— Это сигары английских ленлордов, — заметил Арсений, — но вернемся к твоему видению. Я имею в виду, какие чувства ты при этом испытывал? Интерес, страх, неприязнь, скуку? И чем, по-твоему, было вызвано это видение?
— Пожалуй, интерес. Но не большой. Страха, как ни странно, уже не было. К тому времени я уже постарался внушить себе, что серьезно болен, и старался не бояться своих галлюцинаций. А чем это было вызвано… Знаешь, у меня есть знакомый корректировщик кармы, который умеет готовить вкусные борщи. Если бы я рассказал ему обо всем этом, тот наверняка бы решил, что я видел самого дьявола, затевающего новые козни против Господа Бога и Его покорных рабов.
— Почему дьявола?
— А кто же еще будет так карикатурно изображать Отца нашего? — пожал плечами Данг, — Да и замысел-то у него был чисто дьявольский по своей сути.
— Логично. А ты веришь в дьявола?
— Нет.
— А в Бога?
— Если бы еще кто объяснил конкретно, что есть Бог, я может и поверил бы. А так… По крайней мере, в ветхозаветного Яхве — нет.
— А в новозаветного?
— Притчи Христовы мне показались намного ближе к истине. Но все их толкования, которые я читал — какая-то чушь.
— Хорошо. Повторяю вопрос: чем же, по-твоему, была вызвана галлюцинация?
— Полагаю, что все реальные события жизни, которые человек наблюдает и над которыми размышляет и анализирует, складываются у него в мозгу в каких-то ячейках памяти. И так там и лежат. Но затем, под влиянием каких-либо внешних воздействий, скажем, жары, стресса, болезни они вдруг выбывают оттуда уже в искаженных фантастических видениях. Или слышиниях. Здесь, скорее всего, играло несколько факторов — и погода, и мой больной мозг, и невозможность изменить ситуацию. А может, одновременно с этим и Алька пыталась навеять на меня какие-то чары, чем-то она наверняка владеет…
Данг говорил это бесстрастным голосом, ничуть не выдавая своего внутреннего удивления. Все эти его мысли были правдой, однако именно тогда, в том конкретном случае ничего подобного он уже не думал. Данг удивился, почему же он не говорит всей правды?
«Наверное, я подсознательно хочу, чтобы этот разговор поскорее закончился. А то опять начнет, как тогда, расспрашивать — что за „кино“? И где ты мог видеть такое кино?» — успокоил себя Данг.
— Понятно, — кивнул головой Арсений, — Ты действительно немного болен. Прошу меня простить за это утверждение, я никоим образом не хочу тебя оскорбить — просто я говорю, как врач.
— Ты врач? — удивился Данг.
— Я работал в крупнейших клиниках Европы. Сейчас у меня частная практика. Только не обижай меня вопросами об оплате — ты мой гость, пустив кольца табачного дыма, Арсений продолжил: — Что из всего того видения тебе показалось наиболее важным? На чем хотя бы остановилось внимание?
Что мог ответить Данг? Конечно же, он ответил, что суть разговора «Бога-Отца» с «покровителем наук» очень тесно переплетается с событиями российской жизни. Как он надеялся, что победа демократии в девяносто первом действительно возродит эту великую страну, что она действительно займет достойное место в мировом сообществе. Как он тогда сам с удивлением наблюдал за ярко вспыхнувшими, как звезды на небе, талантами в самых разных видах деятельности — в том числе и за молодыми бизнесменами, действительно желающими создавать новые производства и радовать сограждан необходимыми и доступными товарами. И чем это в скором времени кончилось. Свободных предпринимателей задавили, и виновата в этом была никакая не мафия, мафию государство задушило бы, если б хотело. Нет, то была государственная политика крупных монополий, не желающих терпеть никакой конкуренции. Они дали зеленый свет мафии, она стала им просто необходимой. Народ, как и прежде, надо было держать в узде, а кто должен обеспечивать эту узду? Партийные органы ликвидированы, использовать КГБ стало как-то неприлично перед мировым сообществом — вот тут-то мафия и пригодилась. Ее структура пронизывала общество снизу доверху, не оставляя вне ее зоркого ока никого, кто представлял из себя хоть какой-то интерес. А ее крестных отцов вполне можно было контролировать. Причем так, что они могли об этом и не догадываться — уж кукловодческого опыта у бывших коммунистов хватало с излишком. И что ждет страну, где налоговая полиция больше всего интересуется исправно платящими налоги фирмами — потому что она прекрасно знает, что это невозможно, и такая фирма явно под легальным прикрытием прокручивает совсем уж темные дела? Что ждет страну, где рост наблюдается лишь в падении производства, безработице, преступности и ценах на самое необходимое для жизни? А про ученых и говорить нечего, и так все ясно. Особенно про тех, что занимаются фундаментальными науками.
