кишмя кишащая на широкой каменистой дороге, спиралью поднимающейся вокруг холма к замку (козьи копытца, выстукивающие дикую чечетку на камнях, маленькие черепа на лягушачьих лапках, выпрыгивающие прямо из-под ног путника и всякая прочая нечисть) вызывала неприязнь ничуть не большую, чем надоедливые тараканы на кухне. Гораздо больше досаждали сами грубые, неотесанные камни, из которых была вымощена эта дорога — об них вполне можно было испортить кроссовки и даже поранить ноги.
Данг без помех прошел настежь открытые ворота и оказался вопреки ожиданию не по внутреннем дворе, а прямо в огромной столовой замка. На крупных, четко прямоугольных гранитных камнях стоял гигантский дубовый стол, на котором не было ничего, кроме бутылок виски, содовой воды и серебряного ведерочка, доверху наполненного кусочками льда. Сверху на них горизонтально лежали изящные щипчики. На дубовых же, крепко выморенных, стенах висели портреты мужчин и женщин в тяжелых полисандровых рамах. Их властные, надменные лица ярко освещали длинные факелы, выходящие из стен между картинами. Всю дальнюю стену слева занимал необъятных размеров камин, на котором вполне можно было зажарить целиком взрослого слона. На противоположной камину более узкой стене висели оскаленные морды львов, панцири морских черепах и выделанные шкуры десятиметровых змей. Между охотничьими трофеями расположилось всевозможное старинное оружие. За краем стола, в шикарном кресле, обитом бархатом, как на троне восседал очень респектабельный господин с твердым, волевым лицом. Он был одет в безукоризненный, явно от «Версаче» костюм кремового цвета, шелковый галстук прихватывала к белоснежной рубашке золотая заколка. На безымянном пальце правой руки крупным бриллиантом блестел платиновый перстень. А внутри драгоценного камня изумрудным сиянием сверкал маленкий дракон — казалось, что он собирает и концентрирует все лучи падающего на него света, чтобы немного поиграв с ними и слегка разнообразив оттенки, отпустить их в пространство.
— Я приветствую Вас в своем замке, — на секунду привстав, мужчина кивнул головой Дангу, — Вы даже сумели прибыть на десять минут раньше назначенного времени, — заметил господин, взглянув на циферблат своей «Омеги», — поэтому я не успел послать мажордома встретить Вас у ворот, прошу меня простить. Присаживайтесь, — королевским движением руки он указал на простой деревяный стул, стоявший напротив него через стол.
Данг внутренне напрягся: что-то было не так в поведении хозяина замка. Не полагалось сажать почетного гостя на жесткий стул, если хозяин сидит в мягком кресле. Этот стул был похож на место для допроса…
— Пусть Вас не смущает внешняя простота этой мебели, — улыбнулся хозяин краешками губ, — На этом стуле сидели первые повелители древнейших государств. Чарльз, принеси бокалы, — приказал он куда-то в сторону, — И не забудь прихватить сигары.
Данг сел, вопреки всем ожиданиям сидеть оказалось действительно очень удобно, можно было расслабить все мышцы. Нигде ничего не давило и никуда не врезалось.
Прямо из-за спины вышел уже знакомый Дангу «святой», в тех же шароварах и вполне приличном смокинге, одетом прямо на голое тело. Была еще «бабочка», очень выделявшаяся пурпурным цветом на куриной, болезненно бледной шее. В руках он держал золотой поднос, на котором стояли два хрустальных бокала и матовая темно-коричневая коробка. Он подошел к концу стола, поставил поднос рядом с бутылками и посмотрел на хозяина, молча ожидая дальнейших приказаний.
— Какой сорт виски Вы предпочтете? — осведомился господин у Данга, Если у Вас нет еще любимого сорта, рекомендую оценить «моулт», мне его поставляют прямо из Ирландии.
Не дожидаясь ответа, он коротко кивнул головой стоявшему, как изваяние, слуге. Тот тут же разлил виски по бокалам, добавил содовой со льдом и с легким поклоном подал — сначала Дангу, затем хозяину, и снова удалился на край стола.
— Если захотите курить, прикажите ему подать сигару. Это «Кохиба», пожалуй, единственное, что еще можно курить.
Данг поднял бокал и взял соломинку в рот — чокаться и произносить тосты здесь, скорее всего, не полагалось.
— Давайте знакомиться. Вы можете называть меня Арсением, а Ваше имя мне уже известно.
