гарантирую!
Вовкин отец воевал в Афгане, а его машиной 'Волгой'-фургоном Вовка пользовался по доверенности, как своей. Поехали мы в мастерские Академии. Там нам за сто рэ сварили примитивный памятник - треугольный обелиск с крестиком. Покрасили мы этот памятник серебрянкой, а когда тот просох, то привязали на Черновскую 'Волгу' на крышу, на багажник. Ещё за стольник мы заказали в похоронном бюро маленький автобус 'Пазик', на пару сотен накупили водки и вина, а остальные деньги в НЗ оставили - неприкосновенным запасом на всякие накладные расходы. Гроб нам Коля сделалал за бесплатно из досок, что уж год как валялись во дворе Факультета, а оббивку бабушки принесли. Они же и поминальный обед наварили. Короче - завтра погребение.
Мы нашему прапору Вась-Петровичу Чудаку ситуацию доложили и на зачёт первыми пошли. Добрый дядька Ридкобород наши мудрствования особо слушать не хотел, и уже через пять минут мы оказались свободны на все четыре стороны. Вышли мы с 'Тактики', а там уже Чернов нас на папиной 'Волжане' поджидает. Сверху ракетным обтекателем надгробный памятник красуется. Сели, поехали бабушку хоронить. Приехали. А там уж всё готово - надо бабушку из квартирки на табуреточки вынести, чтоб на подъезд в последний раз посмотрела, дальше загрузить в автобус и везти на кладбище. И тут до нас доходит простая такая ситуация - чтобы гроб нормально нести, а тем более в могилу опустить ЧЕТЫРЕ мужика надо! А нас трое. Тогда мы приши к временному решению. Вначале надо в автобус сначала загрузить всех живых бабушек, а потом через специальную заднюю дверь как-нибудь втроём умудриться запихать гроб. Колю мы решили поставить в ноги одного - он самый сильный, пусть согнувшись в обнимку несёт.
Стали мы заводить бабушек в автобус, а одна балулька... Ну столько не живут, какая старая - на ступеньку автобуса ногу поставить не может. Чтоб сразу двух не хоронить, Чернов её в свою 'Волгу' на заднее сидение усадил. Затем мы кое-как задвинули гроб в автобус и дали водиле червонец сверху, чтобы тот неспеша за нами на кафедру подъехал. Разворачиваемся, едем обратно на 'Тактику'. Смотрим в числе самых последних с зачёта выходит Поль. Морда довольная - мужик в отпуск собирается. Поль, он же Поляков, родом из Пятигорска, мне почти земляк. Я опускаю окошко и ору ему:
-- Поль! У тебя билет на когда?
-- На завтрашний вечер, а что?
-- Тогда садись с нами немедленно - на часок твоя физическая сила срочно нужна, а уж обед гарантируем.
Поль, не слишком вдаваясь в подробности, садится к нам в машину, пожрать мужик всегда любил. Он вообще-то молчун был, если скажет за день три слова, то уже вроде как выговорился. Поэтому до Пискарёвки он рта не раскрывал, пока Вовка нас просвящал, какая старушенция странная - вроде ещё с Блокады у неё антиквариата на мульён. Это ему его родная бабулька рассказала по секрету - вроде как та работала в пекарне, а отсюда и богатство . Чернов за рулём, я рядом, сзади с одного боку Коля, с другого Поль, а посередине бабка. В конце концов Поль спрашивает:
-- А что за помощь?
-- Да делов-то пустяки - бабку прикопнуть.
-- Это у которой миллионы?
-- Ну да!
Тут Поль недоверчиво смотрит на сидящую рядом старуху и вдруг начинает истошно орать:
-- Остановите машину! Выпустите меня! Я в вашем деле не участвую!
-- Ты чё? Делов то на минуту! Совсем оборзел, уже почти приехали.
На повороте к кладбищу Чернов сбавляет скорость, а Поль открывает дверь и пытается выпрыгнуть на ходу. Нам, сидящим впереди, всё еще не понятен ход Поляковской мысли, а вот до Коли ситуация уже дошла. Тот хватается за живот и начинает истошно ржать. Сидящая же рядом бабка из ума совсем выжила и, глядя на Колю, тоже начинает громко смеяться, во всю открывая свой беззубый рот. Поля такая реакция смутила, тот подобно бабке открывает рот, правда не смеётся, но уже и из машины не прыгает. Коля нам орёт:
-- Мужики, он подумал, что это ЭТА бабка! Поль - вон бабка! Сзади нас, в автобусе.
