авиация так и не смогла надежно прикрыть от ударов авиации противника свой передний край. Об этом можно судить на основании хотя бы того факта, что над передним краем вражеские летчики действовали весьма активно, нанося короткие, но достаточно мощные удары по опорным пунктам республиканцев в Университетском городке и у Французского моста.
К этому времени возможности республиканских машин в общих чертах уже были известны националистам, которые до этого на основе сведений своей агентуры считали, что имеют дело с американскими истребителями-бипланами F9C «Sparrowhawk» либо «Hawk»II, разработанными фирмой «Кертисс». Причиной этого был силуэт И-15, напоминавший в общих чертах эти американские машины. Именно поэтому советский истребитель получил у франкистов и их союзников наименование «Кертисс». И-16 в воздухе внешне был похож на другой американский истребитель – Р-26, разработанный фирмой «Боинг», по названию которой советская машина и получила свое первоначальное имя. Однако «янки» имел неубирающееся шасси и гораздо худшие летно-тактические данные, а потому ошибка стала очевидна очень быстро, после чего «ишачок» за свой характерный силуэт (жирная короткая «тушка» фюзеляжа и тонкие консоли, напоминавшие нос и хвост), а также внезапность нападения, получил наименование «Rata», что в переводе с испанского означало «крыса».
Тем временем, мятежники 29 ноября начали новое наступление из района Венторо дель Кано в общем направлении на Посуэло де Аларкон, который обороняла недавно сформированная 3-я бригада. Целью операции был обход сильно укрепленных рубежей защитников города в районе парка Каса дель Кампо. Бросив на позиции обороняющихся три девятки трехмоторных бомбардировщиков, поддержанных значительным количеством истребителей, фалангисты смогли оттеснить республиканцев к окраинам Посуэло де Аларкон, но затем в бой вмешалась республиканская авиация. Вскоре наметившийся прорыв был локализован, а затем и ликвидирован.
К этому времени республиканские летчики-истребители все чаще практиковали вылеты на «свободную охоту». Однако если в годы Второй Мировой войны этот метод применялся в основном отдельными хорошо подготовленными парами или вовсе действующими самостоятельно асами, то зимой 1936-1937 гг. республиканцы порой поднимали на “свободную охоту» целые эскадрильи. Правда эффективность этих действий была не слишком высокой. Причина заключалась в плохих погодных условиях, серьезно ограничивавших активность авиации обеих сторон. Летчики попросту не видели противника в небе. К тому же ведущие были в основном озабочены тем, чтобы не растерять в низкой облачности ведомых и потому большой активности в поиске противника не проявляли.
Лишь 30 ноября шестерка И-15 подловила над рекой Тахо одинокий CR.32 лейтенанта Чианезе (ten.Chianese), который облетывал истребитель после ремонта. Итальянский летчик был настолько поглощен своим делом, что видимо так и не успел понять каким типом самолетов был атакован. Промчавшаяся мимо колонна «чато» превратила в решето его «Фиат», который, размотав шлейф дыма, упал на берег реки, похоронив под своими обломками уже мертвого пилота…
В то же время, не располагая достоверными данными о дислокации вражеской авиации на аэродромах (регулярные рейды экипажей СБ на авиабазы к этому времени прекратились), республиканское командование по непонятной причине не ставило перед вылетавшими на «охоту» пилотами задачу разведки этих важных объектов. Между тем, патрулируя рядом с этими «осинными гнездами» можно было с большей вероятностью встретить подходящую «дичь».
Ожесточенность боев на земле возросла 1 декабря, когда республиканцы перешли в наступление в районе парка Каса де Кампо с задачей выйти на линию Умера-Гарабитас- Французский мост и в перспективе – окружения группировки франкистов в Университетском городке. К сожалению, плохая погода не позволила использовать бомбардировчную авиацию для уничтожения опорных пунктов противника. Сказалась и хроническая нехватка крупнокалиберной артиллерии, которой не удалось подавить огневые точки фалангистов и противотанковые батареи. Последние встретили атакующие Т-26 сильным огнем, стреляя в упор по танкам, как только их башни показывались из складок местности. В результате наступление пришлось прекратить в тот же день.
