создание на наших плечах в прямом и переносном смысле. Оленьке кататься на бизоне скоро надоело, а Коле захотелось ещё пива. Пока бизон пошел на водопой, Оленьку пересадили на меня: 'Смотри, Оленька, какой дядя Лом длинный, это ты сейчас на жирафике кататься будешь!' И я побежал кросс по пересечённой местноси. Потом подошла очередь Сива: 'Оленька, садись на ослика!' Потом эстафету перенял наш тяжелоатлет Поляков: 'Видишь Оленька, дядя Поль какой хороший слоник!' Слоника сменили на коня- Студента, а его в свою очередь на бегемотика-Батю. Оленька спросила: 'Где бегемотик?' Как где? Кто самый упитанный, тот и бегемотик! Батя кряхтя загрузил Оленьку на шею. Оленька запротестовала: 'Бегемотик не так!' Мы оторопели. Ух ты какая умная - разбирается! Оленька, а как бегемотик?
Оленька задёргала ручками и ножками, требуя, чтобы её сняли. Затем она стала враскоряку, упёрлась ладошками в землю и довольная сказала: 'Бегемотик так!' Батю вмиг поставили раком и опять водрузили Оленьку. Бегемотик мелкой рысью засеменил к ближайшей мусорной куче. Оленька пришла в восторг, но одной верховой езды ей показалось мало: 'Бегемотик, а песенку?' Батя попытался отмазаться, что бегемотики песенок не поют, а лишь оглашают пол Африки страшным рёвом, но такие зоологические подробности Оленьку не удовлетворили. Дитё нервно заёрзало на Батиной спине и весьма твёрдо повторило: 'Хочу песенку!' Батя, словно настоящий гиппопотам, стал в задышке широко раскрывать рот и запел: 'Курсанта-медика не трожь, в руке пинцет, в кармане нож, а в голове густой туман...' Оленька прислушалась, а потом недовольно скривилась: 'Песенка фу-у-у. Про плохих дЯдьков! Хочу другую песенку!' Батя из последних сил нежно заблеял Гимн ВМА: 'А-а-академия родная, мы всегда горды тобой...' Дитё захныкало. Батя перешёл на крупный галоп с латынью: 'Гаудеамус игитур, ювенес дум суумус...' Дитё блаженно заулыбалось. Мы принялись подпевать. Видя такое всеобщее внимание, Оленька удовлетворённо захихикала. Батя пел и всё также бежал на четвереньках, но боялся уронить ребенка и как мог выкручивал шею, пытаясь заглядывать себе на спину. Тут бегемотик и налетел на мусорную кучу. С разбегу Батина голова ушла в мусор по самые плечи, Оленька слетела со спины, но к счастью приземлилась прямо на дурно пахнущую, хотя мягкую вершину. Раздался мелодичный звон, а потом детский плач.
Батя вытащил голову из мусора, подхватил ребёнка и посадил его на носилки. К нему подбежал Сив, и они вдвоём принялись раскачивать носилки на манер качелей, всё также напевая по-латыни старый студенческий гимн, правда теперь на мотив колыбельной. Дитё перестало плакать. К мусорной кучи задумчиво подошёл Хут, осмотрел всё вокруг, потом поковырялся в разбросанных бумажках и извлёк оттуда железный рубль: 'Вот что звенело!' К дальнейшим поискам присоединились Шлёма и Изя, и вскоре они тоже раскопали железный рубль. К соседней куче подошёл Орел и безцеремонно расскидал её. И там оказалась монета рублёвого достоинства. Орел аккуратно зажал рубль двумя пальцами за краешек и победно потряс им над головой.
Сив остановил носилки-качели и внимательно уставился на монету: 'Это мой рубль! Видишь на нём тётка с мечом - Родина-Мать зовёт, а вот тут царапина. Монета редкая, юбилейная, я её полгода в кармане таскал, тратить жалко было, а сегодня Коле-Миле на шашлык сдал, так как других денег не осталось. Миляев, скотина, признавайся - ты на 'Сайгон' через здесь бежал?!'
Подошёл Коля и подтвердил его догадку - чтобы срезать путь, он действительно побежал через стадион. Прямо через трибунки. Видать когда он по их лавочкам прыгал, то монетки вылетели вниз в траву, вот он звона и не услышал. Под этими сварными трибунками-этажерками было полно мусора, мы его оттуда выгребли, и заодно выгребли эти рубли. Теперь все накинулись на Колю, заставляя вспомнить точный маршрут его бега с препятствиями по трибуне. Он вспомнил. Добрая половина взвода снова полезла под трибуну. Вскоре ещё нашлись недостающие три рубля. Точнее, если судить по недостаче, то недостающими были только два рубля, а третий оказался 'левым', да ещё и бумажным - его кто-то потерял без нашей помощи. Все обрадовались возвращению утерянных денег, а прирост капитала в виде одной ценной бумаги сочли законным банковским процентом. Миляеву же в назидание наказали сбегать ещё раз - теперь уже за пивом. Ну и опять же Сива к нему в помошники определили - пиво нести и контролировать, чтоб тот деньгами больше не разбрасывался.
