несем...
- Кого?.. Кх...- Выплюнул Егорыч дым.
- Гостинец, говорю...- Глеб взял стакан с табуретки.- В шифоньере чашки возьму, ага?
- Бери, кх... Третий раз летаю, кх, кх... Еще жив... Странное дело! Глеб легко, как с нормальным, общался с Егорычем, будто и не он вчера уверял, что Егорыча нет уже на этом свете. Остальные неловко молчали, зажатые брезгливой жалостью.
- А Юлька-то, кх, кх, говорю, запугался,- Егорыч попробовал улыбнуться.- Не боись, кх, кх...
Юля сидел бледный и глядел в пол. Глеб нашел чашки и по-хозяйски разливал водку.
- Давай я тебя попою, Егорыч... Икрой мягкой закусай временно. Икра-то у кого? Билов, в блюдечко ее вынь...
Билов вынул из рюкзака баклажанную икру.
- Когда в Москву-то прилетишь, Егорыч?.. В январе не приезжай, в январе я окуней буду удить на морошку... Духу набери и постепенно...- Одной рукой Глеб поддерживал Егорыча за спину, трясущуюся от мелкого сухого кашля, другой- помогал вялой его руке совладать со стаканом.- О-о... Вот так... Держи ее временно. Ну, будь здоров, Егорыч!- Глеб выпил.-Забыл! Икорки-то?..
- Не-е, кх...- Егорыч отвел слабую руку со стаканом в сторону.
Глеб подхватил стакан.
- Чего врач сказал? Рентген делали?
- Светили... донизу, кх... ребра поломаты... Врач, легкое, кх... сказал, воспаление будет...
- Легких,- поправил Глеб.
- Ага,- легкое... И после желудка, кх... желудка там, надорвалось, говорит... После желудка... Тычу туда... вроде, кх... кость лишняя. Ткни-ка...
- Чего ее тыкать, там лишних нет. Тебе, Егорыч, надо, это... грудь обмотать, чтоб ребра состыковались...
- Маня уж... замотала... Простыню раскурочила... Третий раз летаю, чего говоришь-то, все не до смерти, кх.... Маня под расписку из больницы вынула.
- Я, Егорыч, тоже чуть не подох один раз временно: ну, я выпиваю, так...- Глеб неопределенно помахал рукой, показывая 'как',- а маме моей старой не нравится. Так она решила меня отучить. Подсыпала в суп антабусу- яду специального- от пьянки и мне не сказала. Я в Печатников переулок пива попить пошел и там чуть не вырубился. Меня 'скорая' забрала. Еле оклемался. Дома матери говорю: чего ж ты, мол, мне не сказала. Подох бы- тебя бы посадили. А она: Тарас Бульба вон совсем парня своего убил, и то ничего...
Егорыч усмехнулся и закашлялся.
- Мы, Егорыч, поедем сейчас...- под Глеба бодро начал Васька.
- Чего так?- слабым от долгого кашля голосом спросил Егорыч.- А-а-а, кх... Комиссия...- он понимающе кивнул.- Кареев?
- Кареев,- согласился Глеб.- Юлька про тебя написал- трезвый, чтоб ты знал, если чего...
- Угу, кх... чего говоришь-то... В больнице он пьяным определил... Кареев. Подписывать не буду, кх...
- Да ты не волнуйся, Егорыч...
- Сращусь когда... объяснение напишу... кх... Трезвый был...
- Не волнуйся, Егорыч. Выздоравливай постепенно...
Глеб вышел последним: тощий рюкзак в руке как авоська; в другой- ружье.
- Помрет,- Глеб прищурился, проверяя сказанное про себя.- Точно помрет. Старый уже из такого полома выживать... и нерв задет, раз рот перекосило временноСколько время-то, не опаздываем? И врача- то путного здесь не сыщешь, эх...
К прорабской они подошли четверть первого.
- Я велела в двенадцать,- недовольно сказала женщина.
- Товарищ заболел,- забормотал Глеб,- навещали... Не слушая, женщина внимательно рассматривала их.
- А этот пьяница,- она кивнула на Глеба.
- Ага!- радостно подтвердил Глеб.- Внимательная какая женщина, другие глядят-глядят, а...
Но она уже отвернулась.
- Бригадир! Тебя как зовут?
- Василий.
- Вот что, Василий. Я прораб в совхозе. Сорок километров отсюда. Мне срочно нужен коровник, капитальный ремонт. Как раз по уму вам. Залазьте!- она показала на грузовик.- На месте потолкуем, сейчас- время нет. Один- в кабину!
Она пошла к машине и вдруг обернулась. Шепот за ее спиной прекратился.
- Тридцать шесть. Зинаида Анатольевна Русакова. Кто в кабину?- Она открыла дверь с водительской стороны.- Быстро!
В жаркую кабину никто не спешил. Глеб кинул рюкзак в кузов, ружье взял с собой.
- Куда едем, чего едем?..- Билов развел руками. Васька взглянул на него, Билов затих и молча вскарабкался в кузов.
- Погляди, сели?- Зинаида Анатольевна завела мотор.
Глеб высунулся.
- Вроде все сидят временно.
- Как это 'временно'. Пусть на рубероид сядут и все!
Она посигналила. Из вагончика вышел Кареев, помахал ей рукой.
- Спасибо, Рафик!- крикнула женщина и включила передачу.
- Я тоже это... могу...- сказал Глеб, глядя, как уверенно она ведет машину.- Прав нету...
- За пьянку отняли? - без особого интереса спросила Зинаида Анатольевна.- Шофер?
- Нет. Я это... Хотел сказать... у меня машина тоже есть... 'Нива', цвета 'коррида'...
Зинаида Анатольевна недоверчиво взглянула на него.
- Откуда ж ты машину взял?
- Мать с теткой купили...- Глеб закурил.- Раньше думал: на охоту на ней ездить буду, а теперь она мне вроде как и не надо.
- Ты что ж, охотник?- Зинаида Анатольевна кивнула на ружье.
- Да, так... Вот берданочку... Мало ли... Уточки...
- Тебя как зовут-то?
.- Богдышев Глеб Федорович.
- И когда же тебя в последний раз Глебом Федоревичем величали?
- Давно...- простодушно ответил Глеб.- Лет пять назад, даже шесть... Когда в министерстве работал.
- И кем же ты там работал, Глеб Федорович?
- Начальником отдела информации...
- Ух ты! Ладно хоть не министром...
- Не-е-е... Министром там Василий Спиридоныч, отцов товарищ... Я ему помог один раз...
- Ты чего лепишь?- Зинаида Анатольевна даже сбавила газ.- Министр... помог...
- Василий Спиридонович в Алжире с отцом работал, чего?..- удивился Глеб.- Да-а-а... А у Спиридоныча министр товарищ, в смежной отрасли. Очень непослушный. Они со Спиридонычем зацепились и воюют сто лет. А у меня в 'Фитиле' ребята. Я его протащил. Спиридоныч потом матери 'Волгу' предлагал без очереди через министерство. А я 'Ниву' хотел или 'козла'. 'Козла' не было. Пришлось 'Ниву' цвета 'коррида'...
- Я слышала- их в городе не продают..,
- Ее не в Москве брали, в Ногинске, у меня там тетка ветеринаром заслуженным... А она потом на меня переписала... Она в курятнике...
- Тетка?
- 'Нива'. Ее уж куры всю загадили, и пацаны детали поснимали.