Тут и мы начинаем ржать. Поль смущенно улыбается:
-- А-а-а!!! Ну если она уже того... В смысле естественной смертью, то я что... Я 'за'! Прикопнём, какие дела!
Подъехали к могиле. А при социализме на кладбище как было - единственное место, где рэкет. Выкопают экскаватором 'Беларусь' какую попало яму, а чтоб всё цивильно прошло - плати им сверху. Если не хочешь платить, то сам в эту яму лезь уголки подрубать, да комки разбивать. А тут не то что комки - тут глыбы мраморные! Земля - плотнейший суглинок, каждая вывернутая экскаватором грудка не меньше, чем по центнеру. Об такую лопата звенит как об камень, разве что искры не высекает. От такой безысходности у нас даже руки опустились - это ж как такое на гроб кидать? Как пить дать поломается... Что потом бабушки скажут - они в таких делах щепетильные... Смотрим, а неподалеку тот же 'Белорусь' другие могилы роет. И тут Коля берёт главную роль:
-- Так, гробик вынесли, вынесли! На небко голубое душа пошла, а землица да будет пухом... Ну-ка крышечку сюда! Молоточек, гвоздики! Веревочки поддели. Теперь понесли, опустили! Да мягко опускать, не как Брежнева! Теперь все по горсточке кинем. Ну-ка все по горсточке и в автобус. Не надо вам здесь мерзнуть - пожилым людям необходимо о здоровье заботиться. Как будущий врач говорю. Все в автобус, а мы пока будем грудки разбивать, да землицу мягкую выбирать.
Про Брежнева он не зря вспомнил - того церемониальная группа Кремлевской охраны с таким грохотом в могилу опустила, что вся страна до самой Перестройки этот случай вспоминала. Пока бабушки своими слабенькими ручками кидали жменьки землицы, Коля успел сбегать к трактористу. За очередной червонец он попросил того подъехать к могиле и бульдозерным ножем сгрести кучу обратно в яму. Тот выразил законное сомнение: 'А меня после не побьют?' Коля заверил, что не побьют, и вообще ритуальный порядок - это его проблема. Тракторист подогнал свой 'Беларусь', но боязно остановился недалеко от могилы. Мы же подбежали к бабушкам и стали их под ручки усаживать в автобус. С нами оталась одна наша старушенция, что в автобус залесть не могла. Тогда Коля махнул рукой водителю, и тот увёз бабушек на поминки, а тракторист, видя, что опасных свидетелей нет, за секунды засыпал яму. Мы воткнули памятник и разложили венки, забрались в 'Волгу' и поехали кушать. Всю дорогу наша бабка то плакала, то смеялась не пойми от чего.
По приезду на поминки бабушки нам быстро налили по стакашке. Мы не чокаясь выпили и принялись уплетать наваристую куринную лапшу, салат оливье и голубцы.
-- Повезло покойнице! Не как Брежнева! Какие мальчики хорошие! И землицу мягкую! И без грудок! - восторженно слышалось со всех сторон.
Наша бабка тоже дернула стопарик, но что это похороны её подруги, она уже забыла и вскоре затянула песняка. Другие бабки на неё зашипели и повели под руки спать. Ну а мы, прихватив пару пузырей, поехали догуливать на Факультет. Тут нам больше делать нечего - миссия выполнена, завтра в отпуск.
'Экватор' или 3-й курс:
ДАНАЯ И ГРАЧИ
Вот и вернулись мы, уже третьекурсники, с отпуска. Пронеслась халявная лекционная неделя, начались занятия. Только мы втянулись в учёбу, как нате, гром среди ясного неба - к нам едет ревизор. Да не какой-нибудь там занюханный ревизоришко, а самая настоящая комиссия всесторонней проверки из самого Министерства Обороны. Чего так - а так, Андропов к власти пришёл, и в армии (как и везде) началась политика 'закручивания гаек' - то бишь укрепление дисциплины. Весёлый был период - помню даже гражданских менты по кинотеатрам гоняли, мол почему это вы, граждане, в рабочее время кино смотрите? А про войска вообще молчу - тут уж из нашего начальства рвение полезло из всех анатомических отверстий. Ну и довеском, разумеется - смех и глупость из голов, что это излишнее служебное усердие