— Вам известны все мои имена?
— А у Вас их так много? — чуть приподнял брови Арсений, — нет, только два. Данг и Андрей. Какое для Вас более предпочтительней?
— Андрей, — после секундной паузы ответил Данг.
— Хорошо. Как Вы доехали? Не слишком ли беспокоила Вас дорога?
Данга стала немного раздражать эта вполне светская, но совершенно пустая беседа. Он был просто уверен, что сейчас начнутся долгие разговоры о погоде, о его здоровье и успехах в делах и личной жизни.
— Эти разговоры не такие уж и пустые, — заметил мужчина, — и не смотрите на меня так странно, я не колдун, просто физиономистика — моя специальность. Я покорнейше прошу Вас ответить на мои вопросы честно и без утайки. Это очень важно для нашего дела.
Арсений действительно очень подробно расспрашивал Данга обо всех подробностях сегодняшнего дня; его интересовало и то, что утро началось с неправдоподобно дикой жары (погода!), он во всех деталях просил вспомнить и телефонный разговор Андрея с Серым, и что с Андреем случилось по дороге (здоровье!). Данг и вправду ничего не утаивал, и во всех подробностях описывал как свои видения, так и реальные события дня. Арсений слушал его самым внимательным образом, вновь и вновь возвращаясь к рассказанному и уточняя подробности. Особенно его интересовало все, что было связано с Алькой, он просто заставил Данга обсосать ее до последней косточки.
«И как же она стояла? Как повернулась? Как подняла руку, вот так? — он встал из-за стола и продемонстрировал Дангу ее жест. — Чуть-чуть не так? Давайте повторим… И что при этом сказала, как звучал голос? И в каких интонациях? И во что была при этом одета? Ах, вообще ни во что… Да, чуть не забыл, а какие чувства при этом она вызывала лично у Вас? А у Вашего друга? А у его подруги? Так, интересно… Менялось ли как-нибудь Ваше впечатление о ней? Почти нет? А в чем заключалось „почти?“ А бывали моменты, когда на нее еще можно было спокойно смотреть… Перескажите-ка еще разговор той девицы с моим слугой. Так, великолепно. Хотя и не очень… Что ты сказал? — внезапно побледнев, господин вдруг перешел на „ты“, — извините меня, — с трудом сдерживаясь, Арсений процитировал последние слова Альки, — „Врешь ты, как Троцкий“? Что, это было сказано гораздо крепче? А затем ничего не случилось, ну там видений или чего другого? Она вдруг на секунду превратилась в красавицу?!»
Всю ту историю Арсений разлагал и анализировал уже посекундно, не упуская никаких, даже самых мелких деталей. Порой он даже умолял Данга вспомнить, какого оттенка цвета был тогда в небе закат, насколько спокойной была вода вокруг лодки, и пролетали ли мимо чайки и прочие птицы. Он задавал все более и более нелепые вопросы, типа: «Не падали ли тогда вдруг листья (?) с верхушек сосен, и какой формы были капли воды, стекающие с весел?» и уж конечно, поведение всех без исключения свидетелей той странной беседы было тоже разложено по полочкам. Самое удивительное, что Данг отвечал на все эти дурацкие вопросы легко и свободно, будто действительно все так подробно помнил. Будто он тогда снимал эту сцену четырьмя камерами с различных ракурсов, и теперь, как на монтажном столе режиссера, все те события лежали, как на ладони.
За весь ход разговора Арсений несколько раз приказывал слуге, выполнявшему, по всей видимости, также обязанности начальника охраны, проверять все посты. Слуга куда-то выходил, потом через некоторое время возвращался с неизменными докладами о полной безопасности.
Арсений понемногу успокоился, видимо, исчерпав все свои вопросы. Дангу уже все давно надоело по выражению глаз хозяина он уже видел, что всю интересующую информацию тот уже получил, и уже раздумывает, как же поступать дальше со своим гостем.
Поиграв сильными пальцами правой руки, на которой и красовался перстень, Арсений вновь взглянул на Данга.
— Ладно, Андрей, эта часть разговора пусть будет окончена. Пока. Сейчас поговорим о тебе. Скажи, тебе понравилось то видение, с облаками и «святым собранием». Да, кстати, предлагаю перейти на «ты», — Данг молча кивнул головой, — так нам будет проще, согласен? — Арсений жестом приказал слуге подать сигары себе и гостю. Они и вправду оказались восхитительными.
