на это не в претензии, ибо хозяин все это видит и ценит его работу, щедро ее оплачивая. У него семья, и такой работой дорожить следует. Холмс сказал, что его заинтересовала «колдовская сталь» и он хотел бы взглянуть на нее еще раз. Кладовщик провел нас к этим листам. Холмс после пристального рассмотрения ее спросил, откуда она поставлена.
— Это бельгийская сталь, сэр. Если вам нужен ее сертификат, то я найду его вам.
— Странно. В Англии нет своей листовой стали?
— Тут, я полагаю, сэр, хитрая коммерция. На наших заводах нет или не так много прокатных станов, которые доводят сталь до такой толщины. По сути дела, сталь эта английская, ее в листах большей толщины доставляют на континент, в Бельгию, и там уже допрокатывают на бельгийских станах, после чего поставляют сюда.
— Вот как! Это интересно. Вы знаете, где мы разместились? Не сможете ли направить мне кого- нибудь из рабочих, чтобы он доставил нам листа четыре такой стали — мне хочется с ней подетальней познакомиться.
— Пожалуйста, сэр! Это сейчас же будет сделано.
— А как же завод обходится без этого листа, если он преподносит сюрпризы?
— Вот ходовой лист. Он потолще бельгийского, его отправляют по мере нужды в травильное отделение и оттуда уже по цехам.
Холмс обратил внимание на то, что на складе есть и подвальное помещение, с которым мы еще не знакомились. Кладовщик предложил осмотреть его. В одном забетонированном отделении стояли запломбированные бидоны с красками, лаками, растворителями. В другом были мешки с резиной: уплотняющие кольца и ребра, которыми комплектовались ящики. Холмс поинтересовался, откуда они поступают. Кладовщик сказал, что это лондонская фирма Райдера, он поставляет Хетчисону резину с очень давнего времени.
— Вот последние поступления, мистер Холмс. Сертификат могу доставить.
— А давней резины у вас не осталось?
— Вот в углу мешок с ребрами. Их пришлось забраковать из-за механических повреждений уже на нашем заводе.
Холмс отобрал по десятку ребер старой и новой резины, завернул их по раздельности в газету. Потом мы зашли в отделение, где производилась окраска крышек. Холмс попросил дать ему две баночки с готовой краской, с нитролаком и — отдельно — алюминиевой пудры. В нашей комнате Холмс взял кисточку и покрыл некоторые резиновые ребра принесенной с собой алюминиевой краской и положил их сушиться на окно, подстелив под них газету.
Заглянул к нам Чарльз Хетчисон и осведомился, не может ли быть чем полезен. Холмс попросил проводить нас в травильное отделение. Не очень-то приятное оно произвело на нас впечатление. Накрепко захваченные листы опускались рабочим в ванну с серной кислотой. Поверхность листа очищалась, и листы переносились в ванну с водой для отмывки, после чего сушились и отправлялись в цехи переработки. Нестерпимо едкий воздух с трудом позволял нам дышать. Я был рад, когда мы выбрались из этого помещения. Рядом располагалось оцинковальное отделение, и хотя там тоже была не очень благоприятная атмосфера, но после травилки она показалась нам чуть ли не садовой.
Здесь мы увидели, как в большие ванны с раствором цинкового купороса опускают на подвесках те самые злополучные крышки снарядных ящиков, протравленные и обезжиренные. Из ванны они поднимались уже покрытые цинком и, после промывки и сушки, отправлялись на окраску и на комплектацию, где мы их уже видели.
— Это здесь протравливают те листы, что идут вместо «колдовской стали»? Вы упоминали, что с ними не всегда благополучно из-за того, что происходят разрывы при обработке на штампах?
Чарльз Хетчисон подтвердил это. Холмс сказал, что ему не хочется возвращаться в травилку еще раз, но не может ли Хетчисон дать указание, чтобы листа три после травления и промывки выложили бы во дворе, не пуская их в дело. Хетчисон посмотрел на него с удивлением, однако тут же отдал распоряжение, и через-короткое время рабочие вынесли три промытых и обсушенных листа и на деревянных подложках расположили их перед входом. Холмс поблагодарил за проделанную работу и попросил, чтобы эти листы никто не трогал и в дело не употреблял.
