самом нижнем уголку в две строки маленькая длинная печать на русском языке с дореволюционной орфографией: 'Биржевой Императорский Комиссионный Сбор; Санкт-Петербург'.
Отклеили мы их. Ровно семьдесят три 'лотерейки'. Изя говорит, надо срочно в 'Букинист' бежать. Бумага очень плотная и практически не намокла. Прямо сейчас сдать можно. За каждый такой билетик запросто могут копеек по двадцать дать, а то и весь полтинник! А мне эта идея совсем не нравится. Бежать куда-то. Устали уже как черти. Давай завтра. А он нет - давай сейчас и сразу успеем в винно-водочный. Я разозлился и одну бумажку в открытое окно выбросил. Хочешь - беги, заодно и этот мусор поищешь! Заканчивать работу надо, делов то на пару часов осталось.
Тут Орел на меня серьезно посмотрел и говорит: 'Зря ты эту бумажку выкинул. Двадцать копеек тоже деньги, за них работать надо. Я сейчас пойду подниму - по цене как раз одна кружка пива.. А в 'Букинист' мы их не понесем, по крайней мере пока не прочитаем, что же на них написано. Вот если сами не разберемся - тогда пойдем, покажем спецам-антикварам. А так наобум нести будет очень опрометчиво. Они нам скажут лист - пятак, а он может на самом деле целый рубль стоит! Хватит на сегодня работать. Деньги на пиво есть, англо-русский и франко-русский словари тоже найдутся. Доделаем все завтра. Сейчас так: я листочек иду искать, Изя за пивом бежит, а ты, Лом, садись и переводи эти 'папирусы'.
Мы из окна в 'колодец' выглянули - точно, никуда бумажка из закрытого двора вылететь не могла. Валяется себе на жестяном крылечке-козырьке перед входом в подъезд. Рядом водосточная труба со скобой - достать пара пустяков. Изя взял рубль да трехлитровую банку и побежал за пивом. Орел за бумажкой полез, а я сел за перевод. А переводить то оказалось нечего!
Смысла в написанном почти нет, одни названия: 'На восьмой день сентября 1883 года Торговый Дом братьев Де Лезуа, фонд Вассермана, банк Фон Доренберг, Манхэттэнская финансовая компания Виллиямс и Ко, Инвестиционная компания Фрэнка Наварро, Инвестиционная компания Вебстера-Каллахан- Скотта, Инвестиционная компания Харриссона, Инвестиционная компания Голденов и Голдберга, Инвестиционная компания братьев Стивенсон, Инвестиционная компания 'Руды и Металлургия', Инвестиционная компания 'Инвестиции Восточного Побережья', Торговая компания 'Парижская и Глобальная Торговля' и адвокатская контора 'Международный Легальный Щит Нью-Йорк-Париж' открыто инкорпорируют мануфактуру 'Жилет'. Всё...
Такое вот красивенькое объявленьице на трех языках - хоть на заборы вешай. Принес Изя пива, стали мы думать. Жилет или ДжИлет в английском произношении этого французского слова Gillette. Наверное кто-то жилетки банкирам шил, да задолжал - вот его вся эта куча кредиторов и заинкорпорировала. Что это такое, инкорпорирование, никто из нас не знал. Словарь же давал такой же самый дурацкий перевод: инкорпорировать значит инкорпорировать. С латинского алфавита на кириллицу, дальше понимай как хочешь. Изя вспомнил, что бритвы такие есть, Gillette, все командировочные из капстран их привозят. Я лично в то время о таких бритвах не слышал - в СССР их не завозили. На долговые расписки или там какие векселя не похоже - о деньгах ни слова. Знали мы, что есть в капиталистическом мире некие акции, но никто из нас ни одной акции в глаза не видел. А главное, что нас смутило - раз акции продаются на биржах, значит на них должна быть написана цена. Вот газета 'Правда' - цена 2 копейки, вот папиросы 'Беломор' - была цена 16 копеек, так и писалось - 'ц. 16 коп.', подорожал 'Беломорчик' - цена стала 22 копейки, на пачке 'ц. 22 коп.' соответственно. Всем всё ясно. Ну а какой дурак, скажите на милость, выложит деньги за нудное объявление? Что толку, что на красивой бумаге. Может это пригласительные билеты на какой буржуйский банкет? Не похоже. После одинаковой типографской даты, что в тексте, внизу на каждой бумаге все даты и подписи разные.
Мы ребята хоть и социалистические, но не глупые. Давай рассуждать. Что такое акция? Акция это пай - владение кусочком большого бизнеса с правом продажи этого кусочка. Это нам понятно. Цена 'делается' на рынке, ну в смысле на бирже. Кто за сколько продал - такая и цена. Это даже нам, простым советским военнослужащим, тоже понятно, недаром 'Капитал' Маркса читали. Тогда на акции должно быть обязательно указано, какую же часть бизнеса она обеспечивает! А на этих бумажках про это ни полслова...
