– Родителей дома не будет. Вся квартира в нашем распоряжении.
– Клево. Чао. Скоро буду.
Мальро набросился на меня, стоило мне положить трубку.
– Сид, мать твою! Ты же весь праздник испортишь, блин. Надо было по-хорошему разговаривать с мальцом, а ты чего натворил?
– Он сам начал. Не дури.
Банан не обращал на мою болтовню никакого внимания. Он совсем отрубился, накурившись травки, которую подбросил нам папаша Мальро. Девчонки не поверили тому, что я наболтал Пилдиту. Решили, что я просто пыль в глаза пускаю. Потом стали сравнивать дом Мальро со своими. Все так делают, когда сюда приходят. Кроме меня, потому что я не знаю, с чем можно сравнить мой дом и семью. С родителями я почти не общаюсь и не вижу в том проблемы.
Урод привел новую телку – рыжую, толстозадую. Задница у нее была, точно лошадиный круп. Стоило мне представить, как такую попу облегают тугие трусы, как у меня тут же поднялся член. Но дружба – дело святое. Раз Урод ее привел, так пусть ее и трахает. Только лучше бы он поменьше светился с ней у меня перед носом. Вообще мне что-то хреново. Хоть я и не жалуюсь. Не люблю жаловаться – я не из таких.
Клево в комнате у Мальро! Скучать не приходится. Любая мать ужаснулась бы, увидев, что тут вытворяют детки. Комната безумца, смесь старого и нового, где все либо развешано, либо разбросано по полу. А придурки, у которых одно на уме – как бабу натянуть – это самые классные ребята, какие мне попадались в жизни. Нравится мне здесь. Потому-то я и закорешился с Пилдитом: хочу уломать целочку- Алису и затащить сюда.
Настал момент, когда все замолчали, словно онемели – такое часто бывает – и только музыка тихонечко играла, словно ожидая, кто осмелится нарушить безмолвие.
Раздался чей-то голос:
– Слушай, чего я в газете прочитал.
Это был голос Банана, который сидел на тюфяке, прислонившись к стене, и поклевывал носом.
– Ты уже рассказывал, – заметил я.
– А что ты прочитал-то? – спросил Мальро.
– Статейку прикольную. Небольшую – на одну колонку всего лишь. Девку убитую полиция нашла в лесу. Так вот на ней оказалось четыре пары трусов. Ни хрена себе! Зачем бабе четверо трусов натягивать?
Никто не ответил Банану.
– Повтори, а то я не понял ни фига, – попросил Урод, до которого все как до жирафа доходит. Он лежал на полу, на другом тюфяке, в обнимку с девчонкой.
– Нашли убитую бабу, на которой оказалось четверо трусов.
– Ну и что? – спросил Мальро.
– А то, что она была мертвая, и на ней было четверо трусов. Тот, кто ее убил, попытался снять хотя бы две пары, да не смог. Все остались на ней. Никак в толк не возьму: зачем ей четверо трусов? – разглагольствовал Банан.
– А ты почем знаешь, что ее мужик убил, и что пытался снять с нее трусы? – спросил я.
– Знать-то не знаю, но баб всегда мужики убивают. Сроду не слыхал, чтобы одна баба убила другую. А ты слыхал?
– Нет, – ответил Мальро.
– Вот и ответ, – заметил я.
– Ни фига вы не поняли, – не унимался Банан.
– У этой бабы четыре хахаля было. Вот она и натянула четверо трусов. На каждого по штуке, – рассуждал Мальро.
– Наверняка ее хахаль возбуждался на трусы. Вот она и натянула четыре штуки, чтобы он завелся, – высказал предположение Банан, выпустив дым изо рта.
– К бабе в четырех трусах я бы и близко не подошел. И одни-то ни к чему, – заметил Мальро.
Девчонкам нравилось слушать Банана. Они любят людей действия – а ведь мы такие и есть. Банан глубоко затянулся травкой, задержал дыхание и заговорил сдавленным голосом, точно справлял большую нужду, усевшись на горшок:
– Я все думаю про эту телку. Какого цвета у нее трусы? Где она их купила? А может, сперла в магазине? Натягивала одни на другие, и уже мечтала, как с хахалем встретится. Сперва он снимал с нее трусы одного цвета, потом другого. А как он заводился, когда стягивал последние! Ставлю тысячу против одного: не зря она погибла.
