процессе формирования эскадрильи Никифора Баланова.
Если с последними особых проблем не возникало, то подготовка большинства испанских летчиков соответствовала уровню курсанта аэроклуба «Осоавиахима», а иногда и вовсе была почти «никакой». Понятно, что таких «орлов» приходилось «натаскивать по полной программе». Ко всему прочему сказывался темперамент: забравшиеся в кабину истребителей испанцы от радости, что им доверены современные боевые самолеты порой теряли голову и осмотрительность. Так, 28 декабря совершив первый вылет на И-15, сержант Франсиско Моя (serg. Francisco Moya) сел на летное поле аэродрома возле Манисеса, но на пробеге потерял направление и врезался в стоявший неподалеку от взлетно-посадочной полосы «Ньюпор-52», в кабине которого находился аспирант Марсело Наранхо (asp. Marselo Naranjo). В результате оба пилота погибли, а «Ньюпор» пришлось списать на запчасти.
Тяжелые погодные условия декабря практически полностью парализовали деятельность авиации обеих сторон, но в редкие часы, когда облака все же поднимались, самолеты противников изредка встречались. Так, 8-го числа шестерка И-16 из состава 2-я эскадрильи отправившись на свободную охоту, встретилась с девятью Не51 из 4.J/88, прикрывавшей тройку Ju52 франкистов. Завидев «крыс» экипажи «Юнкерсов» тут же устремились к облакам, а немецкие истребители пошли в лобовую. Впрочем, долго вести бой они не собирались, правда, надо отдать должное пилотам Люфтваффе: стреляли они довольно точно, так как у двух «ишачков» оказались пробиты бензобаки и их летчикам пришлось срочно возвращаться. Наши, впрочем, тоже не сплоховали, так как для унтер-офицера Мрацека (uffz. Ernst Mratzek), который правда уцелел, эта схватка оказалась последней: на высоте около 150 м он покинул свой сбитый «Хейнкель», но когда купол парашюта начал наполняться, до земли оставалось не более 20 м…
Не слишком везло и «макаронникам», продолжавшим зализывать полученные осенью раны. Например, 20 декабря отправившиеся на патрулирование два звена «Фиатов»CR.32 из состава 1-й истребительной эскадрильи наткнулись на такое же количество И-16 7* . В завязавшемся бою три итальянских истребителя были повреждены, после чего посланцы «дуче» сочли за благо нырнуть в облака. Однако, как оказалось, они не до конца испили в тот день горькую чашу, так как при заходе на посадку на ВПП аэродрома Таблада старший лейтенант Виттор Уго Кечерелли (s.ten Vittor Ugo Сесcherelli) потерял управление и врезался в «Бреге-19». Хотя никто не пострадал, оба самолета пришлось списать, а в утешение себе пилоты Реджиа Аэронаутико заявили «о трех сбитых «крысах»», что абсолютно не подтверждают республиканские сводки потерь.
Начало нового 1937 г. оказалось неудачным для обеих сторон. Уже 3 января над районом Лас Росас, где франкисты предприняли очередную попытку прорыва республиканских позиций, разгорелся тяжелый бой. Несмотря на скверные метеорологические условия, обе стороны задействовали авиацию, что вылилось в ряд спорадически вспыхивавших над линией фронта схваток. Большинство из них закончились безрезультатно, но двух успех был явно на стороне республиканцев.
Сначала истребителями И-15 был сбит франкистский трехмоторник SM.81 (борт. №21-5), экипаж которого погиб в полном составе во главе со своим командиром капитаном Хоакином Тассо Искуердо (capt. Joaquin Tasso Izquierdo). Этот успех был омрачен гибелью лейтенанта В.Н.Зотова, самолет которого был поврежден огнем крупнокалиберных пулеметов и при посадке на аэродроме в Андухарте разбился 8* .
В тот же день отличились и «мошки», перехватившие группу легких бомбардировщиков Ro.37, которые шли под прикрытием «Фиатов». Понятно, что пилотам итальянских машин эта встреча ничего хорошего не сулила, что и подтвердили результаты боя: один «Фиат» и один «Ромео» остались догорать у самой линии фронта.
