобы в любую секунду выскочить из ближайшего дерева и вцепиться человеку в горло всеми когтями.
А может, этот тощий бородач — тоже колдун? И они здесь случайно встретились, так сказать, сила против силы? А какого лешего мы им понадобились? Уволочь наши грешные души в ад? Если ад существует, то лично мне и без них туда прямая дорога, образ жизни у меня далеко не святой. И стараться так особо нечего. Может, они решили взять меня измором, свести с ума и отобрать мои деньги? По нынешним меркам, капиталец мой был весьма и весьма средненьким. К тому же, структура нашего АО была такова, что для извлечения доли участия атака извне на отдельного акционера была недостаточной. Если уж наезжать, так на всех. И вообще, если бы эта девица занималась «магическим рэкетом», она вполне бы могла найти куда более лакомые фигуры в мире российского бизнеса.
Нет, самая верная версия, что я действительно сошел с ума. Я даже пожалел, что по психиатрии знаю очень мало, и даже не могу предположить, чем же конкретно я заболел, и как можно с этим бороться. Слава Богу, что это не белая горячка — при ней, как я читал, галлюцинации полностью вытесняют реальный мир. А тут другое, бульшую часть реальности я, безусловно, воспринимаю. Но другая часть событий окружающего мира преломляется в моем воспаленном сознании и принимает фантастические формы. Кажется, классический случай, описанный Михаилом Афанасьевичем. Или нет, там-то и впрямь орудовала нечистая сила?
Я уже совсем запутался в своих рассуждениях, и решил больше ни о чем не думать, и воспринимать все, что бы ни случилось, вполне обычным и естественным.
На какое-то время это помогло, мы уже разожгли высокий костер, нанизывали шашлык на шампуры и ждали Альку, когда она наконец наплавается и придет, чтобы выпить первый стакан. В лесу уже наступили глубокие сумерки и на темно-синем небе стали загораться первые звезды. Более отдаленные деревья уже отступили во мрак, и мерцающий свет от костра лишь изредка, на мгновенье, выхватывал их смутные очертания из темноты.
— Ну, братва, до чего же ништяк, — хлопая мокрой ладонью по своему обрюзгшему брюху, Алька наконец-то вылезла из реки и прошла через пляж прямо к костру, — Спасибо тебе, Серенький, что вывез меня сюда, — она наклонилась к Серому и со смаком всосалась ему в губы.
— О! — резко повеселел Серенький, — Под такую закуску и выпить не грех.
— Ну так насыпайте.
Пили все разное, я например водку терпеть не могу, поэтому мы с Танькой пили красное крымское. Серый пьет водку, но небольшими дозами, граммов по пятьдесят. Алька же, как я и полагал, всадила в свою необъятную глотку целый стакан. Да и то, казалось, была недовольна, что был лишь стакан, а не пивная кружка.
— Ох, хорошо пошла! — громко рыгнув, Алька, как и была голая, развалилась прямо на землю у костра, широко раскинув ноги, — давай, что ли шашлычков пожарим, а то после третьего стакана я всегда дико жрать хочу.
Серый с Танькой безмолвно стали разгребать костер, чтобы вытащить из него угли.
