прохаживаться по кабинету, непрерывно сжимая и разжимая кулаки.
Это было просто не слыханной дерзостью. Сегодня утром в Порт-Артур прибыл адмирал Макаров и вместо того, чтобы засвидетельствовать свое почтение наместнику, да что там почтение, доложиться о прибытии главнокомандующему, с вокзала отправился на эскадру. Макаров успел побывать на верфи, ознакомиться с ходом ремонтных работ на подорванных судах. Посетить некоторые корабли эскадры, поднять свой флаг на крейсере 'Аскольд', принять дела у бывшего командующего вице-адмирала Старка. Он принял участие в снятии с мели броненосца 'Ретвизан', кстати прошедшего успешно, что также подпортило настроение Алексееву, так как предыдущие две попытки были неудачными.
Все это ставило Алексеева в глупое положение. Он весь день провел в своем кабинете, ожидая появления этого выскочки-крючкотвора, чтобы сразу расставить все точки и показать новому командующему кто есть кто, а вместо этого напрасно прождал подчиненного, который и не спешил прибывать с докладом.
Наконец, устав от бездействия, Алексеев вызвал к себе адъютанта и приказал занести почту. Офицер понял, что его начальник находится в крайней степени раздражительности, так как обычно работал с бумагами в первой половине дня. Поэтому он вошел в кабинет держа в руке папку с корреспонденцией и довольно пухлый конверт. Молча подойдя к столу, четко отдав честь положил бумаги на стол наместника, хотя обычно и позволял себе некоторую вальяжность и краткие комментарии о некоторых документах.
Внимание Алексеева в первую очередь привлек пакет, в котором оказалась внушительная пачка исписанных аккуратным почерком листов. На первом листе значилось 'Тактика морского боя, вчера и сегодня'.
— Что это? Очередной опус, какого-нибудь выскочки.
— Прошу прощения ваше превосходительство, но я только выполнял ваше распоряжение.
— О чем вы?
— Согласно вашего распоряжения, вся корреспонденция должна в обязательном порядке проходить, через вас. В случае, если у вас не достанет времени ознакомиться со всей корреспонденцией, мне надлежит в краткой форме изложить суть, — четко, вытянувшись в струнку, доложил адъютант.
— И о чем же сей опус? — взвесив на руке довольно внушительную рукопись, поинтересовался наместник.
— О вопросах тактики в морских сражениях. Работа очень тесно переплетается с работой адмирала Макарова, но и во многом дополняет ее, однако общая концепция остается единой. Правда автор не рассматривает вопросы связанные с линейными кораблями, делая упор только на легких силах, миноносцах и крейсерах второго ранга.
— Плагиат, — уверенно констатировал Алексеев.
— Я конечно не такой большой специалист, в вопросах новшеств как вы, — подпустил немного лести адъютант, — но это скорее независимая работа, человека у которого взгляды совпадают с взглядами Степана Осиповича. Да и потом, для того, чтобы иметь возможность написать плагиат, необходимо как минимум видеть оригинал, а работа Макарова не публиковалась.
Лейтенант сам не знал, как так случилось, что он занес этот труд именно сейчас, забывая про него на протяжении довольно длительного времени, вероятно сказалось напряжение целого дня и он схватил первое, что подвернулось под руку.
— То что эта работа не публиковалась в России, не значит, что нет иностранных изданий. Науменко. Он вам случайно не знаком, — задумчиво поинтересовался Алексеев.
— Капитан второго ранга, до недавнего времени командовал эсминцем, переведен в экипаж согласно регламенту. В этом году должен был быть уволен по достижении предельного возраста, но война внесла свои коррективы, пока остается в экипаже, по окончании войны, скорее всего, его все же ожидает пенсия.
— Откуда такая осведомленность.
— В прошлом году, во время нашего пребывания во Владивостоке, я увлекся его дочерью, — смущенно ответил молодой человек.
— И как, успешно? — улыбнувшись, поинтересовался наместник, который и сам был не лишен слабости к девицам.