В последующие дни погода улучшилась и франкисты неоднократно пытались оказать поддержку с воздуха своим сухопутным частям. Однако появляться бомбардировщикам над линией фронта без сопровождения истребителей было смертельно опасно и потому пилоты «Хейнкелей» и «Фиатов» не вылезали из кабин своих самолетов, раз за разом пытаясь протолкнуть «Юнкерсы» и «Савойи» за линию фронта. Об одном из таких вылетов вспоминает обер-лейтенант Гюнтер Лютцов (obit. Gunter Lutzow):
«Мы взлетели сразу после 11:00 на сопровождение двух эскадрилий Ju52. Гигантские столбы дыма стоят над Брунетом – бомбардировщики сделали один заход и поворачивают на второй. Наша 2-я эскадрилья вместе с 1-й идет слева. Итальянцы – справа. Пока ничего не заметно.
Внезапно после правого разворота ведущий «Юнкерсов» покачивает консолями. Это сигнал о появлении противника. Я слегка опускаю нос самолета вниз, чтобы набрать скорость перед боем и, посмотрев в сторону Мадрида, обнаруживаю как из туманной дымки появилась черная точка, за ней еще одна, но затем они исчезают. Около «Юнкерсов» вспыхивают клубки разрывов зенитных снарядов и тут, как всегда внезапно, налетают вражеские истребители. Я стреляю из невероятного положения. Тщетно – они слишком верткие. Я снижаюсь под бомбардировщики, один республиканец проскакивает вниз, я снова стреляю и снова без всякого эффекта…
Как медленно «Юнкерсы» ползут домой. Красных гораздо больше и я постоянно ожидаю, что когда- нибудь нас просто всех перебьют. .. Еще атака и один из вражеских истребителей подставляет хвост. Он у меня в прицеле, я хорошо вижу красную полосу на фюзеляже. До него не более 200 м, но мои пулеметы молчат. Какая насмешка Фортуны.
Надо сказать, что за то время пока держалась нелетная погода, немецкие летчики разработали ряд приемов ведения боя, которые частично нивелировали подавляющий перевес в летных данных республиканских истребителей. Их общим правилом стало групповая тактика, принятие которой, впрочем, не отрицало важности индивидуальных действий и личной инициативы пилотов. Однако теперь, во главу угла ставилась осмотрительность и взаимодействие, в значительной мере облегчавшееся благодаря имевшимся на Не51 радиостанциям. Теперь, при организации нападения, атакующее звено как правило действовало под прикрытием другого звена или даже пары звеньев.
Результаты не замедлили сказаться уже 6 января, когда противники смогли вновь померяться силами. В тот день в схватке с И-15 из состава 1-й эскадрильи «чато» пилоты «Хейнкелей» без потерь со своей стороны(!) сбили двух «курносых». В их кабинах погибли лейтенанты ИЛ.Хованский 9* и Иисус Гарсия Хергуидо. Видимо, это вызвало приступ «головокружения от успехов» и в тот же день при сопровождении 14 франкистских Ju52 звено лейтенанта Ганса-Петера фон Галлеры (It. Hans-Peter von Gallera), соблазнившись шедшей ниже тройкой «крыс», покинуло строй и ринулось в атаку. Последствия, как в общем можно было ожидать, оказались ужасными. Это была ловушка расставленная по всем правилам: остальные звенья И-16 были эшелонированы по высоте и находились со стороны солнца, в то время как немцы и франкисты были прекрасно видны на фоне кучевых облаков.
Контратака «крыс» была настолько стремительной, что «Хейнкели» лейтенанта фон Галлеры и унтер-офицера Курта Книдинга (Uffz. Kurt Kneiding) не выходя из пике врезались в землю оставив после себя короткие шлейфы дыма. Уцелеть посчастливилось только унтер-офицеру Вальтеру Лейреру (Uffz. Walter Leyrer), для которого это был первый боевой вылет. На изрешеченном биплане он дотянул до Таблады, где и посадил самолет. Однако Не51 был настолько сильно поврежден, что при посадке
