Калигула

вселенной, где самая причудливая мысль в единый миг может стать реальностью. Я тоже, я не могу жить в такой вселенной. Я хочу сам распоряжаться собой.

Калигула. Безопасность и логика несовместимы.

Керея. Это правда. Это нелогично, но разумно.

Калигула. Продолжай.

Керея. Мне нечего больше сказать. Я не хочу принимать твою логику. У меня другое представление о моем человеческом долге. Я знаю, большинство твоих подданных думают так же, как я. Ты мешаешь всем. Будет естественно, если ты исчезнешь.

Калигула. Все это очень понятно и вполне законно. Для большинства людей это очевидно. Однако не для меня. Ты умен. Ум должен дорого платить за себя либо себя уничтожить. Я плачу. А ты, почему ты не уничтожаешь себя и не хочешь платить?

Керея. Потому что я хочу жить и быть счастливым. И я думаю, что ни то ни другое невозможно, когда собственная логика все время приводит к абсурду. Я такой, как все. Для того, чтобы чувствовать себя свободным, я иногда желаю смерти тем, кого люблю; желаю тех женщин, которых законы семьи и дружбы запрещают мне желать. Чтобы оставаться логичным, я должен был бы убивать или насиловать. Но я считаю, что все эти смутные желания значения не имеют. Если бы все стали их осуществлять, мы не смогли бы ни жить, ни быть счастливыми. А только это мне и нужно.

Калигула. Тогда надо верить в какие-то высшие идеи.

Керея. Я верю, что можно поступать лучше и хуже.

Калигула. Я думаю, что все равны.

Керея. Я это знаю, Кай. Именно поэтому у меня нет к тебе ненависти. Но ты всем мешаешь, и нужно, чтобы ты исчез.

Калигула. Это вполне справедливо. Но почему ты объявляешь это мне и рискуешь своей жизнью?

Керея. Потому что другие встанут на мое место, и потому что я не люблю лгать.

Молчание.

Калигула. Керея!

Керея. Да, Кай.

Калигула. Веришь ли ты, что два человека, равные между собою гордостью и душой, могут хотя бы раз в своей жизни поговорить от всего сердца?

Керея. Я думаю, что мы сейчас этим и занимаемся.

Калигула. Да, Керея. Однако тебе казалось, что я на это не способен.

Керея. Я ошибался, Кай. Теперь я понял это и благодарю тебя. Я жду твоего приговора.

Калигула (рассеянно). Моего приговора?. . А, ты хочешь сказать… (Достает табличку из своего плаща.) Узнаешь, Керея?

Керея. Да. Я знал, что она у тебя.

Калигула (возбужденно). Верно, Керея, и сама твоя откровенность была притворной. Два человека не могут говорить от всего сердца. Впрочем, это не важно. Сейчас мы продолжим игру в откровенность и попробуем еще раз, вернувшись к тому, с чего начали. Нужно, чтобы ты попытался понять то, что я тебе скажу, нужно, чтобы ты перенес мои оскорбления и мой дурной нрав. Слушай, Керея. Эта табличка — единственная улика против тебя.

Керея. Я ухожу, Кай. Я устал от этого кривляния. Я слишком хорошо его знаю и не хочу больше видеть.

Калигула (прежним тоном). Останься еще. Это улика, так?

Керея. Мне кажется, тебе не нужно улик, чтобы убить человека.

Калигула. Ты прав. Но один раз я могу себе позволить противоречие. Это никому не помешает. Приятно противоречить себе время от времени. Противореча себе отдыхаешь. А мне нужен отдых, Керея.

Керея. Я не понимаю и не люблю эти сложности.

Калигула. Конечно, Керея. Ты здоровый человек. Ты не хочешь ничего необычного. (С хохотом.) Ты хочешь жить и быть счастливым! Только это!

Керея. Мне кажется, нам пора остановиться.

Калигула. Еще нет. Немножко терпения. Вот смотри: у меня есть улика. И мне хочется считать, что без нее я не могу вас убить. В этом моя идея и мой отдых. Ладно. Смотри теперь, чем становится улика в руках императора.

Подносит табличку к огню факела. Керея приближается к Калигуле. Факел меж ними. Табличка плавится.

Смотри, конспиратор, она плавится! И по мере того, как уходит она в небытие, на лице твоем разгорается утро невинности! Какой у тебя восхитительно чистый лоб, Керея! Как это прекрасно — невинность! Как прекрасно! Восхищайся моим могуществом! Сами боги не могут вернуть человеку невинность, вначале не наказав. А твоему императору нужен только огонь, чтобы отпустить тебе грехи и воодушевить тебя! Продолжай, Керея, доведи да конца свое прекрасное рассуждение, которое ты мне тут излагал. Твой император жаждет отдыха. Это в его духе — жить и быть счастливым!

Керея в оцепенении смотрит на него. Потом делает едва уловимый жест, показывающий, что он — понял, открывает рот и быстро выходит. Калигула держит табличку в огне и, улыбаясь, провожает его взглядом.

Занавес

ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Сцена первая

Сцена погружена в полумрак. Входят Керея и Сципион.Керея проходит вначале направо, потом налево, потом возвращается к Сципиону.

Сципион (с неприступным видом). Чего ты от меня хочешь?

Керея. Время не ждет. Мы должны быть тверды в нашем деле.

Сципион. С чего ты взял, что я колеблюсь?

Керея. Вчера ты не пришел на наше собрание.

Сципион (оборачиваясь). Верно, Керея.

Керея. Сципион, я старше тебя и не привык просить о помощи. Но ты мне нужен. Это убийство требует поддержки авторитетных лиц. Только мы с тобой сохранили еще разум среди этого низкого страха и уязвленного тщеславия. Я знаю, если ты нас оставишь, ты никого не предашь. Но дело не в этом. Я хочу, чтобы ты был с нами.

Сципион. Я понимаю тебя; но — клянусь — я не способен на это.

Керея. Значит, ты с ним?

Сципион. Нет. Но я не могу быть против него. (После паузы, глухо.) Даже если бы я убил его, мое сердце осталось бы с ним.

Керея. Но ведь он казнил твоего отца.

Сципион. Да, и с этого все началось. И этим же все окончилось.

Керея. Он отрицает то, что ты признаешь. Он глумится над тем, что ты