Вскоре подошла машина, и мы загрузили вновь собранные мусорные кучи в её кузов. Потом пришли Коля с Сивом и принесли пиво. Мы выпили пиво и стали расходиться. А Чернова всё нет. И где этого папашку черти носят? Все вдруг вспомнили, что я у Чернова был свидетелем на свадьбе, а посему почти родственник - значит Оленька всецело передаётся в руки законного опекуна. Я взмолился и упросил Колю разделить со мною ответственность. Дитё захныкало и сказало, что хочет кушать. На счастье остался последний кусочек шашлыка и пива на донышке. Шашлык мы дали ребёнку, а вот поить пивом сочли несколько преждевременным. Оленька пожевала шашлык, а потом уставилась на Колю. Тот как раз допивал пиво. 'Пить хочу, счастлык не хочу, хочу кашки!' Кашки у нас не было.
Тут видим из 'Трвмы' Авицена выходит. Авицена - это Малик Халмуратов, курсант с пятого курса нашего Факультета, на год нас младше. Я с ним у одного научного руководителя занимался и поэтому знал его очень хорошо. Мы замахали ему рукой. Подошел Малик к нам, поздоровался и уставился на Оленьку:
- Лом, это твоя что-ли? Ты вроде холост, нагулял что-ли?
- Ну как тебе сказать, временно вроде моя, а вообще-то это Вовки Чернова дочка. Законная.
- А-а-а...
- Авицена, у тебя конфетка есть? Угости ребёнка!
Авицена полез в портфель. В портфеле среди учебников торчала бутылка простокваши и на дне завалялась пара конфет. Малик протянул конфеты Оленьке. Та взяла конфетку и сказала: 'Пасиба дядя Ависен! Дайте кифичику тоже!' У Авицены аж челюсть от удивления отвисла:
- Я ж педиатрию только сдал - точно знаю, не положено ещё ребёнку в таком возросте так разговаривать!
- Авицена, да она мутант - шибко умная. Или может Чернов ей какой препарат для усиленного развития мозга даёт - у неё мозги на три года остальной организм обгоняют.
- Да гонишь! Ну пусть умная, но не с опережением биологического возраста в три года. Так не бывает.
- А вот бывает! Спроси её что-угодно, скажет как пятилетняя и не поперхнётся!
Авицена задумался на момент, а потом со своим мягким узбекским акцентом твёрдо так отрезал - 'что-угодно' не может быть, потому что 'что-угодно' даже пятилетние не говорят. Мы же говорим, что скажет. Малик не согласен. Ну тогда спорим на трояк, что скажет! Малик достаёт зелёную бумажку и махает ей перед моим носом: 'Не скажет!' Я тоже достаю три рубля: 'Скажет!!!' Авицена погладил Оленьку по головке:
- Дэвочка, а дэвочка! Скажи 'муха-цокотуха' и 'сульфодиметоксин'?
-Муха-каца-туха и суль-фоль-диль-мель-токсин!
Малик ещё раз потрепал Оленькины волосы, отдал нам трояк с простоквашей и ушёл. Мы напоили Оленьку, ещё немного посидели и решили дожидаться Чернова возле 'Лобка'. Точнее я с ребёнком будем внзу дожидаться, а Коля побежит по этажам 'Лобка' искать заучившегося папашку. Подошли к 'Лобку', а оттуда нам на встречу Чернов бежит. Мы, значит, на него в гневе: 'Доколе?' А он и отвечает: 'Мужики, поняньчитесь ещё - отвезите дочь ко мне домой. Ну пожалуйста! Жена уже поди вернулась, а мне ещё часа три тут торчать придётся - препод заставил карты рисовать'. И гад такой, на всякий случай нам ключ от своей хаты суёт и объясняет, чем ребёнка кормить, если жена всё же не вернулась. Ну ладно, ведь и вправду не повторно же заваливать практически сданный зачёт? Пошли мы к метро Оленьку домой везти. Перед тем как в метро зайти, как обычно решили перекурить. А папиросы кончились! Рядом с метро табачный киоск стоял. Коля стал в очередь на выигранный у Авицены трояк прикупить 'Беломорчика'.
Когда Коля подошёл к окошку, очередь застыла на месте - у киоскёрши инкассаторы забирали выручку. Наконец киоск опять открылся. Коля нетерпеливо протянул продавщице трояк: 'Пачку 'Беломора' и 'Лигерос', пожалуйста'. Киоскерша глянула на три рубля и обречённо вздохнула: 'Курсантик, а мелочи у тебя нет - мне сдачу дать нечем, все деньги сдала'. Мы порылись по карманам, мелочи не было. Продавщица высыпала остатки мелких монет из своей кассы и принялась их считать. На сдачу с трояка не хватало. Тогда продавщица жалобно посмотреля на Колю и умолящим голосом попросила: 'Курсантик, на рубль возьми лоторею 'Спринт', можь там тебе выигрыш!' 'Спринтом' называлась только что вышедшая новая лоторея, где выигрыш узнавали сразу - он был напечатан на внутренней стороне хитро свёрнутого билета, для верности скреплённого специальным металлическим колечком. Киоскёрша положила билетик в