— Время обеденное, джентльмены, — сказал сэр Чарльз, — если вы не торопитесь, то я прикажу доставить вам обед.
— У вас здесь своя столовая?
— Да, сэр, и очень неплохая. Мы предпочитаем хорошо кормить своих рабочих, полагая, что от этого только выигрываем. Вам я прикажу срочно приготовить отдельно.
— Ну зачем же, сэр Чарльз, давайте вместе пройдем и посидим за обедом в столовой. Кстати и перекинемся несколькими словами.
— Как вам будет угодно.
Мы пришли в большую столовую, в которую заходили работники и работницы. Проследовали к отдельному столику в углу. Хетчисон тут же сказал что-то подошедшему к нему повару, и через самое короткое время перед нами стоял великолепный бифштекс.
— Сэр Чарльз, — обратился Холмс, — серная кислота, которая у вас в травильных ваннах, определенно разведенная. В таком виде она и поступает на завод?
— Нет, конечно, мистер Холмс, это было бы чересчур накладно. У нас отдельно располагается большая емкость для приема кислоты концентрированной. Туда подведена ветка от железной дороги. Мы закупаем целую цистерну, из которой сливаем к себе. Из приемной емкости по мере потребности подвозим на завод нужное количество и на месте уже разводим до нужной концентрации.
— Кто это производит?
— Сам травильщик по имеющейся него прописи. Емкость у нас в кирпичной кладке. Правда, сейчас мы подумываем о ремонте, так как эта кладка в значительной мере обветшала.
В это время большая группа рабочих вошла в столовую и уселась за столы. Вели себя они довольно шумно. Холмс присмотрелся к ним и спросил Хетчисона, что это за люди.
— Это строители, сезонные рабочие, в постоянном штате нашего завода не состоящие. Их работа — постройка корпуса под новый цех. Народ малодисциплинированный, грубый и вечно чем-нибудь недовольный. Вот сейчас вбили себе в голову, что повар кормит их вчерашним мясом, пережаривает остатки.
Холмс улыбнулся.
— Вы уверены, что это не так?
— Вполне уверен, снабжение нашей столовой недостойно критики. Вы сами в этом убеждаетесь. А это — крикуны, из которых некоторые уже под хмельком. К сожалению, воспрепятствовать этому нелегко, ибо работа у них на ветру и при низкой температуре.
— Что, они отлучаются от рабочего места?
— Нет, этого мы не замечаем, но для них не существует проблем по добыче выпивки. На заводе проходят большие объемы спирта, которые используют как растворитель красок.
— Спирт этиловый? Ведь можно растворять и древесным.
— Без сомнения, можно, и ничуть не хуже. Однако мы просто не допускаем древесный спирт на завод. Гарантии от того, что кто-нибудь его не хлебнет, у нас нет никакой. Объяснения и предупреждения о его ядовитости не помогут: нам просто не поверят. А после того, что случилось с грузчиками на Темзе, насосавшимися древесного спирта, мы решили твердо, что риску себя подвергать не будем. Разница в стоимости невелика, а для своего спокойствия стоит ею пренебречь.
— Вы рассудили очень верно, — сказал Холмс, — если спирта у вас так много, то не откажите в любезности прислать нам как-нибудь литра два.
Пообедав, мы пошли к себе, а Чарльз Хетчисон покинул нас, сказав, что спирт немедленно будет нам доставлен. Его действительно быстро принесли, и я заинтересованно смотрел, пытаясь угадать, зачем он понадобился Холмсу. Он же налил в большое блюдце спирта и стал вымачивать в нем некоторые из оставшихся резиновых ребер. Высохли они у него очень быстро после этой процедуры, и он покрасил их алюминиевой краской, как делал раньше. Выставив эти ребра на свет, Холмс предложил пройтись по заводскому двору. Остановились возле рабочего, который газовой горелкой проводил какие-то сварочные
