хотела увидеть?
— Первых лиц государства. Канцлера, министров. И еще маркизов и графов. Краткая характеристика не помешает.
— Тогда слово мичману Белкиной. Она здесь старожил. Мне нередко приходится наводить у нее справки. — Посол указывает в сторону женщины-офицера.
Ветка неспешно идет по залу, маневрируя между группами нарядных дворян. Сейчас, пока не звучит музыка, идет подготовительный период. Кавалеры приглашают дам на предстоящие танцы, перечень которых известен заранее. Группы молодых людей знакомятся, представляя друг друга. Матушки и отцы семейств держатся на заднем плане, присматривая за отпрысками.
В периферийной части зала за рядом колонн собираются группы мужчин, обсуждающих важные политические новости, и группы женщин, щебечущих о сущих пустяках. Мягкие диваны, пуфики и столики с напитками располагают к неспешным беседам.
Прошли почти всю северную стену, а Веткина спутница только изредка кивает малознакомым людям. Снуют лакеи с подносами, на которых искрятся бокалы и грудятся закуски.
Мичман Белкина выглядит обескураженной. Никого из тех, на кого хотела бы посмотреть Ветка, встретить не удается
— Их всех объявляли. Жены и дети здесь. — Недоумевает она вслух. — Куда все подевались? Кстати, как мне Вас все-таки называть?
— Веткой. А мне Вас?
— Риммой.
— Дети с Вами?
— Сын уже срочную отслужил. Ходит на торговом судне. Дочка здесь, на балу. Первый выход.
— А я Вас отвлекаю.
— Вацлав очень внимателен. Кстати, я наблюдала Ваш бой у Акульих зубов. Восхищена.
— Пороть меня некому. Подвергла корабль неоправданному риску. Совсем глупый поступок. Мальчишество. То есть, скорее, девчачество. До сих пор ноги подкашиваются, как вспомню.
— Со стороны выглядело, как будто Вы просто расправились с противником.
— Море было пустынно. Ума не приложу, откуда были видны мои художества.
— Тогда строили сигнальную башню на Западном Клыке. Оптику уже завезли. Сигнальщики не отрывались от окуляров. Я ведь всю службу в подразделениях наблюдения, оповещения и связи. И исключительно на берегу. Завидую.
— Сочувствую. Сама хлебнула штабного служения. 'Элиза, подайте новое перо' 'А мне, пожалуйста, без сахара'
— Так Вас тоже не пускали плавать?
— Вообще-то мужики правы в своем шовинизме. Наше дело — дом блюсти, детей растить, мужа баловать. Недавно видела, как китанская княгиня своего князя вечером встречает. Умытая, в шелка наряженная. Пацана убаюкала, и готовит вкуснятину, слушая, не застучат ли копыта у ее шатра.
Римма взглянула на Ветку с недоумением.
— Это она убедила князя Ли в необходимости союза с Островами?
Ветка резко остановилась. Так резко, что два морских пехотинца невольно нависли сзади, словно шкафы. Опять проговорилась.
— Папе не говори. Пожалуйста. У него сердце не очень. Ну и остальным. Ему ведь все рассказывают.
— Нитка! — Его Высочество герцог Бертран Лучиано радуется, как мальчишка. Церемонный поклон заменяет дружеские объятия.
— Привет, сестренка. — Виктория тоже излучает радость. Но чопорность обстановки накладывают на встречу некоторый официоз.
— Здравствуйте Берт, Виктория. Пожалуйста, не привлекайте ко мне внимания.
Удар в левый бок отбросил ее вправо так, что, свалив кресло, она оказалась на полу. Кувырком через спину вскочила, и, выхватив кортик, задохнулась от боли в груди. Капитан морской пехоты, стоявший за ее левым плечом, с побелевшим лицом держится за предплечье. Второй офицер стоит на коленях между нею и раненым. Мичман Белкина бежит к окнам. Ноги подкашиваются, а сознание куда-то уходит.
