всю картину повторно.
Для убедительности Холмс продемонстрировал это.
— Никакого грибка-паразита в Архангельском лесе нет, равно как и не могли им заразить ваш пиломатериал в пути. Все это — пары анилина.
— Я изуродую мерзавца! — гневно воскликнул Самойлов, и я представил себе, что будет с Гримшоу при встрече с таким медведем.
— Не надо так горячиться, Самойлов, я думаю, что это только повредит вашим интересам.
— Да! Но ведь дело сделано, в каком я сейчас положении? Не могу в ум взять, зачем все это потребовалось фирме, с которой у меня такие хорошие взаимоотношения, фирме, получающей от меня превосходный лес!
— Все проще, чем вы себе представляете, Самойлов. Дело в том, что мебельная фабрика «Берроуз» — предприятие фиктивное, ваш превосходный лес поступил той же фирме «Медокс и сыновья», но по цене, составляющей всего лишь одну пятую часть того, на что вы надеялись. Качество леса нисколько не пострадало.
— Ах мошенники! Я их выведу на чистую воду!
— Не горячитесь, Самойлов. Ведь вы купец. Вам не привыкать взвешивать все, что вам выгодно или не выгодно. Контракт с фирмой «Медокс и сыновья», как вы сами признали, для вас выгоден. После скандала он, без сомнения, будет разорван. Выиграет от этого только ваш конкурент Михаил Титов.
— Но что же мне теперь делать, дорогой мистер Холмс?
— Прежде всего мы сейчас с вами отправимся в порт. Посмотрим на «Белухе», что сталось с вашим лесом, а затем уж обсудим положение.
Мы снова ступили на палубу «Белухи», где тепло нас приветствовал капитан Михайлов. Холмс предложил спуститься в трюм. Гримшоу на корабле уже не было: он успел выгрузить свои бидоны со скипидаром. Аккуратно уложенный в штабеля пиломатериал был похож на сердцевину яйца. Холмс подошел к нему вплотную, потрогал доски, а затем достал колбу с разбрызгивателем — вроде пульверизатора, которым пользуются парикмахеры, освежая клиента одеколоном. Он надавил на грушу, брызги устремились на конец доски, и мы вдруг увидели, что желтая окраска исчезает. На наших глазах доска стала такой же белой, как прежде, когда ее погрузили.
— Это какое-то волшебство! — воскликнул капитан Михайлов. Самойлов же молча вытаращил глаза, видимо, не доверяя им, считая, что ему показывают какой-то фокус!
Мы собрались в каюте капитана, и Холмс сказал, что мы можем продолжить беседу, начатую на Бейкер-стрит.
— Вот, Самойлов, и все выяснение ваших неприятностей и возможность их ликвидации. Я обрызгал ваш пиломатериал раствором, который, я полагаю, известен вам как нашатырный спирт. Окраска лигнина, как вы видели, при этом исчезает. Правда, это временный эффект, она потом возвратится. Однако если вы сейчас же пошлете приобрести и доставить на «Белуху» несколько бутылей этого совсем недефицитного продукта, то завтра утром сможете вызвать представителя фирмы «Медокс и сыновья» и предъявить им ваш груз.
— Но ведь вы сказали, что он снова пожелтеет, и фирма предъявит мне претензии.
— Я думаю, что этого не произойдет. Ведь качество леса нисколько не пострадало, и фирма об этом прекрасно осведомлена. О проделанной над лесом операции вы будете помалкивать, а предъявите его в наилучшем виде. Сделайте вид, что вам ничего не известно о проделках Гримшоу и вы так и не знаете о причинах пожелтения леса. Гримшоу, возможно, и прогонят, заподозрив, что он обманул фирму и не выполнил своего задания. А может быть, и оставят: ведь он опытный экспедитор. Если он снова решится на такую акцию, то вы опять «ничего не заметите» и сдадите лес по вашей обычной цене. Им еще докопаться надо, каким образом вы все это делаете. Терять такого поставщика, как вы, я полагаю, фирме невыгодно, тем более что скипидарный заводик на вашей земле, пользуется он вашими отходами, да и доставка его продукции производится вашими кораблями. А угрозу такой потери они подозревают: в ресторане вы обедали с морскими офицерами. Фирма облапошила вас на прошлом рейсе, забрав груз по цене значительно меньшей ранее оговоренной. Но это лишь отдельная финансовая операция, вами пресеченная без излишнего шума. Худой мир, как говорится, лучше доброй ссоры. Вы — купец и, надо думать, лучше меня знаете, что не на честность, а на взаимную выгоду полагаются предприниматели. Нет оснований думать, что фирма решится еще раз проделать с вами нечто подобное. Таковы мои соображения, мистер Самойлов, я их высказал, а вы можете поступать как вам заблагорассудится.
