что все поля брани, политые вашей кровью во имя всего того, что нам дорого и свято…
Солдаты! Я сражался на многих полях битв, но еще ни разу не видел воинов, подобных вам… Я равно горд жертвой, принесенной как фабричным рабочим и парнем из бедной избушки, так и богатым человеком…
Я благодарю армию Финляндии (все ее рода войск с самого первого дня войны совершали прекрасные подвиги) за ту храбрость, с которой они выступали против многократно превосходивших сил неприятеля, … и за то упорство, с которым они цеплялись за каждый кусок родной земли…
После шестнадцатинедельных кровопролитных боев днём и ночью, без отдыха, наша армия и сегодня стоит, непобежденная, перед врагом, который, несмотря на колоссальные потери, численно только рос. Наш тыл, где бесчисленные воздушные налеты сеяли ужас и смерть среди женщин и детей, остался непоколебим…
Но на том, что остается, мы должны подготовить дом для тех, кто остался без крова, и наилучшие условия существования для всех; нам следует быть как никогда готовыми защищать эту ставшую меньшей землю отцов с той же решимостью и силой, с которыми мы защищали нашу неразделённую родину…».
Вот, примерно, с такими настроениями окончилась Зимняя война и для Туоминена. Разумеется, не были забыты и его заслуги, и 24 апреля 1940 г. ему было присвоено звание главного сержанта (vaapeli). Война окончилась, но нагрузка осталась, дни проходили в сплошных учебных боях и стрельбах, и к началу боевых действий в июне 1941 г. Туоминен приобрел достаточное мастерство во владении своим «Фиатом». Однако, с ростом мастерства, росла и его самоуверенность. Однажды командир эскадрильи устроил ему настоящую выволочку, когда увидел, как тот упражняется в полетах над озером в перевернутом положении «на высоте гребешков волн». Комэск был совершенно прав, так как двигатель «Фиата» был не приспособлен для длительной работы в перевернутом положении, и вскоре начинал плеваться маслом и бензином, что могло привести к пожару. Другой бы и промолчал, но Ойва вступил в перепалку с командиром, заявляя, что пусть остальные делают то, что могут, а он будет делать то, что считает нужным.
25 июня Финляндия объявила войну Советскому Союзу. В тот же день 15 бомбардировщиков СБ (по финским данным) попытались нанести удар по базе «Фиатов» в Ёроинене. Финны, взлетев по тревоге, сумели сбить почти все СБ, и только пара успела скрыться в облаках (опять же, по финским данным). Туоминен в том вылете участия не принимал, так как «прохлаждался» на гауптвахте за то, что несколькими днями ранее нарушил приказ, и летал вдоль советско-финской границы в зоне, запретной для полетов.
С началом боевых действий Туоминена вернули с нар в кабину «Фиата», и 4 июля он уже записал себе очередную победу. Первый флайт 26-й эскадрильи базировался на песчаном пляже озера Хойтиайнен (Hoytiainnen), почти у самого уреза воды. Погода стояла теплая, солнечная, с редкими башнями кучевых облаков, разбросанных по небу. В тот день флайт подняли по тревоге на перехват советских бомбардировщиков, приближающихся к Ёенсуу. При взлете Туоминена осенила идея, где искать бомбардировщики, но, поскольку его истребитель (борт FA-3) был оборудован только радиоприемником и не имел передатчика, то он не смог поделиться с остальными своим «озарением». Судорожные качания крыльями тоже не привлекли ничьего внимания, и тогда Туоминен плюнул на всех, резко, почти у самой земли, развернулся влево, и покинул строй. Вскоре он набрал высоту и обнаружил дюжину СБ без охраны, на высоте примерно 3000 м.
К этому времени он настолько удалился от своих коллег, что расчитывать на их помощь не приходилось и Ойва пошел в лобовую атаку на строй советских самолетов, избрав в качестве цели машину ведущего. Мгновение, и очередь двух синхронных крупнокалиберных пулеметов поразила переднюю часть СБ. Стеклянной метелью разлетелось разбитое очередью остекление кабины, и бомбардировщик свалился в крутое пике, видимо пилота убило сразу. Туоминен пролетел под строем бомберов, и, когда оказался сзади- снизу, заложил крутой разворот с набором высоты. На этот раз он решил атаковать машину замыкающую строй. Первая же очередь поразила стрелка, а вторая угодила в двигатель. Надо отметить, что противники финну достались не робкого десятка, и весьма опытные, так как, едва один из бомбардировщиков получил повреждения, остальные тут же сбавили скорость, чтобы поддержать огнем своего. Туоминен, видимо, этого не ожидал, и получил свою порцию свинца сбоку, от стрелка другого СБ, примерно с 20 метров. Почувствовав, как пули дырявят фюзеляж, он инстинктивно нажал .на педали, «Фиат» «взбрыкнул» как лошадь, но было уже поздно, топливный бак был пробит, и бензин медленно, но неуклонно вытекал.