Осторожно, легчайшими движениями диафрагмы, начала дышать. За те секунды, что прошли в забытьи, все изменилось. Гости столпились вокруг, образовав живую стену. Ветка отдает кортик в первую протянувшуюся руку и ощупывает левый бок. Пуля приварилась к поверхности бронежилета, надетого под китель. Горячая и большая. Синяк — точно. Может быть сломаны ребра. Интанская секира милосердней.
— Камеристку Наоми из дамской туалетной с медкомплектом. Капитан Мирбах! Ко мне!
Раненый по-прежнему в глубоком шоке. Предплечье в крови, которая сочится сквозь пальцы, зажимающие рану. Тем не менее, он подходит и, повинуясь жесту, усаживается в кресло. Ему помогают.
Боевым ножом распластала мундир. Прострелен бицепс и длинная кровавая борозда на груди ниже соска. Пуля, прежде чем ударить ее в бок, дважды прошила тело офицера. Пробила руку и оцарапала ребра. Ветка склонилась над раной.
Нашла артерию и пережала ее. Кровотечение утихло. Наоми уже рядом с небольшим футляром инопланетной аптечки. Распластала рану, добралась до поврежденного сосуда и наложила на него пластырь. Такого материала на Бурме не делают. Фантастическая вещь. Не только прекрасно закрывает рану, но потом еще и рассасывается без остатка. И исключает заражение.
Второй кусочек пластыря — на входное отверстие. А разрез зашила инопланетными нитками. С рукой все. Кровавую борозду поперек груди промыла и, сведя края, закрыла тем же чудесным материалом. Все. С использованием самых совершенных местных средств и методик, в оборудованной операционной и с квалифицированным персоналом она потратила бы на это не меньше часа. И после ее трудов неизбежно остались бы заметные шрамы. А тут — считанные секунды — и дело сделано.
Левая рука безвольно повисла, как только в ней отпала надобность. Ветка распрямилась. Собравшиеся на бал дворяне стоят плотным кругом и смотрят. Роскошные костюмы, парадные мундиры, Прелестные платья. Римма полила на руки, Наоми подержала фарфоровую вазу, из которой вывалила фрукты на край стола. Кто-то подал расшитую гербами салфетку. Голова кружилась, и в ней что-то негромко позванивало.
— Господа, боюсь, мое дальнейшее пребывание здесь связано с серьезными неудобствами. К тому же я, кажется, немного ранена. Прощайте. Римма, позаботьтесь о капитане Мирбахе. Меня проводит Наоми.
Синяк на ребрах оказался неслабым. Когда она, словно в тумане, добралась до комнаты в Вальденвилльском особняке Ванессы и разоблачилась с помощью Наоми, он уже вполне оформился, набрал цвет и форму, и разболелся. Из той же аптечки достала соответствующий пластырь и с шипением и оханьем налепила на больное место. Легчать начало почти сразу. Раньше у нее не было случая столь достоверно убедиться в правдивости описания содержимого воинских медкомплектов, найденных в летательных аппаратах. Теперь узнает все на своей шкуре.
Рука пока не отошла, так что раздевалась с помощью горничной. Прислуга в доме не спала, ожидая с бала молодую госпожу. Вдруг вбежала кухарка.
— Пожар на почтовой башне!
На Ветку накинули халат. Все высыпали на веранду, с которой открывался вид в сторону моря. Цилиндрическая каменная громада освещена языками пламени, вырывающимися из немногочисленных бойниц. Пылает ярко, сверху и донизу. Самый мощный факел — входные двери. Огонь яркий, с голубизной. Нет сомнений, что природа его не естественна. Кажется, Рик упоминал, что в боекомплекте одного из скутеров есть термитные боеприпасы. Словно в ответ на ее смутную догадку в кармашке загомонил блочок связи.
— Доченька, ты жива!
— Да, папа.