— Истина ваша, мистер Холмс! Как ни горит у меня душа вывести мошенников на чистую воду, но придется промолчать. Пусть побесятся, что их номер не прошел. Ломать голову будут, старания приложат узнать, как это их обошли! Нижайшее вам спасибо за все, мистер Холмс, сам бог меня натолкнул к вам обратиться. Превеликая благодарность, что не пренебрегли. Русские купцы умеют быть благодарными, вот чек в отделение Лондонского банка. Сумма, проставленная в нем, я надеюсь, не позволит вам и вашему достойному другу мистеру Ватсону сомневаться в моих чувствах.
Оплата работы Холмса действительно оказалась щедрой — с русским размахом.
Я потом встречал Самойлова и спрашивал о делах. Никаких эксцессов с фирмой у него уже не было. Он каждый раз благодарил меня, говоря, что Холмс и я его истинные спасители и благодетели. Всегда заканчивал словами: «Ежели что-нибудь потребуется от меня вам или мистеру Холмсу, то я в полном вашем распоряжении. Сделаю все, что прикажете».
СТЕКОЛЬНОЕ РАССЛЕДОВАНИЕ
В нашем посетителе я не уловил ничего особенного. Средний рост, подтянутость, открытый взгляд, неторопливый разговор. Вежливо осведомившись, туда ли он попал, он пытливо взглянул на нас обоих и представился Стоксом. Холмс предложил ему сесть за стол и изложить причины, приведшие его в нашу скромную квартиру. Стокс поблагодарил и сказал, что дело у него, как ему кажется, несложное, но он надеется, что оно все же заинтересует Холмса, и если это так, то он будет ему очень признателен.
Суть дела состояла в том, что требовалось выявить промышленного шпиона на большом стекольном заводе, расположенном недалеко от Лондона.
— А какие у вас, мистер Стокс, имеются данные к тому, чтобы подозревать его существование? — спросил мой друг.
— Видите ли, мистер Холмс, прямых к тому свидетельств нет, но кое-что подозрительно. В частности, такой факт. Заводу стоило больших усилий, чтобы наладить машинное производство стекла по способу Фурко. А через очень короткое время тем же самым занялся другой завод. Правда, там этот процесс идет еще не вполне гладко, но быстрота внедрения подозрительна.
— Ну и что из того? Не бог весть какой секрет. Другой завод мог прийти к освоению того же процесса совершенно самостоятельно. Нам известны поразительные случаи, когда какое-нибудь открытие или изобретение совершается одновременно несколькими учеными, никак друг с другом не связанными, располагающимися по разные стороны разделяющего их океана. За примером ходить далеко не надо. Француз Эру и американец Холл одновременно разработали электролитический способ получения алюминия. Юнгнер в Европе и Эдисон в Америке тоже одновременно воплотили идею создания электрического аккумулятора щелочного типа.
Изобретение телефона принадлежит не только Беллу, но и Грею, который опоздал с подачей заявки всего лишь на час. В последнем случае самое забавное, мне кажется, в том, что Белл был преподавателем в школе глухонемых. Так или иначе таких примеров можно привести много, и в них нет оснований усматривать воровство идеи или конструкции.
— Я могу с вами согласиться, Холмс, но в нашем случае проявление действий этого злонамеренного лица приобрело конкретный характер. Завод изготавливает безосколочное стекло, так называемый триплекс. Довольно долго в этом производстве не было никаких помех, но вот сейчас завод понес убытки: пришлось уплатить за некачественную продукцию. Старый триплекс стоит в каретах, машинах, помещениях, а новая его партия вдруг очень быстро потемнела. Никаких изменений в процесс