— И что же ждет такую страну? — стряхивая с сигары пепел, спросил Арсений.
— Не хочу говорить. Мне порой кажется, что у России нет будущего.
— Это не у России, — рассмеялся вдруг хозяин замка, — это у тебя нет будущего.
Данг молча пожал плечами. Его уже давно не пугали никакие угрозы. Опыт всей его жизни говорил, что если тебе напрямую угрожают, то впоследствии всегда дают шанс — в противном случае убивают сразу, безо всяких угроз. Он мельком взглянул на фа-чильные портреты, ему показалось, что они изменились. Кажется, вон тот благородный мужчина в черном камзоле и высоких ботфортах стоял рядом с креслом, а сейчас он сидит. А вон та дама в белом платье откуда-то достала веер из павлиньих перьев…
— Это вовсе не угроза, — заметил Арсений, — просто талант, данный тебе Богом, никак не сможет реализоваться здесь, в России. У тебя есть свой бизнес и несколько действительно интересных проектов. Если ты хочешь их реализовывать, крупные акулы сразу заметят дичь, и поведут против тебя свою игру. Они не оставят тебе шансов. В лучшем случае ты просто станешь их менеджером, управляющим — безо всяких прав перед хозяином. Но если честно, даже на это ты уже не рассчитывай. С твоими-то видениями, — внезапно он улыбнулся:
— Я могу тебе помочь. Здесь, прямо в замке расположен небольшой город. Его построили мои друзья, там живут хорошие люди. И есть, кстати, классные врачи и превосходное оборудование. Я могу тебе дать рекомендацию. Пройти туда всего-то полчаса, может, тебе там понравится, может, останешься там жить и работать. Там ты вполне сможешь раскрыть все свои таланты.
— И как туда идти? — невольно вырвалось у Данга.
— По проходному коридору, тебя проводит к нему мой слуга. Прогулка по этому коридору, кстати, оказывает целебное воздействие, очень освежает память. А если ты решишь остаться в городе, Чарльз будет время от времени навещать тебя и интересоваться текущими делами.
— А я смогу оттуда уйти?
— Конечно, в любой момент!
Данг молча поднялся и кивком головы попрощался с хозяином. Привычка идти до конца не изменила ему и на этот раз.
«Проходной коридор», по которому Данг должен был выйти к городу, оказался очень длинной анфиладой, проходящей через огромные залы, как две капли воды похожие на тот, где он пил виски с хозяином замка.
Не было только самого хозяина и его слуги — все остальное убранство тех залов зеркально воспроизводило первоначальный — вплоть до бутылок виски и ведерка льда на столе.
Данг шел и мысленно анализировал свой разговор с Арсеном. У него появилось еще очень смутное ощущение какой-то неправильности, незавершенности этого диалога. Что будто бы он врал Арсению самым наглым образом. И что тот, будучи физиономистом, ничего так и не заметил. Это было странно, Данг вовсе не хотел лгать.
Данг вновь и вновь прокручивал про себя все детали этого диалога. Поначалу все было вполне естественным. Сбой произошел где-то к концу. Но где? Когда разговаривали про «Бога на облаке»? Да, там Данг немного уклонился от истины, но не это его сейчас настораживало. Или нет, именно тогда! Когда его спросили, что ему тогда показалось наиболее важным… И он начал распространяться о несчастной судьбе России, и в частности о судьбе ее ученых. Все это оыло, конечно, правда, но и любой более-менее умный