Ну как же так. Их ведь кто-то очень старательно спрятал сразу через месяц после Революции Большевиков. Значит эти бумаги для кого-то очень много значили. Значит за ними тогда стояли какие-то хорошие деньги. Устали мы голову ломать. Если это такой своеобразный клад, то Советской Власти его лучше не показывать. Судя по шпионским фильмам и детективам с ценными бумагами надо ехать в Швейцарию, желательно в Цюрих, и там их предъявлять всяким 'надежным' банкирам и адвокатам. Тогда нам туда попасть не светило. Да и в нашем понимании за сто лет любой договор превращается в простую архивную бумажку. К тому же, ну что и кому предъявлять? Глупое объявление о каком-то инкорпорировании чего-то кучей сто лет как несуществующих контор? Несерьезно все нам показалось. Вероятно в Революцию 17-го года эти бумаги что-то и значили. Сейчас уже ждать чего-либо ценного от этих раритетов бессмысленно. Пожалуй Изин путь самый верный - надо их снести в 'Букинист'.
Нынешними хозяевами этих бумажек вроде как Сережа и Лена Орловы выходят. Не искать же официально прописанного на этой жилплощади алкаша с просьбой вступить во владение найденным. На том и порешили - Орел, ты хозяин, что хочешь, то и делай с этой макулатурой. Орел же сказал весьма мудрые слова: 'Если эти бумаги всего лишь историко-архивный хлам, то чем больше они у меня пролежат, тем выше им цена. Ну прям как коньяк. Поэтому продавать их сейчас мне смысла никакого. В деньгах мы нуждаемся, но не так, чтоб не прожить. Вдруг эти бумаги нечто большее, то тогда надо правильного момента подождать. Как-нибудь в жизни может и подвернется какой случай про них разузнать, без риска глупо лопухнуться через антиквара за прилавком. Газеты есть газеты, с ними понятно - завтра Изя в 'Букинист' всю кипу снесёт для продолжения банкета после работы. А бумажки жрать не просят, пусть себе лежат у меня в папочке'.
С этими словами Орел достал красную папку с тесемками, в которой до сего момента хранились его собственные газетные вырезки на 'партейные темы' - нам необходимо было собирать эти 'капли мудрости' текущего советского официоза для семинаров по Марксизму-Ленинизму. Вырезки он выкинул на кучу содранных обоев, а на их место положил бумаги.
На утро мы побелили потолок и оклеили стены. Успели отдраить пол и подготовить его к покраске. Длинный выходной Майских Праздников заканчивался, комната приобрела очень хороший вид, а покрасить полы было дело минутное. Мы решили попить винца, благо Изя сдал газет почти на четыре рубля. Хватило как раз на три бутылки сладкого вина, и после этого перерывчика мы за полчаса закончили работу. Спать на свежей краске здоровья не добавляет, поэтому чета Орловых на пару дней разлетелась по своим родным общагам. С того дня я не помню ни одного момента, чтобы кто-либо из нас завел разговор о тех бумагах. Мы достаточно хорошо перемололи эту тему за два дня ремонта, и она перестала быть для нас актуальной. Бумажки интересные, но реальной ценности видимо не представляют. О слоях газет мы вспоминали частенько в компаниях, больше как анекдот. А на вопрос, что же было последним слоем отвечали честно и просто - а ерунда какая-то, не то старые квитанции, не то какие-то объявления. Сережа Орлов тоже каких- либо надежд не питал. Похоже он сам забыл про них.
Через несколько лет мы вышли из стен Академии в самом начале бардака по имени 'Перестройка'. Довольно быстро всем простым людям стало плохо, а офицерам - хуже всех. А еще через тройку лет СССР прекратил свое существование. Серега служил на Украине и вопрос для него был болезненным вдвойне - остаться в Украинской Армии или демобилизоваться и уехать в Россию. Он выбрал второе и вернулся Ленинград, точнее уже в Санкт-Петербург. Из медицины ушел, по слухам начала 90-х подался в коммерцию. Потом с 93 года и до начала 2000-х о нем мало кто чего знал. Так, какие-то неясные слухи, вроде пытается деньги делать на продуктах, ничего конкретного. Даже приблизительный уровень его коммерции был абсолютно неизвестен, по слухам он колебался от торговли на рынке до собственного овощного магазинчика. Значит все как у многих - от 'совсем плохо', до 'нормально'.
Часть 2 (Стоктрэйдинг)
Наверное в современной России не очень большой процент людей понимают весь процесс свободного хождения акций по фондовым рынкам. Одной из причин на сегодняшний день является крайняя