8 последующие две недели погода несколько улучшилась, что привело к некоторой активизации авиации. Так, 2 декабря шестерка И-15, отправившаяся на «свободную охоту» внезапной атакой сбила два CR.32, которые принадлежали сержантам Ларсимонту (serg.Larsimont) и Феррари (serg. Ferrari). На оставшихся четырех это подействовало так сильно, что они не сговариваясь скрылись в облаках, но поскольку, вернувшись на аэродром, они не могли ничего сообщить о судьбе своих коллег, то в район боя на поиски сбитых летчиков отправился одиночный Ro.37. По-видимому, итальянское командование рассчитывало, что республиканские истребители также покинули место схватки, однако это была серьезная ошибка, стоившая авиации Итальянского Легиона еще одного самолета.
Но война не бывает без потерь. 4 декабря на горящем самолете упал на территории противника лейтенант Никифоров Григорий Никифорович, который до сих пор числиться пропавшим без вести 6* . Еще более тяжелым днем оказалось для советских летчиков 6 декабря, когда не вернулись на свой аэродром из района Торрихоса сразу два Р-5, в одном из которых погиб слушатель высшей летно-тактической школы капитан Тупиков Георгий Николаевич, а в другом старший лейтенант Талов Александр Андреевич. Последний числится как пропавший без вести. Вместе с советскими летчиками погибли и два испанских стрелка. В тот же день 1-я эскадрилья «чато» потеряла один истребитель. Атакуя уходящие на малой высоте после штурмовки республиканских позиций Не51, лейтенант Иисус Гарсия Хергуидо (Jesus Garcia Herguido) не заметил, как находившаяся выше тройка «Фиатов» пошла в атаку и спустя несколько мгновений изрешеченный очередями крупнокалиберных пулеметов «чато» врезался в землю. Несмотря на множество ранений, испанскому офицеру удалось выбраться из горящего самолета еще до того момента как взорвались бензобаки.
В течение декабря на северо-западном направлении обе стороны неоднократно предпринимали попытки разгромить силы противника, но все усилия оказались тщетны и бои каждый раз затухали практически на тех же позициях. Тогда же началась первая реорганизация ВВС Испанской Республики, в рамках которой было решено свести все эскадрильи «мошек» в 21-ю авиагруппу (Grupo 21), а эскадрильи «чато» в 26-ю авиагруппу (Grupo 26). Командиром последней поначалу предполагалось назначить капитана Рычагова, однако из-за тяжелого ранения его пришлось отправить в СССР, а в возглавил это соединение Иван Копец. В тот момент он командовал (после ранения Рычагова) эскадрильей «Паланкар», ставшую вскоре 1-й эскадрильей «чато». В связи с переходом Копеца на более высокую должность, командование над ней было доверено лейтенанту Лакалле, который был повышен в звании до капитана.
Под командованием этого французского офицера 1 -я эскадрилья быстро стала интернациональной. Помимо испанцев Хосе Калдерона (Jose Calderon), Рамона Кастаньеды (Ramon Castaneda), Луиса Берсиаля Юберто (Luis Bercial Yuberto) и Герардо Жиля (Gerardo Gil) в нее вливаются американские добровольцы Фрэнк Тинкер (Frank Tinker), Гарольд Даль (Harold Dahl) и Джим Эллисон (Jim Allison). Несколько позже пришли испанцы Аугусто Леча (Augusto Lecha), Хосе Риверола (Jose Riverola), Антонио Бланш (Antonio Blanch), Рафаэль Магрина (Rafael Magrina), Хусто Гарсия (Justo Garsia), Эсэбио Веласко (Eusebio Velasco) и Хосе Бастида (Jose Bastida), американец Бен Лейдер (Ben Leider) и гватемалец Мануэль Гарсия Гранадос (Manuel Garcia Granados). В течение всего времени пока происходила подготовка новоприбывших «волонтеров свободы», на аэродроме в Эль Сото (Campo X) находился и командир 26-й авиагруппы майор Иван Копец, проверявший выучку как иностранных, так и советских летчиков из состава находившейся в