Собственная ошибка страшно разозлила Туоминена и он решил отыграться. Мишенью был избран именно тот самолет, стрелок которого повредил его истребитель. Спустя минуту разматывая шлейф дыма и этот СБ с горящим двигателем пошел вниз. Потеря троих заставила экипажи остальных бомбардировщиков сбросить бомбы и попытаться скрыться в облаках. Однако облачность вскоре закончилась, и советские летчики снова обнаружили появившийся сзади истребитель. Несмотря на то, что стрелка бензиномера подбиралась к красной черте, Туоминен нагнал строй бомбардировщиков и сумел повредить еще одного. После этого пришлось срочно возвращаться, так как основной бак опустел и бензина оставалось совсем немного. На земле его ждали поздравления людей из наземного персонала, которые были свидетелями того, как Туоминен в одиночку сорвал бомбардировку. А вскоре пришло известие о том, что четвертый, поврежденный Туоминеном, упал в лес около Тохмаярви (Tohmajarvi). С этим четвертым связана любопытная история, в которую трудно проверить автору, а потому приводим ее в том виде, как её описал финский историк авиации Осси Юнтунен (Ossi Juntunen):
«…Они нашли пилота четвертого бомбардировщика, который выпрыгнул с парашютом, и взяли его в плен. Туоминена спросили, хочет ли он встретиться с этим человеком, и он согласился. Лентоместари (унтер- офицер) Торхонен(Torhonen), который говорил по-русски, представил Туоминена советскому капитану, как пилота сбившего его самолет и еще трех экипажей. Пленника спросили о его впечатлениях о бое. По меньшей мере, три истребителя атаковали группу – ответил он, два снизу и один сверху. Некоторое время ушло на то, чтобы убедить пленного капитана в том, что на самом деле только один истребитель атаковал группу и сбил всех четырех СБ.
– Этот пилот известный Сарванто? – спросил пленник. Когда ему сказали, кто был финский пилот, советский летчик пожал руку Туоминена, сказав торжественно:
– Позвольте вас поздравить за ваш подвиг! – и потом добавил:
– Позвольте также поздравить Финские ВВС с такими пилотами как Сарванто, которых боятся экипажи советских бомбардировщиков…».
14 июля Туоминен заявил еще пару сбитых СБ, и еще два – 30 июля, а 23 июля ему присвоили звание прапорщика (lentowestari). 5 августа 1941 г. Туоминен и сержант Паронен (Рагопеп) сопровождали новичка, лейтенанта Брююна (luutinanti Bruun) в его первом боевом вылете. Им удалось перехватить четверку И- 15бис. Туоминен сразу же свалил двоих, а Паронен – одного. Четвертого взяли в «клещи» и решили посадить на свой аэродром. Советский пилот явно не хотел оказаться в плену, и попытался вырваться, используя маневренность своего самолета, но уйти от «Фиатов» не удалось. Видя, что привести «пленного» не удастся, Туоминен приказал Брююну сбить биплан, а сам с Пароненом отсекали возможные пути бегства. Командир эскадрильи поначалу отказался верить рассказанному, и согласился только после того, как все трое предоставили одинаковые доклады. Тем не менее, Туоминену засчитали только одного сбитого. К тому времени он был самым результативным из финских летчиков-истребителей, и 17 августа он стал кавалером высшего ордена Финляндии – «Креста Маннергейма». В представлении говорилось: «Прапорщик Туоминен, который является отличным пилотом-истребителем, представляется к кавалеру Креста Маннергейма.». Документ, который генерал Лундквист (Lundqvist) представил на подпись маршалу Маннергейму, был вообще шедевром лаконичности: «Туоминен – лучший летчик-истребитель.».
Между тем, уже к концу 1941 г. стало ясно, что итальянские «Фиаты» G.50, на которых летала эскадрилья Туоминена, исчерпали свои возможности. Они хорошо себя показали в боях с устаревшей советской техникой: истребителями И-15бис, И-153, И-16, бомбардировщиками СБ, но бороться с современными машинами: истребителями Як-1, ЛаГГ-3 и бомбардировщиками Пе-2 было очень трудно, а