— Увы, ваше превосходительство, но я опоздал. К тому моменту когда она попала в поле моего зрения, она была настолько увлечена одним промышленником, что к ней невозможно было и подступиться.
— Что еще можете сказать о Науменко.
— В молодости он служил вместе с Макаровым, у них даже из-за чего-то произошла ссора, в результате чего они прекратили общаться.
— Точнее неизвестно? — не на шутку заинтересовался наместник, уже начиная прикидывать как можно будет использовать этого Науменко, чтобы насолить неуемному адмиралу.
— Прошу прощения, ваше превосходительство, но нет. Я не знал, что этот вопрос может вас заинтересовать.
— Хорошо, можете идти.
Алексеев, сам будучи моряком, живо интересовался всеми нововведениями на флотах других стран и внимательно следил за развитием отечественной мысли. Поэтому он без особых усилий принялся за подвернувшееся чтиво и вскоре увлекся им настолько, что на время позабыл о непочтительном подчиненном. Впрочем, утверждать, что он был сторонником выдвигаемой идеи о приоритете в ведении боевых действий легких сил, было бы неверно, так как он считал, что войны на море выигрываются соединениями линейных кораблей в генеральных сражениях.
Имя капитана второго ранга Науменко, ему ни о чем не говорило, однако вопросы поднимаемые и рассматриваемые им в этом труде были весьма злободневными и очень тесно переплетались с теми проблемами которые освещал в своей книге Макаров. Алексеев был знаком с трудом Степана Осиповича и будь этот труд написан кем-нибудь из более достойных людей, на взгляд Алексеева, то он отнесся бы к нему с бoльшим внимаем. Науменко тоже для него был выскочкой, но этого выскочку он хотел использовать в своих целях, а потому к его работе Алексеев подошел очень внимательно, чтобы не приведи Господи, не ошибиться.
Он еще продолжал читать рукопись, когда в кабинет вошел адъютант и доложил о прибытии Макарова. Действуя по наитию, Алексеев быстро сложил листы рукописи и положил ее в стол, чему лейтенант немало удивился, но разумеется предпочел промолчать.
К моменту появления в кабинете Макарова, Алексеев решил сменить тактику и встретил его довольно приветливо, не выказывая своего неудовольствия.
— Неуемная у вас натура Степан Осипович. Не успели появиться, как сразу же окунулись с головой в проблемы эскадры. Как мне доложили, вы успели исколесить чуть не все корабли.
— Прошу прощения, ваше превосходительство. Дело в том, что я предполагал, что вы находитесь в Мукдене, в своей ставке, иначе первым моим шагом было бы доложиться о прибытии.
— Бросьте, Степан Осипович, я вас прекрасно понимаю. Вам досталось командовать эскадрой в нелегкое время и далеко не в самых благоприятных для нас условиях, чего уж чиниться. Каковыми на ваш взгляд будут ваши первоочередные шаги?
— Во-первых, я ознакомился с ходом восстановительных работ на подорванных кораблях и пришел к выводу, что господа офицеры не спешат способствовать в ремонтных работах служащим порта, что вполне допустимо в мирное время и весьма пагубно в военное, когда каждая боевая единица на вес золота. Поэтому мною сегодня определены сроки ввода в строй поврежденных кораблей, и думаю в скором времени мы сможем преподать Того пару уроков вежливости. Но и до того эскадра не станет коптить небо на внутреннем рейде. Я планирую регулярные выходы в море для маневров и, по возможности, уничтожения отдельных отрядов японского флота, если таковая возможность появится.
— Не кажется ли вам, что уповать только на волю Божью, дело несколько недостойное, — не скрывая сарказма, высказал Алексеев.
— Но я и не собираюсь уповать только на волю провидения. Тoго не сможет вести блокаду Порт- Артура, оперируя своим флотом в полном составе. Поэтому нам остается только ждать когда он зарвавшись, совершит ошибку и нам удастся прижать один из его отрядов. К сожалению, в настоящих условиях