– Да иди ты в жопу, Банан!
12
Я пришел сюда, чтобы овладеть Алисой. Шансов познакомиться поближе в таких местах больше. На самом деле тут все друг друга знают, даже если никогда в жизни не виделись. Для того- то тусовки и нужны. На этот раз все было более или менее рассчитано. Дождусь подходящего момента, чтобы подойти к Алисе – но так, чтобы ее не испугать, не то снова останусь в дураках. Сегодня, надеюсь, повезет.
Травки пока что я не курил – не время. Успеется.
Хороший дом у Пилдита! Типичное жилище нарождающегося среднего класса, украшенное дорогостоящими безделушками из Азии, наверняка доставленными через Парагвай. Его папаша, говорят, не брезгует контрабандой – то ли наркотиками, то ли оргтехникой. Но мне без разницы. У восточных людей иная культура, но их дети бывают непохожими на них. Пилдит, например. Стоит нам прийти – не отходит от нас ни на шаг. Бабки, чтобы купить травку, у него водятся, но он слишком молод для этого. А так во всем стремится подражать нам. Неплохая все-таки идея – овладеть его сестрой! Возле него трутся какие-то китайцы или японцы – бабки, небось, из него тянут. Мои-то друзья – ребята честные. Мошенников среди них нет, а вот вокруг Пилдита до фига косоглазых паразитов – а ему хоть бы хны. Окажут они ему когда-нибудь медвежью услугу ради папашиных бабок – он хоть и держит язык за зубами, но бабок-то у него куры не клюют. Впрочем, для хозяина магазинчика оргтехники живет он неплохо. Наверняка все привозит из Китая или Парагвая, а пошлину не платит. Мафиози, одно слово – а ведь ни сном, ни духом не ведает, что у нас тут творится.
Много тут разношерстного народу, все выпивают и курят; а пройдет немного времени – и все, как будто в миксере, превратятся в однородную массу. Две девчонки с белыми прядками в волосах и с дурацким пирсингом в носу изображали танцевальные движения, пялясь на меня и на любого, в ком замечали хоть какое-нибудь мужское начало.
Алисе я пока сказал только «приветик». От нее не отходили подруги, похожие на нее и такие же замкнутые, как она сама. Пилдит вроде уже курнул травки и всем улыбался. Казалось, что он лучше, чем на самом деле. Наверняка он впервые устраивал у себя тусовку. Все шло классно – ни предков, ни родичей не было. Издали он показал мне всю молодежь, как будто все они были его закадычными друзьями, и довольно засмеялся, перехватив мой взгляд, устремленный на его подруг – совсем молоденьких девчоночек. Пацаненок держался с ними как взрослый. А эти юные нимфоманки готовы были на все – их так и подмывало раздеться догола и повиснуть на шее у первого встречного. Так и ждут, чтобы черепашки разорвали резинки на трусах, оживились и попали в сети похотливых ловцов.
Я ощутил шевеление в паху, увидев Алисину попку. Вот какую приманку подбросил мне ее брательник, чтобы затащить сюда! Алиса болтала с подружками, посматривая на меня издалека. Похожа на принцессу из мультика – маменькина дочка, вся ухоженная и надушенная. Хорошенькая – и все еще целка! На ней черная кофточка с вырезом на спине и короткие, облегающие «бермуды». Ногти выкрашены черным лаком, глазки блестят, на ресницах тушь. Не знаю сам, всерьез она мне нравится или нет. Гляжу на нее издали. Интересная все-таки девчонка!
– Сегодня рыбка клюнет, – обратился я к Мальро, который стоял рядом со мной и, как всегда, блаженно улыбался. Урод притащил свою рыженькую. Вернее сказать, она его притащила.
Без Боба Марли ни одна танцулька не обходится. Будем, наверно, слушать его весь вечер. Каждый раз мы слушаем его музыку. Где танцы – там и Боб Марли.
Лампрея и Масиел потанцевали в свое удовольствие, а потом подошли ко мне потрепаться. Мальро тоже решил передохнуть. Подожду, не подойдет ли ко мне Алиса. Одними поцелуями она не
